И вдруг… Как-то вечерком в дверь мишиной квартиры позвонили - на пороге стояла Лена.
— Вега просит передать, что глубоко раскаивается и хочет тебя видеть.
Он был в шоке.
— Да-а? А Алик к ней ходит?
— Ходит. Часто.
Что говорил про себя Миша после неудачного «съёма»? Повторяться незачем... И уже на следующий день он с замиранием сердца вновь стучался в знакомую дверь. Выйдя в коридор, Вега головой уткнулась Мише в плечо: прости меня! Он, вздохнув, обнял ее...
Всё вернулось «на круги своя»... Но ничего не изменилось! «Конфетно-букетные» отношения, похоже, переходили в хроническую форму.
И вот, Миша решился на последний разговор. Шли из института в общагу.
— Вега, выходи за меня замуж! Вот прямо сейчас возьмем паспорта и пойдем в ЗАГС!
На лице Веги появилась гримаса недовольства.
— Опять ты о своём, как я устала!
— Почему «о своём»? О нашем! Мы с тобой ходим уже семь месяцев, а такое ощущение, что три дня. И если ты «устала», зачем поманила назад?
— Чтоб ты был рядом…
— Так пойдем в ЗАГС, буду рядом всегда! Или Алик тоже замуж зовет? — Мишу разбирала злость.
— Зовет… Но это не тот человек, который мне нужен…
— А кто тогда тебе нужен?
— Не знаю… Хочу, чтоб мне сердце подсказало, а ты всё время торопишь.
— Да? Я вообще-то на пятом курсе, у меня скоро распределение. Это вам еще три года учиться. Короче, выходишь за меня — я остаюсь, нет — уезжаю. Не хочешь пока ребенка — повременим, но ты должна определиться, нужен я тебе или нет. Или давай разбегаться с концом!
— А я не верю, что ты больше ко мне не придешь!
Однако Михаил твердо решил на ее уловки больше не вестись — никакие взгляды широко распахнутых глаз не помогут.
— Нет, пора переводить наши отношения на другой уровень. Я тоже устал от такого «формата». В общем, решай!
Они незаметно дошли до общаги.
— Бывай! - Конечно, сердце у Миши защемило, но по-другому нельзя.
Две недели после того разговора он ходил как в тумане, это серьёзно мешало выполнению дипломной работы. Решение Веги оказалось вполне предсказуемым: «Извини, я никогда не смогу тебя полюбить!» Что ж, спасибо: ясность — великое дело.
Описывать страдания — дело неблагодарное, они прекрасно знакомы миллионам отвергнутых влюбленных. Впрочем Миша регулярно старался воскрешать в памяти критику в ее адрес своих близких, особенно Феди. А вскоре шеф объявил, что для завершения дипломной работы предстоит длительная командировка — он даже обрадовался.
Два месяца дипломной практики пролетели незаметно, Михаил наработал отличный материал. Вега ему не писала, он ей тоже. Ладно, решил Миша: чему быть...
Наконец пришла пора госраспределения. Остаться дома, с устроенной жизнью? Или попробовать создать всё с нуля самому? Сделать судьбоносный выбор предстояло каждому выпускнику. Лежащий перед Мишей список пестрил обилием предлагаемых мест работы по всей стране. Отобрав несколько вариантов, Миша попросил у комиссии тайм-аут подумать: благодаря хорошей успеваемости, он имел право выбора одним из первых на курсе.
Из аудитории, где заседала комиссия, Миша вышел в раздумиях: да уж, выбор предстоял не из легких. И вдруг, вынырнув из-за угла, на него налетели две девушки — о, да одна из них Вега! Михаил заулыбался, а она подскочила к нему, схватила под руку и радостным голосом воскликнула: «Мама! Это Миша!» Моложавая мама, вскинув брови, тоже воскликнула: «Это Вы?! Ой, мне дочь столько рассказывала про Вас!» А Вега стоит и аж пританцовывает. Миша почувствовал, как вновь бешено заколотилось сердечко. Мама извинилась: «Простите, мы очень торопимся, у нас важное дело...» Уходя, Вега шепнула: «Я сегодня провожаю маму, приходи ко мне завтра!»
Миша ощущал полный душевный раздрай. Шумно выдохнув, пошел дальше, но о распределении тут же забыл: его же завтра пригласили! Все мысли этим заняты. «И что? Опять пойдешь к ней? Зачем?» — изводил он себя вопросами. Бесполезно: вечером следующего дня вновь, как миленький, сидел в комнате Веги. Лена странно смотрела на него, будто бы у нее внутри что-то саднило.
Миша с Вегой пошли прогуляться. Она всё болтала и болтала. Вновь — только Она и он при ней, будто бы и не было двух месяцев разлуки. Наконец Миша отважился на главный вопрос.
— Ну что, замуж за Алика собираешься?
И опять ощущение дежавю от ее ответа:
— Нет, это не тот человек, который мне нужен… Чем больше проходит времени, тем чаще я вспоминаю наши встречи, разговоры…
Он понял: пора заканчивать прогулку. Приворожить на этот раз у нее не получится. «Верёвочка» по имени Вега сплеталась в тугой узел, именуемый «гордиевым», справиться с которым можно было только его разрубив.
В комнате ожидал Алик. Они с Мишей пожали руки, хлопнув друг друга по плечам. Уходя, Михаил попрощался: «Бывай, Вега! Удачи тебе, Алик!»
А на следующий день выбрал распределение на Дальний Восток.
* * *
Алик вновь наполнил стопку водкой. Он уже успел многое поведать про свою неудавшуюся супружескую жизнь с Вегой. Слушая его, Михаил не раз чувствовал, как три пальца правой руки собираются «в щепоть» и непроизвольно тянутся ко лбу — спасибо тебе, Господи, отвёл…
Миша часто ездил в командировки в Москву, всегда заезжая в родной город навестить родителей, Федю. Вега к тому моменту уже жила у Алика. Заглянул как-то к Лене. Она обрадовались Мише, с интересом выслушала его рассказ про место работы, супругу. Да, оказавшись на новом месте, Миша вскоре женился. По любви. У него была с собой фотография жены — Лена долго сверлила взглядом лик его благоверной: фото (как, впрочем, и жена!) удалось.
И удивительное дело: почти в каждый из своих приездов Миша случайно сталкивался с Аликом. Но только сейчас, слушая его горькую исповедь, понял: то были знаки судьбы, предвосхищение вот этой главной с ним встречи спустя семнадцать лет после окончания института.
По идее, ничего особенного Алик не рассказал — так случается у тысяч и тысяч неудачливых супружеских пар. Им пришлось жить в частном доме без удобств вместе с его сестрой и больной матерью. Не сойдясь с ними характером, постоянно ныла, вспоминала мамочку.
Потом у них родился сын. Вега уехала с ним к родителям, а оттуда уже не вернулась. Алик регулярно мотался в другой город, хотя ехать неблизко. Тёща зятя всерьёз не восприняла, еще и сына, говорит, с детства против него настраивали. Общаться с Вегой Алику становилось всё труднее, потом и вовсе перестала привечать. Он ей: давай хоть поговорим! Всё бесполезно.
Но главное, Алик поведал про событие, от которого он так и не смог оправиться: Вега еще до замужества сделала аборт, не известив его. Печально, но в жизни случается всякое. Тут важно другое. Алик раз за разом стал с болью повторять: «Нюша... Девочка моя… Ей бы сейчас было семнадцать лет, я бы наряжал ее, как куколку, покупал ей платьица...»
Безусловно, слышать это было горько; то вообще очень грустная тема. Но внимание Михаила привлекла именно эта цифра: семнадцать лет. Он подсчитал, приплюсовал девять месяцев, спросив: «Слушай-ка, Алик, а это не тогда-то и тогда-то случилось?». Тот ответил: «Да, тогда».
Пазл сложился. Операцию сделали незадолго до мишиного распределения. Становилось понятным, почему та случайная встреча в институте после комиссии вызвала такое оживление Веги и ее мамы: видимо, Миша всерьёз рассматривался ими в качестве «запасного аэродрома». Мать Веги приезжала тогда помочь дочери уладить в деканате проблемы: несдача каких-то зачетов и, как следствие, недопущение к сессии. Получили объяснение и странные взгляды на Мишу соседки Лены. Он почувствовал злость: «Ах ты, с-с-с-с… Передо мной ломалась, а сама...» И правая рука Миши вновь сложила из пальцев «щепоть» и поехала ко лбу...
А вот у Алика болело по-настоящему. Ведь часто бывает наоборот: страдает девчонка, а парень отстраняется. Но тут именно Вега скрыла от него и что залетела, и что вместе со своей матерью решили избавиться от ребенка.
Кстати, соседки по комнате про это знали. Знали, но молчали: женская солидарность. Я, говорит, раз пришел — Веги нет, второй — нет. Спрашиваю, где она?
— Не знаем, она, вроде, гланды удалить хотела.
— Она мне ничего не говорила про это. А в какой больнице?
Молчат, засранки.
И тут его осенило. Алик, зная, в какой клинике обычно «скоблились» студентки, поспешил туда. «Такая-то есть?» — «Есть». — «Операция была?» — «Была». Меня, говорит, аж как током ударило.
После выписки горестно спросил:
— Как же ты могла убить нашего ребенка? Это ведь не только твоё, но и моё! Я что, не люблю тебя? Отказываюсь жениться?
А Вега в ответ:
— Моя мама сказала, что б я выходила замуж только на пятом курсе.
— Да мало ли что сказала твоя мама! А я что — пустое место?!
Алик вновь хлопнул стопку: «Нюша, девочка моя… Ей бы сейчас было семнадцать лет...» И тягостно замолчал.
Через минуту, словно очнувшись, воскликнул:
— Вот сразу после этого надо было, дураку, бросать её! Сразу! Да, лучше бы ты на ней женился! — Ради только одной этой фразы стоило случайно встретиться…
Тут Мишу прорвало.
— И это говоришь ты! Ты, который выпил у меня столько крови! Ты, из-за которого у меня сердце постоянно заходилось от ревности!
Алика тоже взорвало:
— А ты!!! Да ты всю жизнь стоял между нами! Вега, чуть что: «Миша бы так не сказал, Миша бы так не сделал!»
[justify]Михаил поперхнулся. Неожиданно выяснилось, что именно он столько лет невольно доставлял боль своему бывшему сопернику, даже не подозревая об этом. Мишина правая рука «со щепотью» вновь потянулась ко лбу. Понятно