Служил на советском Краснознаменном Тихоокеанском флоте корабельный офицер. Всю свою жизнь посвятил морю, кораблю, службе, по-отечески заботясь о личном составе и своем геморрое. Не раз бывал в океанских походах, завязывая широты и долготы в морской узел. На хорошо и отлично выполнял мужественные и героические учебно-боевые задачи, исторические вызовы и прорывы. Четко делал прыжки в сторону от неуемного начальства и всегда был готов отдать жизнь своего товарища за идеалы всемирного коммунизма. Однажды, с похмелья, даже взял социалистическое обязательство - сократить пьянки на пятнадцать процентов.
Уже в звании капитан-лейтенанта, будучи в командировке, в общежитии номер три кооператива Промтяжрезина на острове Шимиуза Дальнего Востока уединенно наслаждаясь божественными прелестями очаровательной подружки – тестировщицей презервативов, к нему в комнату вошла Смерть – начало и конец бытия.
Не с гравюры Дюрера в виде костлявой отвратительной старухи в черном балахоне и провалившемся носом. Не с глумливой улыбкой, драконовыми крыльями и чудовищным хвостом, как ее изображали в церковных летописях в древние времена после эпидемии легочной чумы. А молодая, симпатичная и обаятельная стройная женщина, даже с мыслью в глазах. В светлом болоньевом плаще-распашонке, но с косой в правой руке.
- Пришёл твой час, моряк, собирайся, - уставши сказала она и скинула изжеванную любовными утехами простынь с натруженного тела парня.
Офицер, кое-как прикрыв мужской срам манифестом Коммунистической партии, который всегда носил с собой, немножко растерялся, но вспомнив где-то услышанные слова: «Если мы так мало знаем о жизни, то, что мы можем знать о смерти?», спросил:
- Ты что, пришла меня заземлить?
- А ты электрик, что ли? – женщина удивленно посмотрела на офицера, принюхиваясь к нему. - Электричеством от тебя не пахнет.
- Товарищ Смерть, я знал, что ты очень крутая дама, но никогда не думал, что ты такая Дурашка! – заявил парень, который не боялся смерти, но не хотел при этом присутствовать.
- Почему Дурашка? - с обидой возмутилась Смерть, то есть сущность бытия, наделенная универсальной властью, державшей в руках судьбы людей.
Вместо того чтобы начать трагичную пляску на постели Любви, пристально посмотрела на молодого парня. Она еще не знала, что флотские офицеры называли дурашками девушек, делающие глупости и говорящие нелепости.
- У тебя было столько случаев настигнуть меня на корабле, - каплей потянул простынь к голому пупку, пытаясь прикрыть натруженный мужской срам, и подмигнул даме сердца, мол, «Ничего страшного, не одевайся! Сейчас все утрясем и продолжим заниматься любовями». - Не раз могла взорвать меня в артиллерийском погребе или выпустить по мне очередь малокалиберных снарядов из артустановки любимым личным составом, – парень вспомнил, как его недавно чуть не прихлопнуло крышкой от ракетного контейнера. - Ты же выбрала такой неподходящий момент! Любовь – это не просто шуры-муры. Ей надо заниматься! Вот, не дала удовлетворить прекрасную женщину. Ну, кто ты после этого? Одним словом - Дурашка!
Смерть растерялась до такой степени, что сбросила капюшон с головы, поправила блондинистый локон на виске. Обескуражено села на краешек кровати Любви. Поставила косу между ног, с видом солдата, вернувшегося с фронта, удивленно посмотрела на влюбленную пару, будто в первый раз в жизни увидела обнаженные тела. Она привыкла ко всякому: к слезам, мольбам, проклятиям, но вот так тепло и по-домашнему её ещё никогда не называл. Она не смогла ничего ответить моряку, молча, встала и ушла.
Прошло ещё несколько лет. Капитан-лейтенант, продолжая служить верой и правдой Отечеству своей Отчизны, стал капитаном третьего ранга. Поехал с моря на море в отпуск отдыхать. Конечно без жены, считая, что в лес дрова вести глупо. «Море, солнце и вода – вот наши лучшие друзья!»
Для развлечения прикинувшись организатором конкурса «А ну ка девушки!», стал по вечерам делать отбор претенденток на звание «Лучшая девушка страны!». Естественно вечером ресторан с победительницей, оркестр «У моря, у самого синего моря». Девушка в полупрозрачном платье. Любовь с первого взгляда. Спиртного для этого хватало. Гостиница, номер полный разговорами о Любви и консерватории. Стихи Сергея Есенина: «Вы помните, вы, конечно, помните, как я стоял, приблизившись к стене. Взволнованно ходили вы по комнате и что-то резкое в лицо бросали мне».
Девушке после этой взволнованной декламации вечных стихов не дать мужчине испить ее соки и не почувствовать частичку тепла своего тела - это просто надо было не иметь сердца. Кстати, один из парадоксов жизни заключается, наверное, в том, что два крайних эгоиста - мужчина и женщина, делая удовольствие только для себя, приносят радость и наслаждение обоим.
Открывается дверь и в номер входит все та же не стареющая дама в белой разлетайке до обнаженных пят, но теперь не с косой, так как на курорте с ней ходить неудобно, а с серпом в руке. «Пипец подкрался незаметно, - думает мужик. - Сейчас отрежет мне мое мужское хозяйство, а с оставшимися десятью сантиметрами, кому я тут буду нужен» - в секунды пролетает в голове морского Казановы. Он сразу вспоминает, что женат, член партии, у него трое детей, любовница в Находке и еще мальчик в Партизанске.
- Собирайся проказник, хватит девчонкам стихами голову дурить. Пора делом заниматься. Раньше умрешь – раньше воскреснешь!
Мужик опять начинает петь Песнь Песни Любви мужчины к Женщине. О высоких чувствах и предназначении женщины в мире, которых обижать нельзя.
- Приходи часика через два, пока я долг перед Родиной выполню, иначе ребята из экипажа узнают, что я не долюбил, обидятся за флот и не похоронят меня по-человечески, - говорит каптри и и показывает взглядом на дверь.
- А от усердия не смылишься? – спрашивает Смерть, которой с «огарком» на небесах обетованных мужик был не нужен.
- Не беспокойся, флот и советских женщин еще не подводил.
Смерть все-таки, как ни как, а женщина, входит в положение морского офицера и выходит из номера гостиницы. Первый вздох Любви – это последний вздох разума.
Вернувшись из отпуска на корабль, командир отправляет офицера снова «за три сопки» во Владивосток. Снова ресторан гостиницы «Челюскин», бывший «Версаль». Опять новая Любовь с первого взгляда, гормоны, Есенин, коньяк и конфеты каунасского «Ассорти» в номере. Включенный торшер, подглядывающий за флотским офицером. Взлохмаченная постель, будто по ней прошлась когорта спартанцев.
После полуночи в номер заходит Смерть. В углах номера недовольно начинают шевелиться призраки адмирала Александра Колчака и его возлюбленной Анной Тимиревой, что жили здесь раньше.
- Собирайся, родимый! Хорош дурака валять и к стенке приставлять
- Дурашка, опять ты не вовремя, - офицер поворачивается лицом к посетительнице и шепчет протертыми любовью губами. – Меня можешь забрать, но мою боевую подругу, зачем обижать? Дай доделаю свое святое дело, а там пусть трава не расти. Да и девушке будет что вспомнить, мол «Я так флотского любила, так любила, что он аж помер на мне».
- Фу, какой бесстыдник, - Смерть краснеет и с завистью смотрит на само воплощение Любви в кровати. – Разве можно так при дамах? – и хорошо зная, что в жизни и смерти страшнее в гневе неудовлетворенной в Любви женщины ничего нет, говорит. - Хорошо, я приду позже.
Служба офицера продолжалась с приливами и отливами благодарностей и взысканий. Стал он старым, как бивень нарвала, Адмиралом. Уже ни в ресторан не хочется, ни любви, где надо снимать носки и что-то говорить. Сидит ветеран на пенсии у себя дома и пишет, как покорял океаны и «в области балета был впереди планеты всей».
Снова входит Смерть и спрашивает:
- Ну, что, дружище, ты по-прежнему считаешь меня Дурочкой?
Седовласый Адмирал, оглянувшись вокруг себя и не видя рядом Любви, был вынужден признать, что сейчас он так не считает.
- То-то же. Собирайся. Пошли.
Мораль притчи кратка как выстрел оргазма в висок: Там, где Любовь - Дурашек нет!
