Однажды Моряк, имеющий прозвище Голландец за любовь к сыру из Фрисландии пьянствовал в таверне «Мыс Доброй Надежды». Тут он увидел, как в нее вошла молодая пара: стройный сероглазый парень, в облике будущего Грея и обворожительная, прекрасная девушка, похожая на Ассоль в юности. На их беду Моряк решил, что девушка должна стать его любовницей. К чему бы это? Может гормоны взыграли или нарушился кислотно щелочной баланс в мозгах?
Слово за слово, кружкой с ямайским ромом по столу Моряк предложил себя в качестве будущего Казановы, с чем спутник и посетители категорически не согласились. Девушка от негодования была готова утонуть в коктейле «Маргаритка», но с пьяницей и флотским оболтусом дело не иметь. Мало этого присутствующие, взяв Моряка за микитки, просто выкинули его из таверны.
Свободный полет из таверны на улицу ничуть не повлиял на планы флибустьера моря успокоить свои гормоны. Голландец, став Летучим, встал со старинной брусчатки, отряхнулся, подобрал решетчатый геморрой и опять пьяной походкой вошел в заведение. Опять, ни на кого не обращая внимания, подошел к девушке и сделал ей сомнительное предложение. Опять его будто штормовой волной из писсуара выкинуло на улицу с синяком под глазом. Полеты "во сне и наяву" могли продолжаться бесконечно долго.
- Раз так! Я готов бороться со всеми обитателями «Мыса Доброй Надежды» хоть до второго пришествия Спасителя! - не осторожно прокричал Моряк, освещая фингалом запотевшие окна таверны. - Все равно войду, и девушка будет моя!
Добавив матерные проклятия морскому царю Посейдону, которому принадлежало питейное заведение , Моряк замертво свалился на пороге кабака. Короче - умер.
- Да будет так! Теперь ты вечно будешь летать в загробном мире, пытаясь попасть в «Мыс Доброй Надежды», - возмущенно ответил Посейдон из-за стойки бара на богохульство Моряка и стукнул волшебным трезубцем о пол. - Но в таверну больше не попадешь!
На корабле вместо того чтобы законопатить летающего Голландца в парусину, привязать колосники к ногам и выбросить за борт, на ходовом мостике собрались местные судовые Ангелы и Черти. Стали решать, что делать с этим покорителем океанов, девушек и приморских кабаков.
Куда отправить летать Летучего Голландца? В небесный Рай или подводный Ад?
Ангел, отвечающий за Любовь, взлетев над мостиком, как над вратами Эдема сразу же запротестовал:
- Только не в Рай! Он мне половину девушек городка испортил, разбрасывая свое семя, где ни попадя, - херувим недовольно пошевелил белыми крыльями за спиной и решительно добавил. - Только в Ад!
- И что я с ним буду делать в Аду? - обескуражено спросил Черт Садомазохизма, отвечающий за работоспособность котлов и сковородок в подземных чертогах. - Он мне за адский труд будет требовать райские условия, премии и подарки. Мне Минотавр за него голову оторвет, а гарпии мое мужское естество порубят на пятаки.
- А ты ему сделай клизму скипидара с патефонными иголками, как ему периодически вставлял Капитан, он и успокоится, – подсказал Черт Пофигизма, считающий, что один удар вымбовкой по пяткам заменяет десять дурацких желаний.
- Кабы не так. Знаем. Проходили. - Черт Садомазохизма почесав рожки козьим копытцем, хорошо знал закидоны Моряка. - Он может дрейф завязать морским узлом и приготовить яичницу без сковороды, как это сделал недавно. Его голую попу никакой клизмой не напугаешь.
- А мне парня жалко, - тихо сказал Ангел Обожания и с любовью посмотрел на берег, где стояла таверна «Мыс Доброй Надежды»
Непостижимая и таинственная таверна никого не оставляла равнодушным. Это была для моряков невероятно непредсказуемая стихия. Иногда с нежными и тихими винными «волнами» или, напротив, с бушующими штормовыми «валами» рома. Ангел-Обожатель, вспомнил, как сам был молодым и бегал туда за божественным нектаром для товарищей.
Смахнув в шпигат палубы волшебные видения, Ангел продолжил:
- Парень на корабле за что только не отвечал. За рангоут и такелаж. За чистую палубу и ветер в парусах. Был в ответе за понос и золотуху в команде. Всегда был виноват, что солнце вставало не вовремя и скрывалось за тучами. За триппер любовницы Боцмана и мигрень тещи Капитана. Разве так можно? Надо парня пожалеть.
Черт Амбиции, надавав подзатыльников помощникам-чертенятам, с заносчивым возбуждением начал возмущаться:
- Вам бы только пожалеть, а кто у меня в котлах со смолой будет вариться? Штурман? Или Шкипер?
Тут в разговор встрял Ангел Страсти, удобно расположившийся у пеленгатора, глядя на который всем хотелось в него посмотреть и узнать свое будущее на берегу.
- Нет, ребята наш Моряк парень хороший, любить умеет. Страсть из него льется водопадом. Поверьте, не раз видел, как он на берегу с женщинами цунами делал, да так, что камыши ложились пластом. О его проделках на море ходят легенды. Все русалки завидуют.
- Конечно хороший, пьет как корабельный насос, - с издевкой и сарказмом продолжил Черт Кровожадности. – За грехопадение должен, как надо помучаться, покатать огромные камни, объятые вечным огнём. Поплавать в кипящей крови, сжигаемым падающим пламенем.
- Кто на море не пьет? – наивно спросила Ангелица, отвечающая на корабле за целомудрие. – Разве что кнехт на причале?
- А как же вера, надежда и любовь, если мы его сожжем? – ужаснувшись, промолвил Ангел Оптимизма. - Как-никак, а Моряк пострадал не за мздоимство, а за Любовь.
- Это разврат, а не любовь. Разве можно отбивать девушку у другого? - возмутился Ангел Справедливости, а сам задал себе вопрос: Есть ли разница между любовью и развратом?
- Может, мы его сначала отправим на остров, окружённый океаном, где возвышается гора в форме усечённого конуса? – спросил Ангел Оптимизма и стал объяснять, что э о такое. - Чистилище, состоящем, как и Ад, из ряда кругов, сужается к вершине горы. Я бы ему начертал на лбу семь букв Г, символизирующие семь человеческих смертных грехов. Пройдя Чистилище, освободившись от грехов и стерев со лба эти буквы, наш Моряк и попал бы в Рай, называемым «Мысом Доброй Надежды».
Бог, удобно расположившись над кораблем на Небесах обетованных, отрешенно в пол уха слушал сыр-бор Ангелов и Чертей. Вспоминал свою молодость, полную экзаменов на половую зрелость и играл в шахматы с душой любимого кота.
- Все это очень заумно, - оторвавшись от очередного хода и прервав обсуждение свиты, в мертвой тишине сказал Господь. - Надо его за грехи и строптивость превратить в вечного скитальца морей и океанов. Дать хороший пендель и пусть он теперь под черными рваными парусами вечно стоит на штурвале и обреченно ищет встречи с таверной, не имея возможности туда попасть!
Так на флоте родилась морская Легенда о Летучем Голландце, который не один век пытается преодолеть «Мыс Доброй Надежды».
|
