Андрюхина ночь прошла под аккомпанемент льющихся слёз и причитаний. Супружница кляла себя за жадность, молила Создателя и Андрюху о прощении и бессчётное число раз вспоминала, как хорошо они жили без этих денег и кто её попутал и почему у неё не отсохли руки, когда она потянулась к этому кошельку!
Не могу обойти и события в доме Сергеича, которого в дверях квартиры тоже встретила непривычная тишина. Заплаканная дочка сообщила, что у мамы инсульт, отнялось пол тела, она не разговаривает, и её отвезли в Боткинскую больницу.
Я не буду описывать рутину событий: что сказали Андрюхиной жене в отделении, что сказал Сергеичу врач Боткинской больницы – в данном абзаце рассказа это не существенно. Важно то, что когда Петюня узнал о происшедшей череде событий, он, пожалуй, только тогда понял, что на кладбище его новыми знакомыми были вовсе не бомжи. Поэтому, он сразу, не говоря никому о своих подозрениях, бросился на Ваганьковское и начал долбиться в могильную плиту Викентия.
— Да тише ты, тише - плиту расколешь! — Громко возопил вылезающий Викентий. Из соседней могилы, ворча, как и в прошлый раз, начал вылезать Евсей.
Но Петюня уже закусил удила и рвался на прорыв вражеской обороны.
— Зачем вы Михеича убили?! Что он вам сделал?! — срываясь на фальцент выкрикнул он.
— Тихо, тихо. — Старался утихомирить Петюню Викентий. — Никто Михеича не убивал! Зачем нам нужно убивать безобидного пьяницу? Просто, его срок вышел и ветер в дорогу позвал! А завещание на тебя он сам написал – у него сродственников живых давно нет, а ты ему много лет, чем мог, помогал, да и похороны справишь.
Петюня стал потихоньку успокаиваться, но тут же спросил про Сергеича и Андрюху.
— Так они же здесь сидели и жаловались на судьбу - что им плохо живётся, что жёны их совсем запилили, хотя жён они себе сами выбирали, да и вообще, жаловаться на судьбу – большой грех! Создателю виднее, чем вас наградить, а чем испытать. — Спокойно ответил Викентий.
— Так одну посадят, а другая инвалидом стала! — Волнуясь, напирал Петюня.
— Не посадят и не стала! Они уже дома и про пилы свои забыли. Счастливые и поумневшие. Мы им показали, что надо радоваться тому, что имеешь, а иначе, всё может измениться к худшему. Ну, беги к друзьям!
Викентий и Евсей ещё долго стояли и смотрели вслед удаляющемуся Петюне, пока он не скрылся за могильными памятниками.
— Даже «спасибо» не сказал! Может зря мы от него скрыли, что завещание от Михеича мы состряпали, чтобы комната зря не пропала? — Впервые высказался Евсей.
— Евсюша, я тебя не узнаю! Гордыня – самый страшный грех! — И положив руку на плечо друга, мягко сказал: «Ну, что, пошли опять по норам? Надоело-о-о!»
