спустя десять лет триумфально возвращается после долгого перерыва с первым фильмом на французском языке, который имеет все шансы стать хитом европейского проката.
«Она» — экранизация романа Филиппа Дижана «О…», который Верховену прислал продюсер Саид Бен Саид. Изначально планировалось снимать картину в США, перенеся действие из Парижа в Чикаго или Бостон. Но продюсер столкнулся с трудностями, причем не только финансовыми, но и творческими. Вот что говорит Пол Верховен: «Мы поняли, что ни одна американская актриса не снимется в столь жутком, аморальном фильме. Даже те актрисы, с которыми я хорошо знаком, отказывались. А Изабель Юппер, которую я встретил однажды, изъявила желание сыграть главную роль. Через полгода наших мытарств Саид сказал мне: „Почему мы так хотим снимать в Штатах? Это французская книга, Изабель Юппер подписалась на главную роль — мы придурки!“ И я понял, что в Штатах невозможно снять фильм с таким уровнем аутентичности».
Юппер говорит, что роман Дижана читала: «Я с ним встретилась, и он сказал, что хоть и не написал „О…“ для меня, но при написании некоторых сцен думал обо мне. Когда книга вышла, многие говорили, что она читается как сценарий. Невозможно было не экранизировать ее. Потом Саид купил права на роман и заинтересовал им Пола Верховена».
Мишель — женщина, которая никогда не сдается и никогда не проигрывает. Она циничная, щедрая с теми, с кем нужно, независимая, отстраненная — в ней сочетается несочетаемое. Точно так и с фильмом Верховена: ждешь драмы о жертве насилия, а получаешь комедийный психологический триллер. Абсолютно несочетаемые, казалось бы, вещи.
И тем не менее, юмор в картине включен на полную мощность. Безусловно, это черный юмор, но кто сказал, что это плохо? Режиссер не устает напоминать, что Мишель — плод воображения писателя, и ее реакция на насилие не равна реакции всех женщин мира. Вообще Верховену пришлось кое-что изменить. «Например, Мишель и Анна в книге работают в сценарном бизнесе, но мне показалось, что для кино это скучная работенка. Визуально не представить! Я как-то был в Лос-Анджелесе с семьей, и моя дочь-художница предложила, чтобы они работали в компании по разработки видеоигр».
Для кадров с игрой, над которой трудятся парни в компании Мишель и Анны, пришлось задействовать уже имеющиеся наработки французских игроделов и слегка приспосабливать их к истории. Видеоигры создают дополнительную атмосферу насилия в фильме Верховена, а окружающие Мишель программисты становятся первыми подозреваемыми в нападении на нее.
Верховен шутит, что работа во Франции пошла ему на пользу: «Я страдал от сильнейшей головной боли, и депрессии, которую не могли объяснить, ни голландские ни американские доктора. Но когда я переехал в Париж и начал работу над фильмом, боль прошла!
Сейчас мне кажется, что она была от страха перед неизведанным, то есть я очень боялся работать с новой для меня культурой и с другим языком. Примерно так же я чувствовал себя, когда снимал „Робокопа“ в Штатах, приехав из Голландии».
Америке досталось от Верховена дополнительно: «Не могу найти интересных для себя американских сценариев, — пожаловался режиссер. — А у Филиппа получилась очень любопытная книга, в которой может и есть знакомые мне элементы, но в целом это нечто совершенно новое». Деньги, которые режиссер теряет, не работая в США, Пола Верховена не волнуют: «По-моему, это скучно. Если ты хорошо делаешь свою работу, деньги к тебе все равно придут рано или поздно».
«Я не верю, как американцы, в развитие персонажа, — продолжает постановщик. — Мне кажется, мы не меняемся на протяжении жизни, мы просто адаптируемся. Я все тот же человек, что и в шесть лет. Мои поступки по-прежнему раздражают моих друзей. Нет никакого развития, просто есть течение времени».
Героиня Верховена в фильме обнаруживает в себе скрытую страсть, которая дремала в ней с десяти лет. То есть, ее персонаж как раз получает развитие — и какое! Правда, для многих зрителей скандальная тема картины наверняка может стать проблемой.
«Она» Пола Верховена: безжалостная антропология насилия
78-летний классик после 10-летнего перерыва выдал жесткое и молодое кино.
На первой же сцене может показаться, что Пол Верховен жалеет. Борьбу, звон стекла и звуки брутального изнасилования мы только слышим. Видим мы в это время бесстрастную морду британского кота, который то ли из солидарности с мужским полом, то ли просто по природной флегматичности не вмешивается в происходящее. Но Пол Верховен не жалеет никогда. И в этом на протяжении фильма можно будет убедиться не раз.
Пол Верховен не снимал в полном метре 10 лет, и казалось, что «Черная книжка» будет финальной точкой в его фильмографии. Пол не становился моложе и к 2015 году достиг того возраста, в котором вообще снимают редко, а снимают хорошо почти никогда – 77 лет. Он стал звездой европейского масштаба еще в 70-е, уехал в Голливуд в 80-х, где одинаково разухабисто снимал как про будущее, так и про прошлое, дефлорировал Фабрику грез «Основным инстинктом», а затем добил без меры кэмповым «Шоугерлз». Уехал из Америки после относительной неудачи еще одной ревизии классического сюжета «Человека-невидимки» Уэллса, в котором опять спрятал в развлекательную форму и почти 100-миллионный бюджет еще одно исследование темной стороны человеческой морали и сексуальности. Впрочем, мир Верховена никогда не отличался резким противопоставлением света и тени.
«Она» заканчивал основной конкурс Канн-2016 и удостоился семиминутной стоячей овации. Не из уважения к почтенному возрасту. И не из чувства сожаления, что уже так не снимают, хотя это и правда. Просто Верховен сделал то, что и всегда – он не пожалел.
И нельзя сказать, что герои его фильмов проходят через ад. Вернее, они проходят, но голландец никогда особо не вовлекал зрителя во внутренний мир его героев. Даже насыщая свои фильмы их видениями и галлюцинациями, он всегда держал жесткую дистанцию, наполняя пространство между героем и своим повествованием иронией. У «Она» в этом смысле прекрасный баланс. Весь фильм построен на контрапункте, рассинхроне между обыденностью и шоковым состоянием при критической угрозе.
Верховен высекает искры из крови, пота и спермы, не жалея никого.
Именно этот метод и задает первая сцена, в которой есть сильнейший дисбаланс между видимым и слышимым. Да, Мишель ЛеБлан, успешную главу компании по производству видеоигр, насилуют в начале фильма у нее дома. После этого харрасмент продолжается: насильник шлет угрожающие смс-сообщения, проникает к ней в дом, когда никого нет, показывая, что от него не запереться, рассылает обсценное видео всем ее подчиненным. Героиня напряжена, чувствуя, что нападение может повториться, но все это тонет в обыденности, наполненной работой, семьей и отношениями со своими мужчинами. Да и сама она очень далека от привычной ролевой модели жертвы насилия, что только подчеркивается блестящей минималистической игрой Изабель Юппер. Она сохраняет ледяное спокойствие и уверенность, не обращается в полицию и методично начинает выяснять, кто это мог быть.
Верховен перебивает повседневность резко и шокирующе, показывая, чем было и есть на самом деле для героини случившееся. Но это не раскрывает нам героиню. Она остается такой же непроницаемой и неуязвимой для зрителя. И пусть нам объяснят причину необращения в полицию, и пусть мы узнаем цветистую предысторию Мишель ЛеБлан, дочери массового убийцы, однажды взявшего помповое ружье, нож и убившего 26 человек, после чего спалившего всю мебель в доме с помощью 10-летней дочери. И фото покрытой пеплом 10-летней девочки с отсутствующим взглядом до сих пор аукается взрослой женщине, которая готовится стать бабушкой. Этой историей связываются маленькая девочка и взрослая Мишель. С тех пор она очевидно не изменилась. Но кто она в действительности, мы не знаем.
Героиня фильма может показаться социопаткой, но в мире мужчин любая женщина – социопатка.
Верховен очень любит подавать женщину через восприятие мужчины. Это его типичный ход, показывающий женщину хаотическим, восхитительным, неуправляемым и ужасным существом. Однако он никогда не забывает указывать на то, что это женщина под взглядом мужчины. Здесь он поступает иначе, и тут действительно можно согласиться с самим режиссером, говорившим, что роман Филиппа Джиана, ставший основой фильма, был чем-то новым для голландца. Фильм не ставит между зрителем и героиней мужскую оптику, хотя его взгляд наследует некоторые из этих черт, наверное, присущие и взгляду самого Пола. Он просто помещает женщину в мир мужчин. Героиня фильма может показаться социопаткой, но в мире мужчин любая женщина – социопатка. Но он делает ее сильной, уверенной в себе и на самом деле непроницаемой не только для зрителя, но и неуязвимой для насильника, потому что она не показывает своих слабостей. Даже ее воображение, снова и снова прокручивающее начальный эпизод с разными, более желательными сценариями – это ассоциативные рефлексы памяти, ярость, что угодно, но не слабость. Она будет играть по правилам этого мира, и она не может позволить себе проиграть.
Впрочем, для тех, кто предположил очередную прямолинейную картину в стиле Rape and Revenge («насилие и месть») – добро пожаловать в мир Пола Верховена. У него поразительный дар не судить. Наверное, его истории поэтому настолько интересны и противоречивы. «Она», как и остальные фильмы режиссера, в истинном смысле а-моральный фильм. Не потому, что зритель в принципе не способен вынести из него урок, а потому, что его моральная составляющая подвижна и определяется не бесплотными метафизическими конструкциями. Его герои обладают плотью, которая может заявить свои исконные права в любой момент, и тут уже становится не до морали. И Пол никогда не трактует диктат тела как слабость. Это данность жизни человека, с последствиями которой ему постоянно приходится иметь дело. И сшибая вместе разнонаправленные поезда жизней и человеческих тел, Верховен высекает искры из крови, пота и спермы, не жалея никого.
Что касается формы, «Она» – это дистиллированный Верховен. В целом, он никогда не принадлежал к тем режиссерам, визуальная составляющая фильмов которых немедленно узнаваема. Он мог играть в эстета и снимать очень красиво, как в «Четвертом человеке», например, или быть ограниченным правилами слишком больших денег времен работы в США. «Она» – образец позднего европейского Верховена. Это строго выверенное кино. Его мизансцены просты, но продуманны и эффектны, его камера очень жива и подвижна, а действие никогда не простаивает, двигаясь на полном ходу на лобовое столкновение, даже показывая простой рождественский ужин и не забывая подкидывать в топку черные как уголь шутки. У него, пожалуй, лишь один недостаток – это хронометраж. В его оправдание можно сказать, что это начинает ощущаться лишь под конец фильма и вызвано скорее перенесением крупного и сложного литературного произведения на экран. Так что и тут Верховена ну никак не обвинишь. Свою работу он сделал отлично, в 77 лет сняв молодой, злой и веселый фильм. Сергей
