Лагерь засыпал. Вечерний воздух был наполнен запахом дыма костра и тихим шепотом листвы. Датч сидел на ящике из-под самогона, его фигура, обычно такая уверенная и властная, теперь казалась немного согбенной. Он подозвал Артура Моргана жестом, который не терпел возражений. Артур подошёл, чувствуя, как тяжесть предстоящего разговора давит на его плечи.
Датч хмурил свои чёрные густые брови, его взгляд, пронзительный и глубокий, будто пытался проникнуть в самую душу Артура. Он смотрел из-под лоба, словно пытаясь разгадать загадку, которую сам же и придумал.
— Артур, — начал он, голос его звучал мягко, но с ноткой тревоги. — Ты почему-то отдаляешься от нас. О, Артур! Ты ведь мне как сын. Ты мне больше, чем сын. Артур, что с тобой происходит?
Артур стоял перед ним, чувствуя, как слова Датча врезаются в его сердце. Он не мог ответить прямо. Не сейчас. Не здесь. В его уме бушевала буря мыслей, противоречий, сомнений. Он смотрел на Датча, этого человека, который когда-то был для него всем: отцом, наставником, лидером. Но теперь что-то изменилось. Что-то сломалось. Наверняка Датч обманывал всех.
Артур видел, как Датч всё больше погружается в свои иллюзии, как его планы становятся всё более амбициозными и всё менее реалистичными. Он видел, как Датч обманывает их всех, обещая золотые горы, но заботясь только о своём благополучии. Артур чувствовал, как его вера в этого человека, в их общее дело, тает с каждым днём.
— Датч, — начал он, выбирая слова с осторожностью. — Я не отдаляюсь. Просто... времена меняются. Мы все меняемся.
Датч наклонился вперёд, злобный огонёк сверкнул в них.
— Времена меняются, Артур, но люди... люди остаются прежними. Мы — семья. Мы должны держаться вместе. Иначе нас сожрёт этот мир, который не хочет принимать такими, какие мы есть.
Артур молчал. Он хотел сказать, что это не мир сжирает их, а собственные ошибки. Что они сами роют себе яму, слепо следуя за человеком, который давно потерял связь с реальностью. Но он не мог. Не сейчас. Вместо этого он лишь кивнул, стараясь скрыть свои истинные чувства.
— Я знаю, Датч, — произнёс он наконец. — Просто... иногда мне кажется, что мы идём не туда. Что мы теряем себя в погоне за чем-то, что, может быть, и не стоит того.
Датч замер, его мимика на мгновение стала каменной и маска злодея проявилась на добродушном лице. Затем он усмехнулся, но в его глазах не было радости.
— Артур, ты всегда был философом. Но иногда слишком много думать — это тоже опасно. Мы должны действовать. Действовать, пока у нас ещё есть шанс.
Артур смотрел на него, чувствуя, как пропасть между ними становится всё шире. Он хотел верить в Датча, в их общее дело, но всё чаще ловил себя на мысли, что это уже не его путь. Что он больше не может слепо следовать за человеком, который ведёт их всех к пропасти.
— Может быть, ты прав, — сказал он наконец, стараясь звучать убедительно. — Может быть, я просто слишком много думаю.
Датч улыбнулся холодной и неприветливой улыбкой.
— Ты мне как сын, Артур. Я всегда буду заботиться о тебе. Но помни: мы — семья. И семья должна держаться вместе.
Артур кивнул, чувствуя, как тяжесть его сомнений давит на него ещё сильнее. Он знал, что этот разговор не решит ничего. Что он не сможет сказать Датчу правду. Не сейчас. Но он также знал, что рано или поздно ему придётся сделать выбор. Между верностью человеку, который когда-то был для него всем, и своим собственным путём.
Ковбой отошёл от Датча, чувствуя, как тень сомнения растёт в его душе. Лагерь вокруг него казался таким же, как всегда, но что-то в нём изменилось. Что-то, что уже нельзя было исправить.
Артур шёл к своему лежбищу, чувствуя, как тяжесть выбора давит на его плечи. Он знал, что рано или поздно ему придётся сделать шаг. Шаг, который изменит всё. Но пока он шёл, чувствуя, как тень сомнения растёт в его душе, он понимал, что этот шаг будет самым трудным в его жизни.
«Датч, ты делаешь ошибку, Датч»!
