Произведение «Ваша шерсть однажды меня задушит» автора Максим Гайслер

Я, вообще-то, не главный член клуба животноводов-квартирников. Несомненно, я люблю животных, но не настолько, чтобы держать их у себя дома. Реальность, как и полагается, напоминает мне о своих суровых намерениях, поэтому на данный момент список моих домочадцев, не обладающих сознанием, весьма велик: красноухая черепаха, тараканы, мопс, английский бульдог, чьему появлению здесь я был, мягко скажем, не особо доволен, а, в довесок ко всем вышеперечисленным, еще и хомяк. Я, право, не могу сейчас точно судить о том, жив ли хомяк вообще или нет, но это уже совсем другая история.

Первая кошка, которую я могу вспомнить, жила у бабушки и носила незамысловатое имя - Мурка. Я не припомню ничего о ее характере: была ли она изящной кошкодивой из тех, кому тысячелетия назад поклонялись в Египте, или развязной кошкой с дворовыми повадками. Помню лишь, что она постоянно сноровала в ногах моей бабушки, а та, в свою очередь, безумно ее ценила и не проводила без нее ни дня. Помню и день, когда Мурка скончалась. Дача, пасмурно, когда солнце зашло, грянул холодок. Зачастую бабушка рассказывала нам с братом перед сном сказки или истории из жизни, но в тот вечер она просто тихо сидела у еле дышащей черно-белой зверюшки. А потом, когда из комочка шерсти вылетело последнее дуновение, бабуля заплакала. Моя бойкая, энергичная бабуля. В такие моменты осознаешь, что перед тобой, на сцене театра жизни, разыгрывается воистину дурная сцена. В ту ночь бабушка так и не рассказала нам перед сном сказку.

Потом был Дымок, его я помню лучше и дольше всего. Величавый и гордый британец по-генеральски строгого нрава, гасивший своим хмурым взором свет в каждой комнате, куда он, выгибаясь, входил на своих четверых когтистых. Он недолюбливал нас с братом, иногда даже мог холодно куснуть или цапнуть, а нашей наивной натуре всегда хотелось его приласкать и погладить, ведь он был невероятно пушистым котом. Но за таким, казалось бы, паршивым и явно не самым благоприятным для домашнего кота нравом, скрывается печальная история. Он достался нам от знакомых отца, сначала на передержку, а потом, как это случается, навсегда. Он рос котенком в семье, где над ним измывалсь дети: дергали за хвост, ушки, лапы и гоняли его по всей квартире. Понятное дело, не со зла, всему виной детское непонимание, но это объяснение, к великому сожалению, не смогло стать микстурой для раны в кошачьей душе, что не зажила и до несбывшейся свадьбы, и до его спокойной кончины. Не со зла... Вот и он нас задирал, тоже совсем не со зла, а потому что не знал жизни иной. Шли годы, Дымок неизбежно старел и достиг возраста тринадцати-четырнадцати лет, что для бриташки является редким случаем долголетия. С годами и я понимал Дымка, мы с ним потихоньку сближались. Он переехал на дачу, я приходил к нему и гладил исключительно вдоль шерстки, с головы до ягодиц, ни в коем случае не задевая хвоста и когтей. Как-то раз я проявил неосторожность и тронул его за лапку, за что получил его коготочками по своей руке. Больше я так не делал. У него, естественно, появилось множество противных болячек, которые, в итоге, привели к его усыплению. Но, надеюсь, этот засранец смог получить от нас достаточно семейного тепла и любви, что когда-то ему столь болезненно недодали.

После смерти Мурки и до смерти Дымка была еще одна пушистая бродяжка. Как-то так вышло, что мы взяли дикую кошку к себе на попечительство в город. Заманили ее в переноску и провезли всю сотню километров от дач до столицы. Прожила она у нас, однако, не больше трех дней. В тот же вечер у брата начался неконтролируемый приступ астмы, после которого его забрали в больницу. Так мы и прожили с этой биологической террористкой еще два дня, а потом просто выпустили ее на улицу. Не знаю, что на меня тогда нашло и почему я вообще решил взять эту кошку. Полагаю, я просто хотел одарить кого-то заботой и получить ее же в ответ, но судьба распорядилась иначе. Через пару лет я шагал из парикмахерской в компании своей бабули. Гляжу, а там она: узнали ее по светло-коричневой расцветке и большущим глазам. Сидела как ни в чем ни бывало, прибившись к компании бездомных кошек, обитающих в одном из подвалов многоквартирника. Тогда я почувствовал настоящее спокойствие за ее жизнь, а еще облегчение. Может, мы все-таки поступили правильно, забрав ее с дачи.

Пару лет назад определенная киска свободных нравов оставила на бабушкином крыльце четырех котят. Ба дала каждому имя: Босс, Рыжий, Муська и Зайчик, а потом и вовсе выкормила каждого молоком из детской бутылочки. Босс и Рыжий позже разъехались по новым хозяевам, а Муська и Зайчик остались жить с бабушкой. Последний был ее любимчиком, я тоже часто к нему приходил, особенно в свете того, что Дымок отошел на тот свет. Я тогда переживал тяжелый разрыв, но рядом с ним чувствовал исключительную безмятежность, сидя в месте, деревья которого помнят все мое детство, поглаживая белого, на вид спокойного пушистика, что на деле являлся тем еще драчуном и заядлым гулякой. Он вечно возвращался весь в шрамах, царапинах и ссадинах, а бабуля его латала не без помощи Муськи, зализывавшей раны брательника. Мы с ним дошли до момента, когда он прибегал ко мне вечером, чтобы разделить вдвоем летнюю ночь под усеянном звездами покрывалом, которое еще называют небом. Но в один день он просто не вернулся с прогулки. Его не было сутки, двое, неделю, месяц, полгода, а затем наступила зима. С тех пор бабушка живет с Муськой, она, кстати, черно-белая, как и Мурка. Настоящая женщина, я могу вам сказать. У нее есть жених рыжего окраса, которого она то пылко любит, то безжалостно бьет и гонит с участка вон. Касаемо же Зайчика, соседка говорила, что по осени на дачах шныряла шайка агрессивных бродячих псин, нередко нападавших на проходящих мимо домашних собак. Даже если Зайчик и не стал их жертвой, он бы точно не смог выжить в условиях суровой зимовки в дикой природе. По крайней мере, так мы думали до недавних пор. Все чаще мы замечаем кота, похожего на Зайчика, замечают и наши соседи. Он просто проносится по участку, осторожно осматриваясь, а когда слышит голос бабушки, которая, возможно, взрастила именно этого котика, просто сбегает. Не знаю, со страху ли, со стыда ли, или просто так - инстинктивно. Не могу и помыслить я о целях его шерстистой разведки. Конечно, сохраняется вероятность того, что это Зайчик, который обрывками помнит дом, в котором вырос. Но я вам, как и обычно, скажу - черт его знает, этого Зайчика.