Любой человек не властен освободиться от самого себя. Можно, как кажется, сделать вывод: раз нет подобного освобождения, нет и свободы для него, что свобода вообще - химера.
Действительно, свобода, если представлять ее, как независимость, несовместима с каким угодно принуждением и любыми ограничениями, в частности, складывающимися обстоятельствами, возрастными ограничениями, уровнем образования, особенностями воспитания и характера (робость, вежливость, уступчивость), образом мыслей и складом ума, семейными отношениями, традициями, давлением работодателя, законами, общественными институтами, и, наконец, ограниченностью времени жизни - человек смертен.
Такая свобода – типичный фантом.
Тем не менее, абсолютное большинство людей, судя по их поведению, отражающемуся в информационных источниках, связывают свободу именно с независимостью от того или иного, полагая распутать все жизненные узлы и обеспечить свою независимость, в частности, за счет увеличения счета в банке, приобретения дополнительной собственности, прорыва к власти или, напротив, удаления в келейность.
Но распутать ничего не удается, напротив, стремление к независимости указанными средствами приводит человека к трудностям в управлении имуществом, сохранению капитала, потере власти в силу нестабильности вещного мира, неустойчивости человеческих отношений, сложности контролировать всё это, сохраняя при том возможности для собственного развития, и т. д.
Отсюда возникает опустошение, душевная неустроенность, неуверенность в правильности занимаемого места и направления собственного движения.
С другой стороны, удаление от мира в уединение, кажущаяся независимость от мира в нем – иллюзорна, поскольку человек в мире должен выражать себя так или иначе, развиваться, бороться, общаться, а не замыкаться в себе или в пещере, тем более что связь с миром ему всё равно прервать не удается – он волей-неволей должен питаться как-то, он никоим образом не способен избавиться от мыслей о событиях в мире, всё время возвращаясь к ним, если не воочию, то в памяти, то есть он не может полностью освободиться от мира, а его стремление реализовать это освобождение есть не более чем проявление эгоизма и боязни жить, замаскированное стремлением к якобы высшим ценностям, недоступным в обычной жизни.
Келейность в виде отгораживания от мира ведет лишь к потере времени жизни, уходу от ценностей человеческого общежития в пользу выдуманных ценностей какого-то иного, потустороннего мира и остановке в развитии собственного сознания, поскольку только в жизненных коллизиях это развитие происходит, но не благостных песнопениях, которые в лучшем случае являются медитацией.
Так что независимость есть лишь оборотная сторона свободы, обращенная в сторону внешнего – свобода «от», а не свобода «для».
Конечно, без этой оборотной стороны человек не может обойтись, поскольку живет среди вещей и других людей, но не следует ее ассоциировать со свободой, отрицая таковую вследствие невозможности избавиться от жизненных пут, то есть нельзя забывать о другой – лицевой - стороне свободы, которая ее и представляет, а именно: активности, которую никоим образом нельзя истребить ни в одном живом существе.
Вся человеческая жизнь, всё бытие, всё мироздание есть вечное проявление активного среди пассивного.
Активное отличается от пассивного именно внутренним стремлением к изменениям себя в человеке во внешней среде, неспособностью благополучно и постоянно устроиться среди вещей, порядком которых активное (сознание) не может быть удовлетворено потому, что оно само устроило этот порядок без полной уверенности в правильности этого порядка. Сознание в человеке тут же обнаруживает в нем недостатки, которые приводят к осознанию активным (сознанием) его собственных недоработок и, соответственно, собственной определенной несостоятельности.
Поэтому источником свободы, проявляющимся во всех действиях человека в его взаимодействии с внешним миром, вещами и соплеменниками, может быть только его сознание в форме самосознания, являющееся изначально активным, то есть неуспокоенным и недовольным собой и, следовательно, любым порядком и любыми отношениями, которых без него нет вообще, то есть которые на самом деле полностью зависят от него, так как внешние обстоятельства человек (его сознание) производит сам, сам и освобождается от них.
В человеке эта активность выражается в его непреходящем стремлении выстроить идеальный порядок и найти гармонию между людьми, чего он, естественно, никогда не достигает среди неустойчивых вещей и несовершенных людей, зато в этом стремлении он достигает главного – развития собственного сознания, которое и является его истинным предназначением.
Сущность свободы для человека осознается только в представлении того же человека, который есть не что иное как совокупность низшего и высшего сознания в органических соединениях в форме тела. Поэтому все действия человека выражаются в переплетении инстинктивного и осознанного.
Для любого вида сознания в живом существе свобода есть внутреннее состояние, обусловленное непреходящей собственной активностью, которая проявляется в перманентной неудовлетворенности собой. Эта неудовлетворенность ведет любое живое существо вперед, отражаясь в осознанных и неосознанных действиях, в частности, для человека по преодолению непрестанного сопротивления среды, а своего рода «приводным ремнём» для инстинктивных действий человека по разрешению его неосознанной неудовлетворенности ситуацией, или побуждением к действию является подсознательная настойчивость, тогда как аналогичным побуждением, но уже к действиям по преодолению осознанной неудовлетворенности в его самосознании является воля.
Низшим сознанием свобода в действии проявляется инстинктивно, то есть без явной цели, методом проб и ошибок.
Высшим сознанием свобода в действии проявляется как воление в виде стремления к намеченной цели. Этот тип сознания уже способен квалифицировать, то есть понимать любое ограничение стремлений к намеченным целям как неволю, а освобождение от этого ограничения как свободу от, именуя ее поэтому независимостью, которая может быть достигнута сознательным усилием в форме уже воли в определенном направлении.
Человек, который представляет собой слитое воедино низшее и высшее сознание в форме тела, есть вещественное проявление действия свободы как в инстинктивных, так и сознательных стремлениях. Внутренняя противоречивость этих стремлений и вместе с тем их слитность в единой основе не позволяет однозначно распределить действия человека на чисто сознательные и чисто неосознанные. Поэтому четко предсказать действия любого человека или предопределить их невозможно, и в этом он так же свободен.
Тем самым свободные проявления человека, то есть его продвижение вперед происходят посредством как инстинктивных, так и осознанных действий.
Явная невозможность для человека вырваться из общественных и природных пут привела, как кажется с первого взгляда, к плодотворной идее: свобода есть познанная необходимость.
Правда, это ограничение свободы в пользу порядка не поясняет путей этого познания – необходимость в виде порядка, организации проявляется всюду, а всё познать невозможно - ни в одной человеческой жизни, ни в жизни многих поколений, тем более что всё непрерывно меняется, а на познание требуется время.
Кроме того, эта чисто внешняя трактовка свободы может вызвать недоумение в связи с тем, что если даже допустить познание или понимание всех ограничений, с которыми встречается человек, то такого рода познание можно квалифицировать только как смирение перед внешними, вещными факторами.
Подобный подход, в сущности, отрицает развитие и может привести не к свободе, а к мысли об освобождении от подобного гнета только после смерти, или к параноидальной идее, что ход бездушных вещей должен обусловливать (продиктовывать) все движения человека.
Последнее автоматически предполагает тоталитаризм в общественных отношениях, пытающийся лишить человека и свободы, и независимости, что и приводит его в итоге к краху. Примечательной иллюстрацией этого результата есть падением практически всех марксистских режимов, взявших на вооружение эту «замечательную» формулу свободы, за не столь уж большой срок.
Такого рода результат снова показывает неадекватность господства вещей над сознанием, которое организует мир для себя, начиная с формирования вещей по собственному пониманию, то есть в соответствии с имеющимися у него формообразующими способностями.
Как бы то ни было, но человек в среде обитания связан с нею не только генетической памятью, но он получает в ходе взросления, развития целый комплекс бытовых и религиозных установлений, культурных принципов; волей-неволей он вынужден следовать обычаям сложившейся общественной среды. На этой основе и вследствие собственного опыта жизни человек вырабатывает определенные привычки, которым следует всю свою жизнь.
Весь этот комплекс связей со средой удерживает человека в рамках определенного порядка, которому он вынужден необходимо следовать.
Однако необходимость для сознания существует только для того, чтобы ее преодолевать.
[justify]Если животные участвуют в этом процессе неосознанно, не отделяясь в своем сознании от среды, но, тем не менее, так или иначе меняют среду, и изменяются с нею,
