Белая ночь, первая ночь

 
- Это твой сын?
- Ну да.
- А.
Мы в гостях у одной моей знакомой. Она сильно поддатая. Праздник же сегодня.
- Да пошутила же я. Просто друг.
- Ну-ну.
- Не бойся, он совершеннолетний.
Свой баллон пива кладём в морозильник. То, о чём мы болтаем, так далеко от Уже Почти Проблемы, что он только глазами хлопает. Будто сел в машину времени… Когда женщина запела, он вообще обомлел.
- Надо же, она ещё поет.
У старости прав всё меньше и меньше. Кино в разгаре, кадры так и мелькают. То, каким образом, мы оказались вместе, да ещё в таком сомнительном месте, осталось за кадром. У режиссёра на всё своё мнение. Но скажу, не я была инициатором этого, а что у этого мальчика на уме, я пока не знаю.
- Ты мне сразу понравилась. Ещё на пляже.
Надо же, и как я такое проморгала. Где были мои глаза? К чёрту мой опыт, женскую интуицию. Его слова ласкают слух. Ложь, но как приятно.
- Ты пойдёшь со мной? – спросил он меня.
Я чуть не упала. Мог бы и не спрашивать. И вот я с ним. Правда, пока не всё ясно. В чём же моя миссия? То-то он нагло глазки строил. Я-то думала, что он разглядывает меня, как музейный экспонат. Я же для него, словно мамонт.
- Может, сбавишь темп? За тобой не угнаться.
Только начали, а уже претензии. Это мой обычный темп. Могу быстрее. В эту белую ночь я шагнула в неизвестность. Полный экстрим, как говорится. Кстати, что сейчас интересно делает наша женщина-экстрим? Или может нашла-таки «кошелёк» и ей море по колено? Ну, а если никого так и не нашла? У неё ведь на обратный проезд даже денег нет. Вот это настоящий экстрим, не каждый на такую авантюру отважится. Ничего, пробьётся. Прим не пропадёт.
Мы уже на его территории. Какие-то женщины бросают нам:
- Внука, когда ждать?
Долго вам ждать придётся.
- Здрасьте! - бормочу я и прохожу мимо.
Знали бы, кого привёл их мальчик. Ночью же все птицы серы.
- Не бойся.
А кто боится. Это даже приятно. Где сейчас моя дочь, ах, ещё и сын? Знал бы он, что я тут затеяла. Собираюсь замутить с парнем младше его. Что бы он предпринял? Да что он сделает… А Дака? Она бы убила. Впрочем, такое не первый раз случается… Ведь жива же до сих пор.
- Хитрая она у тебя, наверняка, догадается.
Он боится? Для виду. Его, наверняка, именно это и возбуждает. Свежо воспоминание о том, что из-за Мясника было. Надо быть осторожней, как бы чего похуже не стряслось. И будет у нас тайная связь до поры, до времени. Я начинаю уже планы строить, а ничего же ещё не было.
- Ты бы не связывалась с этим Мясником.
Он что, мысли мои читает? Что было, то было, и ему какая разница.
- Он же чмо.
И чмошники разные бывают. Мало ли кто под такой маской скрывается.
- Он использовал тебя.
Интересно, какая во мне выгода? А твой в чём интерес? Ой, он и эту мою мыслишку прочитает.
- Ты бы с каким-нибудь нормальным ходила.
Это с тобой что ли?
- Потом от них как отвяжешься? Например, ты кем-нибудь станешь, а эти тебе будут только мешать.
Ты смотри, у него целая теория.
- Эта женщина сразу мне не понравилась. Ещё на тебя наезжает.
Да ему всё моё окружение не нравится. У меня заступник появился, надо иметь в виду.
- И Мясник о тебе говорил…
- Что именно?
- Да так. Хочешь, прибью его?
- Да нет, что ты.
Мясник-то в чём виноват. Значит, о нас все уже в курсе. Он сам трепался или кто-то другой постарался? Мне как-то всё равно, краснеть уже давно разучилась. Тут меня прорвало – один за другим достаются мои яркие «пазлы». И он не отстаёт. Мы друг друга стоим. Эта белая ночь никогда не закончится. Она обрастает всё новыми деталями. Именно из этих милых мелочей составляется мозаика счастья. Увы, когда уже всё позади.
Общих знакомых у нас пока нет. Дака – вот единственное связующее звено.
- Ты что-то пропустила в воспитании. Уж очень она капризная, своенравная.
Я же не отрицаю этого. Нашёл, кого учить. Я на целую жизнь его старше, а ума нет. Тут на меня что-то нашло. В предвкушении чего-то доселе мне неведомого, недоступного, потому невозможного я на миг замираю. Остановись, мгновение. Но не надо торопить события, пусть всё идёт своим чередом.
- Я тут сижу, вся в крови, - встревает Дака.
- Что опять случилось?
Не оставят же в покое, телефон и на том свете достанет. Я всегда на связи, всегда доступна. Палочка-выручалочка и МЧС в одном флаконе.
- Я тут сама себя покалечила, поцарапала.
- Дура, что ли?
Вот так всегда. Стоит мне отлучиться, так что-нибудь да случается.
- А (…) там, с тобой?
- Ты в своём уме?
- Парней же до фига. И что она на меня запала? – недоумевает Уже Почти Проблема.
- Я почём знаю.
Племя младое да незнакомое довольно-таки жестокое, однако. Это мы, из далёкого прошлого, питаем себя иллюзиями.
Мальчик всё ко мне жмётся. Жарко. Мы же в его бане. Запах пота будит во мне что-то, давно забытое. Сладкие волны уже близко… Меня почти нет. Я таю у него на глазах. Кто я, где я – всё отходит на второй план. Я – волна…
- Не торопись.
Это он ведёт меня. Он поток, я волна. «Я хочу быть ведомой…». Одежда мешает – долой. И мысли прочь. Если раньше были какие-то комплексы, что я предпочитала это делать в потёмках, то сейчас мне нужен свет, много света. Я и не тороплюсь, наоборот, мне нравится эта сладкая пытка, эта невинная прелюдия. Слаще же предвкушение, чем само явление. Это немое кино пусть хоть вечно длится. Волна за волной – и куда нас несёт, к каким неведомым глубинам? Там ли, в пучине, скрытый смысл всего бытия. Это и только это хоть как-то оправдает всё наше существование. Там и только там можно обмануть время, освободиться от вечного плена этого времени. Там не считаются ни с тем, кто ты есть, ни с твоим возрастом. Когда-то я была холодна, затем только немного растаяла. Я была со многими, но была как бы в коконе. Может, для этого момента я берегла себя? Именно это должно было случиться, чтобы я, наконец, растаяла, обрела себя. По сути, мы ничего такого и не делаем. Тут нового-то не придумаешь, но мне кажется, что всё на этот раз по-другому, всё ново и свежо. Я отдаюсь этому новому, подчиняясь волне, не мешая себе. Я во власти этого не по годам ли опытного, или просто по природе одарённого мальчика. Может, такое уже было, я просто подзабыла. Как бы там ни было, мне хорошо, как никогда. Уже хорошо. Чем дальше, тем ещё лучше. Боже, будь же ты благословенна эта белая дивная ночь… В такие вот ночи симфонию живых играют дольше и с большим чувством.
- О…
- А!
Лицо долгоиграющего мальчика где-то далеко. Я не привыкла к игре в две руки, но мне нравится. Пот градом льётся, но он не останавливается, и я молю бога, чтоб это длилось, как можно, дольше. Я играю и довольно активно. Сколько ночей я не досыпала и куда вся усталость делась? Неужели насвай так действует? Всё, что он делает мне нравится. Я откликаюсь на любое прикосновение, отвечаю на ласку ещё большей лаской. Я чувствую его кончиками пальцев. Пишу на его юном теле тайные знаки и это его ещё больше заводит. Во мне огонь, со мной огонь – куда дальше. И горе тем, кто не дождался меня такую. Моя сладкая Проблема пробудил во мне нечто такое, что не знаю, что со мной дальше будет. После него вряд ли кто мне будет мил. Такого второго уж точно не будет. Вот оно счастье – долгожданное и такое терпкое.
Если нажать на «паузу» и перемотать запись чуть назад:
- Ты не пробовала писать стихи?
- В мои-то годы?
- Я когда-то писал.
Надо же, он ещё и поэт. Какой он разный, противоречивый, непредсказуемый.
- Это любить надо. А так, что зря бумагу марать.
- Да.
Тут он достает свой «пазл» из своего, по сравнению с моим, недавнего прошлого. В прошлом, значит, в детстве что ли? Он любил одну женщину, тоже старше его (но не, как я, конечно). И я в его годы увлекалась теми, кто постарше. Своих ровесников и за мужчин-то не считала.
Запись чуть вперёд перемотаем.
- С молодыми неинтересно, да не умеют они ничего.
Что тут уметь-то – надо просто уметь слушать себя. Всё же в нас самих заложено природой, просто мы себя не знаем. Некоторые же любят друг друга всю жизнь, им никого другого не надо. Создают свою собственную симфонию живых и только свою. И каждый раз по-другому, потому и не приедается. Это не многим даётся. Мне вот не дано и что я сделаю. Хорошо, что я свободна. Треугольник против Сладкой Проблемы, смешно сравнивать.
Я сейчас растаю или улечу за пределы. Часть меня рвётся ввысь, и я не силах удержать. Только не останавливайся, я тебя заклинаю.
- Не торопись.
- Да. Ой, а…
- А-ай!
Всё в нём напряглось. Ещё лучше, ещё слаще. Эта сладкая боль, этот внутренний трепет… Ещё немного и…
Нет никаких рамок, в такие редкие моменты ты абсолютно свободен. Всё, что делает этот нежно-жестокий мальчик мне по душе. Даже его некоторая грубость.
- Не торопись.
Заело, что ли. Ему надо отдышаться, он еле сдерживается. За окном уже светает. Неужели мы не заметили, как ночь прошла? Разве так бывает?
Этот сладкий миг, когда сосёт под ложечкой, когда в животе ноет, как перед прыжком в бездну. Я без ума от его нежных прикосновений, когда палец начинает свой путь. Он ищет, он каждый миллиметр моего тела пробует, он хочет, чтоб я трепетала, извивалась, он знает, чего хочет. Он уже там, откуда я начинаюсь… Туда же устремляются губы, оставляя влажный след по всему телу. И горячий язык с ними заодно…
- О!
Я больше не могу, сжалься надо мной.
- О, нет…
Я хочу, чтоб и ты испытал такое неземное блаженство. Ты это заслужил. Я сегодня щедрая. Ты хоть плачь, умоляй, но я не остановлюсь. Тебе нравится? Могу ещё лучше. Ты тоже больше не можешь? Мой опытный язык заставляет тебя дышать чаще, трепетать и стонать. Твой божественный друг ещё более напрягается, будто внутри него волны пошли.
- Подожди…
Мы меняемся ролями. Мы играем дальше. С огнём играем. Огненный шар, что внутри нас, пытается вырваться. Его уж больше не удержать. Всё для меня, всё, как я хочу – я чувствую себя королевой.
- Я буду всегда с тобой!
Это уже перебор, но как приятно.
- До конца, всегда.
Пока я не уйду в отставку что ли? Да, в такие моменты и не то скажешь. У меня когда-то один друг был. Так тот в моменты наивысшего экстаза кричал, что любит меня. Искажения сознания или сама правда даёт о себе знать? Вот таким образом они и дурят нас. Когда ты вся нараспашку, всё целиком пропитываешь. В такие редкие мгновения всем кажется, что есть она – любовь.
- О-у…
Всё, больше не могу. Нет, это ещё не конец, это только начало конца. Какая-то сила заставляет всю меня, дрожа, крича, выгнуться дугой. Хочется ещё чего-то. Хочется умереть от этой невыносимо сладкой боли.
Он не даёт мне обмякнуть, он меня не отпускает. Что меня ждёт после этой маленькой смерти с фейерверком чувств и соблазном