Однажды подполковник полиции Михаил Николаевич Кравцов со своими оперативниками едва не схватил народного мстителя, грозного и неуловимого помощника правоохранителей прямо на месте его незаконного вспомоществования закону. Того, кто почти наголову, да ещё в одиночку, в ручном режиме передавил практически все банды в городе. Такое казалось непостижимым, но таинственный мститель именно так и сделал. И вот в результате длительной оперативной разработки, в том числе наружного наблюдения, полицейские вплотную приблизились к главному, ужасному и непостижимому ньюсмейкеру их мегаполиса. Понятны были поэтому их волнение и даже некоторая робость. А вдруг он и их сейчас… того?! А потом - в штабель перед их же собственным управлением!
В полумраке ночного бара, при тусклых отсветах переливающихся цветных огней совершенно точно вычисленный и отслеженный персонаж чрезвычайного розыска сидел в ростовой винтажной кукле бурого медведя, вроде как сбежавшего с какого-то фестиваля или аттракциона. Он только что расправился с очередными ублюдками и теперь с удовлетворением расслаблялся. Казался совершенно безобидным и даже вполне обаятельным. Втянув по-кошачьи когти, что медведям совсем не свойственно, подушечками тёмных волосатых пальцев зверюга виртуозно бацал на клавишах чрезвычайно нежную мелодию любви к неизвестной, скорее всего также симпатичной молодой медведице. Может и вправду медведь-то живой?! В таком случае тем более потребуется жёсткая нейтрализация сбежавшего из зоопарка чрезвычайно опасного хищника, пока он и тут не накуролесил, по меньшей мере, не выпил весь виски с текилой. А если это трансформер медведоид заявился к ним в город на чрезвычайно опасные гастроли?! В таком случае кто или что может с ним справиться?!
Однако, приблизившись на предельно возможную дистанцию, подполковник и сам оцепенел и все ребята из его группы захвата тоже, когда все вместе увидели вшитую в самое тело кайфующего медведоида болтающуюся бирку производителя данного товара со всеми выходными данными и указанием страны его изготовления: «Made in China». Из свежего пореза на медвежьем плече, оставленном бандитским резаком, слегка вываливались какие-то внутренности, очень странные, как на них ни посмотри – большой клок тёмно-серой ваты потусторонней плотью свешивался вместе с похожим на погон надрезанным шматком крепкой бязевой ткани под плюш. Однако никаких земных знаков различия на том «погоне» не просматривалось. Может быть, потому что слишком густо был покрыт натуральной медвежьей шерстью. Но не исключено и что до сих пор ходит товарищ в рядовых инфернального резерва.
На другом могутном плече и на спине оборотня имелись и рваные круглые отверстия небольшого размера. Видимо всё-таки следы от пуль, завязших в плотной вате глубоко внутри сказочно фееричного монстра с блистающими фарфоровыми глазками исподлобья. С какого боку ни подойди, отовсюду внушал товарищ уважение.
Гоша явно наслаждался вполне шокирующим впечатлением, которое производил на оробевших полицейских. При этом делал вид, что никого из них не замечает и продолжал отбивать на синтезаторе величественную мелодию медвежьей верности и любви к неведомой госпоже своего сердца. Сбегать явно не собирался, ему и тут было хорошо, привычно чувствовал себя в полной безопасности. Что аналогично подкупало.
Тогда подполковник полиции Кравцов набрал побольше воздуха в грудь и подсел к так называемому медведю на вертящийся табурет рядом:
- Послушай, как там тебя…
- …Гоша! – Не оборачиваясь и продолжая играть, низким, явно нечеловеческим басом буркнул медведь. – Я тебя слушаю, господин подполковник. Говори, не стесняйся.
От неожиданности Кравцов чуть не упал с табурета, но выровнял падающий дифферент, заодно взял себя в руки и тоже представился:
- Михаил Николаевич… Тебе не больно было, дружок? – Кивнув на распоротое плечо медведя и следы от пуль на другом, как можно более участливо осведомился подполковник у неведомого чудища, которым оказался всё же найденный им неуловимый народный мститель.
- От чего?! – Удивился Гоша, на мгновение перестав играть свою нетленку.
- Да как же! Столько пуль в тебя всадили! Да ещё порезов ножевых, а ты, Гоша, как погляжу, всё равно без бронежилета ходишь. Ты у бандитов что-то вроде спарринга или склада для пуль служишь?!
- Давай в танчики поиграем?! Всё лучше, чем пургу без толку гнать?! Присаживайся поближе, господин офицер. Не умеешь? Во, даёшь! Чему только тебя учили в твоей академии. Хотя бы мышкой умеешь двигать?! Смотри, как делаю я. Теперь, давай ты. Будет тебе игра - с мышкой против мишки. Согласен?!
- Откуда ты такой продвинутый взялся?!
- Откуда взялся, таких больше нет. Там теперь другие. На самом деле меня мама родила, в зоопарке, шестнадцатый вольер слева по первой просеке, если от центрального входа идти. Бурая медведица Маруся. Неужели не видел?! А я-то думал, что у полиции всё схвачено! Она же такая красивая!.. Впрочем, как все мамы.
- Интересно-интересно! – Взял себя в руки подполковник. – С этого места нельзя ли подробнее?!
- На самом деле я сбежал из лаборатории нашего затомиса, где таких как я недавно стали разрабатывать целыми сериями и в полном объёме. Пока что в обращение вышел пилотный экземпляр – это я. Прошу любить и жаловать. Потом нас станут внедрять массово для нужд министерств обороны, внутренних дел и, конечно, Следкома и ФСБ, куда без них в таком деле?! Согласись.
Подполковник Кравцов поспешно согласился, а затем постепенно освоился в необычной ситуации допроса свободно разговаривающего по-человечески медведя, вдобавок обладающего необычайным интеллектом, вероятно намного превосходящим средний полицейский уровень. Как такое возможно?! Подполковник вспомнил студенческие годы на юрфаке, когда он интересовался отечественными философами, авторами мировых концепций о множественности миров на нашей планете. Особенно проштудированную им «Розу мира» Даниила Андреева.
Вещий медведь словно бы услышал мысли полицейского офицера.
- Верной дорогой думаешь, товарищ подполковник! – Внимательно посмотрев на него, прорычал мишка Гоша, потягивая тоник и правой рукой с помощью неистово мигающего джойстика управляя виртуальным наступлением танкового подразделения на окопавшегося врага. Даже на игровом мониторе это выглядело весьма впечатляюще.
- Смотри-ка, ловко получается! – Невольно восхитился Кравцов. – Тебя вполне можно отправлять на чемпионат мира по киберспорту!
- Это ещё что! – Самодовольно оскалился Гоша. – В этом гейме могу доходить до двадцатого уровня. Честно! Не веришь?!
- Верю-верю! – Быстро согласился старший опер, невольно отодвигаясь. – Ваша лаборатория – это чрезвычайно интересно. А что там на самом деле делают?! Откуда вас таких и вправду берут?! Реально конструируют или в качестве полуфабриката откуда-то поступаете?! Какой-нибудь 3-D копирайтинг?! А сам принтер на выходе у нас здесь и называется он «мама Маруся»?! Эта вещь у нас Машкой зовётся?! Прости за каламбур.
- Нет-нет! Успокойся! И попрошу без грязных ваших ментовских намёков! Мы происходим от обычных человеческих зверей, а также их игрушечных копий для ваших малышей, насквозь пропитанных детской любовью и прошедших затем отдельную духовную эволюцию, то есть, судьбу.
- Это не я, а ты сейчас всё такое наплёл!
Гоша допил бутылочку тоника, отставил её и наклонился к офицеру, оглядываясь по сторонам и по-заговорщически снизив голос до почти конспиративного:
- Послушай, не надо ничего и никак опошлять! Не всё так просто. Повторяю. Тема стара как мир. Маленькая девочка, своей любовью вочеловечивающая любимую игрушку. Сколько раз об этом уже писано было и на сценах всяких поставлено?! Даже полицейские должны бы знать. Помнишь, как это происходило, например, в истории деревянного Щелкунчика, победившего грозного мышиного короля, пытавшегося загрызть его маленькую хозяйку?! Почти так оно было и у нас. Моя душа и ум и в самом деле были созданы маленькой человеческой девочкой по имени Люся. В первой своей как бы неживой жизни я считался плюшевым медвежонком и был ею буквально зацелован и затискан. То есть, она меня слишком уж обожала, что было вполне оправданно, ведь был я такой хорошенький-хорошенький, не то что сейчас. По-детски сюсюкая, девочка меня всегда называла Мими. Им я по сути и остался. Со временем полностью привык к этим слюнявым нежностям и уже жить без них не мог, а потом и сам без памяти полюбил обожающего меня ребёнка. Эти чистые искренние чувства никуда не делись, даже когда потом плюшевый медвежонок физически исчез с лица земли.
Гошей меня нарекли работники зоопарка, когда появился на свет живой носитель до этого созданной Люсей бессмертной души моей, потом переданной на хранение в рай для животных - хангвилл. Это великий затомис для всего животного царства. Из него меня и командировали сюда к вам во второй раз, только не в качестве игрушки, а совсем наоборот. Как я вам и сообщил, посредством всё той же секретной лаборатории. Тогда у медведицы Маруси из шестнадцатого вольера и родился медвежонок индиго, то есть, новый «я», только отныне во плоти. В него из небесного мира животных, затомиса, вселилась сегодняшняя моя душа, повторяю, заблаговременно напитанная и созданная любовью маленькой девочки Люси. Сразу после настоящего своего живорождения я принялся много думать о ней, а потом и следить за бурно разворачивающимися событиями складывающейся её очень непростой жизни. Затем у совсем выросшей моей хозяйки по новой её жизни возникли очень и очень большие проблемы. До такой степени большие, что ей стали угрожать смертью всякие вонючие ублюдки. Их и людьми-то назвать невозможно. Хуже бешеных зверей. Как я должен был поступить после этого?! Вот скажи мне подполковник?!
- Хочешь сказать, что ты как Терминатор пришёл карать злобных обидчиков своей хозяйки и защищать её?!
[justify]- Опять тупишь, господин офицер?! Излагаю расклад заново. Я ещё пребывал в хангвилле в совершенно сумеречном состоянии консервации своей монады-души, когда это впервые стало происходить с моей девочкой. В наш затомис пришёл встревоженный директ-мэйл от более высокого, человеческого затомиса по поводу Люсиной судьбы, грозящей непредвиденно и трагически оборваться. После чего было незамедлительно принято решение вернуть меня на Землю в реальный мир базового
