Вера Ивановна вздохнула, — На войне, санитарный поезд попал под бомбежку... Погибла она, в сорок четвертом...
За окном уже совсем стемнело, но внучка с бабушкой так и не включили свет, и комнату залило серебряное сияние полной луны. Вера Ивановна замолчала, задумавшись о чем-то. Таня сидела, не решаясь потревожить старушку. Вдруг, как будто очнувшись, бабушка сказала:
— Танечка, в верхнем ящике, вон, в комоде, черная шкатулка.
Таня подошла к комоду и, достав лакированную черную шкатулку, открыла её. На темном бархате лежали пуговицы: четыре большие и восемь маленьких. Они сияли в свете луны, сквозь полупрозрачную голубую эмаль проглядывали затейливые завитки металла, а по краю их окаймляло нежное серебряное кружево.
— Это они? Ты же сказала, что они оторвались? — Таня аккуратно поворачивала шкатулку, позволяя свету луны играть на гранях металла.
— Это еще одна загадка, — бабушка улыбнулась, — наутро я обнаружила все пуговицы на месте, и они больше никогда не отрывались, куда бы я их не пришила...
