Троцкий: «Надо ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади».
Ленин: «Нельзя ли мобилизовать ещё тысяч 20 питерских рабочих, поставить позади них пулемёты, расстрелять несколько сотен».
Генерал Деникин: «Советское командование после весенних поражений напрягло чрезвычайные усилия, чтобы восстановить свой фронт... Революционный трибунал, заградительные и карательные отряды применяли жестокий террор для внедрения в войска дисциплины; новые мобилизации 18-45-летних возрастов усилили приток пополнений».
Полковник Левитов: «Самым главным для успеха Красной армии был превосходно поставленный и звероподобный аппарат Чека при строевых частях и в тылу, чего у нас совершенно не было».
Полковник Ефимов: «Огромное дезертирство и массовая сдача в плен характеризовала Красную армию на протяжении всей Гражданской войны. Поэтому красные практиковали привычное для них средство — террор. За одно только желание уклониться от боя следовал расстрел. Существовали особые части, ловившие и расстреливавшие дезертиров и нередко подгонявшие наступающих пулемётным огнём сзади».
Журналист Римский: «Пехотные части были введены в бой, с таким расчётом, что впереди и позади каждого полка мобилизованных находились надёжные коммунистические отряды, зорко следившие за исполнением приказа. За короткое время наступления, по сообщению «Газеты красноармейца», было расстреляно 2300 солдат».
Побывавший в плену у красных Рыхлинский: «Большинство солдат составляли ветераны, безжалостно мобилизованные Советами — кто не выполнял приказа о явке не сборный пункт у того в наказание карательные отряды разрушали печку в доме».
Кадет Яконовский: «Среди нескольких сот пленных оказались только 6 коммунистов — их выдали сами солдаты».
Корнет Руперти: «Красноармейцы сдавались целыми частями. Пленным было предложено идти на все четыре стороны, но три красных полка не пожелали расходиться, но захотели бок-о-бок с нами с оружием в руках отвоёвывать свою Тулу».
Красноармеец Иван Колесников: «Мы не хотели воевать и разбегались, а стреляли только коммунисты».
Екатерина Гауг служила в «наркомвоене» и в её обязанности входил сбор информации: «Не только в деревне было неблагоприятное для большевиков настроение: телеграммы, присылаемые из Красной армии агентами-информаторами, рисовали картину полного разложения. «Посылать в бой приходится угрозами, позади всякой части идёт коммунистический отряд с пулемётами, иначе не идут». Все телеграммы указывали на «качественное превосходство белых банд Деникина».
Баронесса Фрейтаг фон Лорингофен так описывала вход Красной армии в Ригу: «Прибыло много военных частей... Они делали впечатление людей идущих не по своей воле. В Красной армии много дезертиров и вообще солдаты, не латыши, идут неохотно и только благодаря страшному террору, применяемому большевиками в войсках».
О. Вейндрих: «Между красноармейцами всегда коммунисты — двое не могут разговаривать, чтобы третий между ними не был коммунист. За красноармейца отвечает вся семья».
Коростелёв: «Главным проявлением недовольства крестьянства политикой советской власти в 1919 стало массовое дезертирство. В [Рязанской] губернии началась борьба с дезертирами. По официальным данным количество задержанных составило в 1919 100252 чел». (Сто тысяч дезертиров только в одной губернии).
Барон Н. Е. Врангель: «Вскоре были формированы части из офицеров и солдат, собранных по принудительному набору. Эти части, строго говоря, войском назвать нельзя было, вернее, это были рабы, вынужденные действовать по принуждению коммунистов под угрозою пулемётов, расставленных за ними в тылу, и угрозою расстрела их жён и детей, взятых заложниками».
Генерал А. Геруа: «В Красной армии демагогия и цинизм, доведённые до высшего совершенства, сплачивают воедино разнокалиберную и разноплеменную массу, в большинстве враждебную идеалам своих вождей».
Генерал Бородин: «Солдат и рабочих наняли для обезоруживания нас по 100 рублей за час боевых действий».
Генерал Штейфон: «В Мирополье наш военный телеграф, случайно соединился с каким-то большевистским комиссаром. Комиссар с видимою искренностью сообщил о тяжёлом положении большевиков: — Мы в 5 раз сильнее вас, а ничего с вами поделать не можем. Красноармейцы отказываются воевать, и прежде чем заставить их наступать, приходится долго уговаривать, а иногда и расстреливать... Каждый из вас воюет во имя идеи, а у нас господствует только страх».
Реальной опорой большевиков и на начальном этапе, и в самые решительные моменты Гражданской войны служили, главным образом, формирования из латышей, китайцев и военнопленных.
Питирим Сорокин: «Лидеры коммунистов так дискредитировали себя, что им осталось только искать поддержку и опираться на военную силу: латышские части, отряды, созданные из немецких и австрийских военнопленных, китайцы и вообще все авантюристы и уголовники составляли её костяк... Правительство коммунистов создало свою интернациональную армию, набранную из отбросов общества и высокооплачиваемых наёмных убийц».
Граф Мирбах: «Власть большевиков в Москве обеспечивается в основном латышскими батальонами».
Американец, пастор Симмонс: «Латыши, вместе с китайцами и немецкими военнопленными, составили первоначальное ядро Красной армии. Большевики столкнулись с огромными трудностями в наборе русских — они не могли привлечь их к себе».
Сенатор США Кинг (докладывал на специальной комиссии Сената в 1919 г.): «Латыши составляют около 25 или 30 процентов большевистской армии, китайцы от 50000 до 100000, и преступники — около 10000». Это был самый разгар Гражданской войны.
Полковник Левитов: «Латыши с первых дней революции были главной опорой Ленина. Это они ликвидировали очаги сопротивления на всех фронтах».
Казачий офицер Келин: «Особенно страшно было проезжать через узловые станции. На каждой из них стояли заградительные отряды в основном из неумолимых латышей и нечеловечески страшных китайцев».
Подпоручик Александровский: «Каких только международных ландскнехтов не посылали коммунисты против нас: латыши, венгры, китайцы... По признанию начальника политического управления Гольцова в 1958 г. — 200000 иностранцев приняло участие в Гражданской войне на стороне большевиков. В то же самое время у генерала Врангеля всех родов войск было не более 40000. Советская власть была учреждена при помощи иностранных коммунистов».
Князь Н. Голицын: «Ещё в 1918 г. Троцкий стал формировать «интернациональные бригады», состоявшие из коммунистов и бандитов разных стран. Китайское правительство Сунь Ятсена прислало «добровольцев», выпущенных из тюрем — убийц и грабителей».
Член КОМУЧ Лебедев: «Большевиками выработался особый вид наёмной армии, состоявшей из военнопленных, главным образом мадьяр, китайцев, латышских частей».
