так расстроился, что в пруд топиться пошёл. Нашёл прорубь, а нырять боялся – недавно у людей Крещение было, и священник ту прорубь освятил. Смотрел в воду – и увидел её, русалку. Дальше, как в женских романах, – любовь с первого взгляда. Так она ему понравилась, что стихами признания в любви посыпались из него.
– Стоп, Сид, стоп! Ты откуда знаешь, что в женских романах пишут? Ниовелла просветила?
– Она. Она их взахлёб читает, и чуть ли не слово в слово мне пересказывает. Боюсь за неё.
– Значит, вы парочка? Понятно теперь, почему ваши дела в работе плохи, – и вернулся к разговору о Кейне, не желая смущать приятеля.
Спросил:
– Откуда же русалка в пруду взялась?
– Батя замуж её выдать надумал. Она того жениха, тритона, не жаловала. Уплывая от отца, чтобы спрятаться, наткнулась на подземные протоки и попала в пруд.
– Оф-фигеть! Чем же дело закончилось?
- Кейн заявление принёс шефу: просил на сезон от работы освободить. И ещё премиальные затребовал на свадьбу и кругосветку оплатить. Шеф как заорёт, мол на переплавку отправлю, а Сид: – «Да я тебя самого туда отправлю – знаешь, кто отец моей будущей жены?» – А у русалки батя начальник немалый в их ведомстве.
– Ну и…
– Русалка, вроде, отцу пригрозила, если тот против её обручения с Кейном будет, что на сушу выйдет, а хвост сожжёт. Больше ничего не знаю. Разбираются наверху, наверное. Случай-то – из ряда вон...
***
– Вот и пришли, – хмуро произнёс вмиг помрачневший Бёрд, открывая дверь.
В приёмной перед кабинетом шефа одиноко сидела печальная Ниовелла. Обычно в такой день без числа толпились бесы, каждый хотел пролезть без очереди, чтобы отчитаться быстрей – и на банкет по случаю окончания сезона.
– Ты тут одна, а где все? – встрепенулся Сид.
– Все уже отчитались. Мне шеф сказал вас ожидать, – Ниовелла опустила ресницы.
Шеф, районный председатель чёрткома, вышел из кабинета:
– Явились «передовики»? Заходите все вместе – нет у меня времени для вас по отдельности.
В кабинете прозвучала новая команда:
– Ставьте добычу на стол – он достаточно просторный для ваших показателей работы.
Бёрд решил принять на себя гнев начальника первым:
– Вот, пожалуйста, тринадцать баночек. Всё оформлено, как положено, с подписями бывших владельцев, – он переместил из своей сумки склянки на стол. Продолжил слегка замявшись: – Почти сто тридцать грамм, примерно по десять грамм на душу, – шумно выдохнул Бёрд, довольный тем, что его не прервали.
Шеф вскипел:
– Он будет мне рассказывать, сколько весит душа человека! Думаешь, не вижу дольников? Но, чёрт побери, меня не поймут, если я тебя упеку в ад за тринадцать душ. Ладно, иди – принято. Фанфары ждут тебя в банкетном.
Бёрд удалился.
– Ну-с, а вам, так понимаю, хвалиться нечем?
Сид молча поставил на стол семь склянок. Ниавелла – ни одной.
Глаза шефа налились кровью:
– Красотой, милашка, сыт не будешь. Довольно, моё терпение лопнуло. Вон из кабинета! Оба! Ждите – за вами придут. Я пока сопроводительную записку напишу.
В приёмной Сид обнял девушку и пылко произнёс:
– С тобой, Ниавелла, я готов хоть сто лет жариться или кипеть в смоле!
– Я тоже, любимый! А может, Бог именно нас выкупит и пошлёт на Землю людьми...
