Я веду приём в частном медицинском центре, где на каждом
этаже находятся мягкие кресла, журнальные столики, теле-
визоры и звучит учтивая речь персонала. Есть кофейные
автоматы и напольные кулеры. За дверью моего кабинета не
так скверно, как в районной поликлинике. Да и пациентов
здесь всегда ждут, создав для них современные удобства;
они-то и внушают визитёрам ощущение полного комфорта.
Для взрослых обустроили комнату релаксации с райской му-
зыкой и мягким светом. Для детей сте́ны и две́ри второго
этажа разрисовали слониками, жирафами и яркими птицами.
Настенное солнышко над черепахой в очках и львёнком на
панцире во весь нарисованный рот улыбается каждому; при-
щурившись, оно протягивает свои лучи: врачам и посетите-
лям с детьми. В коридорах работают ионизаторы воздуха.
Приоткрыты окна; гуляющий сквозняк играет бумажными
жалюзи и ему не удаётся спугнуть со стен живописных бо-
жьих коровок размером с упитанного мопса: букашки оста-
ются сидеть на сочной траве.
Я — детский невролог. В мой кабинет входит молодая семья
с грудничком в автокресле; его родителям на беглый взгляд
едва ли за двадцать лет. Хрупкая женщина тревожно всма-
тривается в моё лицо.
— Мы к доктору Ковини.
Любезно приветствую посетителей:
— Добрый день, слушаю вас!
Молодая мать быстро и громко говорит:
— Доктор, нас так напугали в районной поликлинике! Были
у невролога. Сказал, что у малышки закрылся родничок...
Нам семь месяцев... У Анечки внутричерепная гипертензия!
Посетительница вытирает слёзы рукой и заканчивает фразу
всхлипами:
— У дочки будет гидроцефалия и, вообще, она — микро-
цефал... – расплакалась мать, растягивая последний слог.
— Да-да, – шмыгая носом, просипел молодой отец и ссуту-
лился на кушетке.
— Посмотрим-ка, – говорю спокойно.
Я начал осмотр ребёнка на пеленальном столике. Снял ша-
почку с вязаными ушками, расстёгиваю костюмчик груд-
ничка и краем глаза поглядываю на папашу; тот бледен и
вял. Периодически вытирает платком слизь из носа.
— Что с нами не так, доктор? – беспокоится мать.
— Эта майкрософталия опасна? – еле слышно спрашивает
сморкающийся отец.
— Микроцефалию ещё заслужить нужно, – произношу без-
мятежно и с лёгкой усмешкой в голосе, — не мечтайте
о несбыточном.
Я провёл ребёнку ультразвуковое исследование головного
мозга, спустившись на первый этаж. Довольно часто здесь
выполняю подобные обследования, используя аппарат УЗИ.
Вскоре мы вернулись на второй этаж. Светлана, мать ма-
лышки, успокоилась и приободрилась:
— Пустые хлопоты! – обрадовала она мужа, вкатившись в
кабинет. — Нам доктор провёл невроносоно...
— ...Нейросонографию.
— Даёшь отбой тревоге! – заявляет восторженно, — пойдём,
Серёжка, – и женщина прячет в сумочку заключение.
Приём окончен; однако снова сосредотачиваю взгляд на отце
ребёнка — Сергее. Он заторможен, радости жены не раз-
деляет и кажется безразличным к происходящему. Говорит
сбивчиво и смотрит из-под полуопущенных век, откинув го-
лову назад. Больше всего обращаю внимание на восковую
бледность кожи лица и рук, обнажённых по локти. Он вдыхает
полной грудью, расправляя плечи и руками опираясь на ку-
шетку. На все мои вопросы отвечает замедленно.
— Как вы себя чувствуете, Сергей?
— Нормально, – он сильнее запрокидывает голову.
— Вчера на катке гонял! – оживлённо говорит Светлана,
упаковывая в костюмчик дочку. И ребёнок снова похож на
ушастого медвежонка. — Так вот, – выговаривает мужу жё-
нушка, — на катке развлекался. Допрыгался!
Сергей объясняется запинками и вытирает рукой струйку из
ноздри́:
— Простыл, наверное.
Жена неумолимо напирает:
— Да с ним всегда так! Либо простудится, либо расшибётся.
Как вчера...
Интересуюсь у Сергея:
— Что случилось вчера?
— Один на конькобежках влетел прямо в меня... Врезался
так, что я головой о борт ударился. И вдобавок затылком о
лёд шарахнулся; до искр из глаз. Не знал, как много света в
моей голове, – медлительно и словно сквозь сон рассказы-
вает папаша.
Женщина, усевшись на кушетку, начала кормить ребёнка из
бутылочки. Ребёнок не плакал. Вскоре, насытившись, заснул.
Светлана стала поторапливать мужа:
— Ну, беги, беги! На первом этаже доплати за УЗИ, – словно
беззубо пришепётывала, — не спи, не спи! Поторопись-ка,
Егорычев! Расплатись-ка за консультацию и скорее подгони
машину к подъезду, чтоб нам с Анютой на стоянку не идти.
Давай-давай, – понукая муженька как мерина, она стояла со
спящим на руках ребёнком.
Сергей наклонил голову и собрался было встать. Он будто
фыркнул, приподнимаясь. Хлюпнул носом и, качнувшись,
привстал-таки. Из ноздрей заструился «ягодный кисель».
— Не нужно торопиться, – говорю я Светлане и, усадив Сер-
гея, продолжаю расспрашивать его о травме.
Гнусавя и утираясь руками, забыв о платке, он рассказал о
том, как не помнил своего вчерашнего возвращения домой.
О том, что ночью у него болела голова, и под утро он
оглох на правое ухо, которое, однако, не болело. Была не-
высокая температура, которую он сбил рюмкой коньяка.
— Ложись-ка на кушетку, дружок, – теперь пытаюсь уложить
его. Приподнимаю высоко головной конец кушетки.
— Вот, простудился дуралей, – приговаривает жена, — всегда
с ним что-нибудь, да не слава богу, – в карманах лежащего
мужа стала искать не то банковскую карту, не то ключи от
машины.
— Вы, Светлана, пройдите-ка со мной, – беру её под локоть
и вывожу из кабинета.
Повторно спускаемся в холл первого этажа, сворачивая к
стойке администратора. Вызов скорой помощи всегда осу-
ществляется здесь, хоть это и редко происходит.
Уточнил у Светланы возраст мужа и набрал номер:
— Скорая помощь? Пациент двадцати лет с подозрением на
перелом основания черепа. Кто говорит? Врач-невролог!..
Да-да, он пришёл ко мне на приём самостоятельно. Жалобы?
Уважаемая, пациент оглушён, из носа выделения ликвора, –
продиктовав диспетчеру адрес, приказал:
— Срочно машину!
Убедительно произнёс, глядя в глаза Светлане:
— Муж нуждается в срочной госпитализации.
— Не поняла, – она меняется в лице, — да что за ерунда! –
моментально срывается мамаша в крик. Ребёнок на её руках
проснулся и беспокойно закряхтел.
Не снижая голоса, визитёрша стрекотала:
— Господи, чего же нам так с врачами не везёт, – и она
бежит на второй этаж. — Доктор-перестраховщик. Паникёр!
И где только таких берут?! – выкрикивает она, взбегая на-
верх. Как сокол ворвалась в кабинет, крича мужу:
— Быстро уходим отсюда! Чего разлёгся, Серёжка?!
Несчастный человек, слыша крики жены, совсем никак на
них не реагировал. Единожды пошевелил рукой. Он лежал
на кушетке и безучастно смотрел на женщину с ребёнком.
На все возмущения своей благоверной сказал ей тихо:
— Не волнуйся.
Машина скорой помощи приехала быстро. Бойкая фельд-
шер с напарником погрузили папашу в салон машины. Свет-
лана с младенцем на руках бегала подле мужа, недвижно
лежащего на носилках, и кричала:
— Зачем везти чёрт знает куда из-за насморка?!
Она не придала никакого значения моему разговору с дис-
петчером скорой.
Сергей лишь произнёс:
— В больницу — так в больницу. И угораздило же меня
так простудиться, – сетовал мужчина, готовый подчиниться
воле собственной судьбы.
Машина с включёнными проблесковыми маячками рванула
с места в снежную бездну декабрьских сумерек. Звук сире-
ны слился с шумом города в перспективе дорог.
***
Погожим весенним вечером я окончил очередной консуль-
тативный приём. Улица манила меня мягким теплом. В све-
жем дыхании весны изумрудно зеленела первая майская тра-
ва. Было светло и тихо. Я только что выпроводил послед-
него пациента – прыщавого подростка и, никого больше не
ожидая, засобирался уходить. Переодеваюсь, глядя в окно. В
дверь моего кабинета постучали. Я вновь накинул халат. На
моё «войдите!» впорхнула шустрая розовощёкая молоди́ца:
— Можно, доктор?
В её руках торт, покрытый разноцветным кремом. Прозрач-
ная коробка перевязана синими ленточками.
— Приём окончен, – отозвался я, усаживаясь в кресло и за-
стёгивая халат.
— Вы не помните меня?
— Нет, – отвечаю, — а должен вас помнить?
— Как бы там ни было, это вам! – и ставит на стол торт
с декоративным бантом на упаковке. — Вы нас спасли! – бодро
стрекочет посетительница, — мы с Анютой и мужем были у вас
около полугода назад.
— Как фамилия ребёнка? – пациентов я всегда запоминаю
только так.
— Егорычевы мы. Анюта Егорычева.
— Ну! – изображаю, что вспомнил девочку, хотя фамилия
показалась мне знакомой, — ска́жете тоже, спас! – улыба-
юсь.
— Да-да, – парирует гостья, тараторя, — вы мужа моего
спасли! Кстати, от Серёжки вам большой привет. Его про-
оперировали в тот же день, когда вы его в больницу отпра-
вили...
Память медленно всплывала. Вспомнил тревожную моло-
дую женщину и её заторможенного мужа... То, что произо-
шло с ним на катке.
— ...На поправку идёт. Пока что снова на больничном, – про-
должает посетительница, — головные боли всё же ещё бес-
покоят... скачки́ артериального давления...
— У нас какими судьба́ми?
— У женского доктора была. Вам, вот, тортик принесла.
— Как Анюта?
— Да что с ней сделается?! – ухмыляется мамаша.
