Произведение «Краски, сливы и справедливость» автора Misunderstood.

Однажды в одном большом городе, печально известном своими недобрыми и высокомерными местными, неожиданно для всех появилась новая жительница, Ирис. Девочку мгновенно невзлюбили все люди в округе, невзирая на то обстоятельство, что она никому не желала зла, лишь была совершенно иной. Кроме того, в город она прибыла одна, без родителей и каких бы то ни было других родственников или же сопровождающих. Никто не знал, кто она и откуда. А уж о чём Ирис никогда не пожелала бы знать сама, так это о том, что о ней говорят люди украдкой, но вовсе не потому, что боялась быть уязвлённой, а просто оттого, что она не придавала значения сомнительным слухам и была увлечена своими любимыми занятиями и самой жизнью. Своей жизнью, не чужой. Особенно рьяно и ожесточённо над ней насмехались местные мальчишки. Никто не пытался вступиться за Ирис, поскольку такое поведение соответствовало тем «нормам», что были заведены в этом мрачном месте.

Увы, но молчание – это вовсе не всегда «золото», ведь в некоторых случаях оно, напротив, вопиюще безнравственно, а также даже может оказаться бесценной и единственной помощью для кого-то.

Одним ранним утром Ирис пришла на местный рынок за провизией. Внезапно на её пути возникли незнакомые мальчишки-бродяги. Они окинули одинокую странницу оценивающим взглядом так, словно рассматривали некий музейный экспонат вместо человека, и ожидаемо начали насмехаться над ней. Девочка, привыкшая к подобному отношению к себе, но не желающая его терпеть, молча развернулась спиной к своим обидчикам и пошла прочь, но маленькие негодяи не отступали. Набрав грязными руками с ближайшего прилавка пригоршни спелых слив, задиры в порыве отчаянной и глупой жестокости стали бросать их в Ирис. К счастью, их орудия злобы ни разу не достигли намеченной цели, но на этом история не закончилась.

Когда маленькие негодяи устали от собственных тщедушных попыток посеять зло, то решили наконец отправиться восвояси, но не тут-то было! Не успели они сделать и двух шагов, как тотчас же дружно, отчаянно завопив, поскользнулись на сочной мякоти тех самых злополучных плодов, которые они под конец своей тёмной неудачи с досадой бросили наземь прямо себе под ноги. Секундой позже они, невредимые, но в изрядно испачканной соком слив одежде, обескураженные, справедливо опозоренные перед собравшейся вокруг них группой любопытных, лежали ничком на земле, и теперь все смеялись уже над ними. Вот так и завершилась их попытка расставить ловушку, куда они в конечном итоге сами и угодили. И поделом им.

Те люди, которые стремятся кого-то выставить в плохом свете, оскорбить, унизить, не осознают, что таким образом неприглядно обличают собственных кровожадных чудовищ, трусливо затаившихся в их личности в ожидании охоты. Невозможно оскорбить чьё-то личностное достоинство, не утратив при этом собственное.

Жизнь похожа на бескрайний холст, где люди являются разнообразными палитрами с краской. Так, они словно собой наполняют мир, придавая ему некий окрас, и иногда кто-то создаёт картину столь неаккуратно, что невольно в некотором смысле сам становится её частью , рисуя, и горе тем, кто использовал чёрную краску.