невероятное, друзья (да и он сам) знали, что такая игра сейчас означает: чувства отчаяния и безысходности скрываются за нею, непосильным грузом прошлого порождаемые. Казалось, даже Сиццон, глядя на происходящее, вот-вот гитару с себя снимет… Ожидаемо закончилось всё тем, что барабанные палочки по сторонам разлетелись и стоящие посередине барабаны тоже.
- Мы всё сделали, нам пора! Пора в дорогу! Думаю, вряд ли кто-то захочет остаться здесь до рассвета, которого, к тому же, в этих землях не бывает, - сказал Анисион, идя мимо разбросанных барабанов в сторону своей телеги. – Теперь-то вы довольны?! Мы сделали всё, что могли! – почти тихо и спокойно добавил.
Крэгволот и Аманда повесили головы. Какое-то время простояв так, Крэгволот положил гитару.
- Ничего не поделать, родная, друг Анисион прав. Мы сделали всё, что только было в наших силах… - говорил он Аманде. – Вышло из этого что-то или нет, – скорее, нет, не стоит напрасной надеждой себя тешить, – скоро узнаем…
После сего обратился он к Сиццону:
- Что скажешь ты, друг дорогой?
- Да тут уж какие слова… Ну, разве что то, что тучи, которые ещё с утра над нами сходиться стали, так до сих пор дождём и не пролились, и расходиться не расходятся, - загадочно отвечал ему Сиццон. – Да и холодом со стороны Хляса повеяло…
- Что хочешь ты сказать этим? – спросил тогда у него Крэгволот, зная, что тот никогда не говорит просто так.
Аманда, замерев, в разговор их вслушивалась, а заодно и в себя, в ощущения свои.
- Вот-вот, пора в путь отправляться, - подал голос Анисион.
- А ещё то, что крики птиц доноситься стали, - продолжал Сиццон, на небо глядя. – Да вон они, летят прямо над нами…
С надеждой вскинула голову к небу Аманда.
- То просто воронья стая, - в стороне безразлично Анисион произнёс.
- Прежде даже вороньего карканья слыхать не было, - Крэгволот сказал.
Меж тем стая не пронеслась мимо, а на землю опустилась – от них недалеко.
- А ещё звук странный слышится. Только что совсем тихий был, но теперь-то даже за вороньими криками легко расслышать его.
И вправду… как же это так вышло, что Сиццону им об этом говорить пришлось?!
Засиял взор Аманды, приник слухом к пространству Крэгволот; не остался безразличен на этот раз и Анисион – поднял он с земли барабан свой, чудом уцелевший, но вместо того, чтобы в мешок сунуть его, в нерешительности застыл.
А Сиццон, сказав, по струнам гитары ударил – и аккорд возьми да и унесись вдаль – за версту, не меньше! Как будто гром раздался!
Крэгволот, Аманда и Анисион в сторону болот глядят, откуда звук странный, протяжный доносится, и видят: лошадь буланая идёт, в телегу запряжённая, а в телеге – хочешь, верь глазам своим, хочешь, нет – старик Джо сидит, на варгане играет.
Но только друзьям счастье забрезжило, как вновь зло раскрыло зев свой… Выросли за телегою люди чёрные – сейчас окружат её, и исчезнет всё: исчезнет видение, для того нечистью и вызванное, чтобы раны им взбередить, чтобы горечь утраты и поражения с новой силою они испытали.
Вот-вот исчезнет… но всё никак не исчезает. И вдруг люди чёрные, которые, возникнув, в росте увеличивались, уже как будто уменьшаться начинают. Так и есть, то не чудится друзьям: стекает с них трясина болотная, и всё меньше и меньше становятся они. А как сходит трясина с них полностью, взору дети обычные являются. И тотчас отроки эти, - не успев и удивления вызвать, - бежать бросаются: телегу с обеих сторон обгоняют и с болот прочь; по полю несутся так, что, кажется, никому в свете за ними не угнаться и не остановить их.
А варган Джо всё громче слышен. Вот только не видит старик ещё друзей своих – с закрытыми глазами он едет – перед внутренним взором его, подобно радуге, ожерелье Аманды переливается.
Тем временем Сиццон одну за одной отправляет вдаль череды нот – череды короткие, но пронзительные, таинственные. И как будто с каждой такой чередою небо всё выше, всё светлее становится.
- Где же ты был, старче… - Крэгволот сам себе в голос говорит, на неторопливо катящуюся телегу глядя. – Что так долго ты ехал… заждались мы тебя…
После к друзьям поворачивается: у Аманды, которая только что слёзы ручьём проливала, глаза горят; Анисион… уж тот и очелье своё надеть успел, и барабаны на прежнем месте установить; ну, а с кудесником Сиццоном давно всё ясно: он один ни на миг духом не упал.
Берёт Крэгволот в руки гитару да ритм – мелодичный и воинственный – музыке задаёт, который вдруг, как молния в небе, как мысль ясная, в нём рождается.
Проснись, светлоокая Галамета!
После ночи бессонной, но незаметно за разговорами у костра пролетевшей, отправились друзья в дорогу.
Ехали они куда глаза глядят, - правда, как выяснилось потом, в сторону Виндогала, града стольного Галаметы – полуразрушенного и полузаброшенного в то время – пустынная дорога их вела. Анисион, Крэгволот и Аманда не переставали думать о том, что им Джо рассказал, и у каждого из них вопрос возник: как может вещь какая-нибудь (ожерелье Аманды разумелось) человека с того света вернуть? У Джо ответ на это был. Вынудив его войти в болото, люди чёрные скоро о решении своём пожалели. Прошлое вспомнив, поняли они, что погибель его надолго лишит их шанса к жизни вернуться. Вот и сделали всё, чтобы ошибку свою выправить: трясину в себя втянули – всю, как есть, до последней капли. Потому и не померли они с Буланкою, а между жизнью и смертью оказались. Но после его рассказа другое ещё стало ясно друзьям: на волоске счастье их нынешнее висело, - ведь едва не поддались они эмоциям и прежде времени от хлясских болот не ушли; чудо, что старик Джо сейчас вместе с ними, как чудо и то, что в небе над Галаметой нет больше туч, закрывающих солнце яркое.
Едва приблизились они к Виндогалу, как отроки, уже виденные ими, на дорогу встречать их выбежали. И после впереди них мчались, возвещая всему граду весть радостную:
- Музыканты приехали! Выходите все из домов! Музыканты приехали! Выходите!
Не помнили отроки дня вчерашнего, того, кем совсем ещё недавно были. Но и хорошо, что не помнили, - ибо жизнь их сызнова началась.
Люди, весть услыхав, на улицу сейчас же выходили, музыкантов приветствовали.
- Неужто сбылося пророчество?! – один другому и сами себе говорили они. И, счастью своему не веря, от счастья же и плакали.
- Неужто отступят болота хлясские?! Неужто болезни уйдут и земли возродятся?! Уж осталися ли те, кто до сей поры верил в это?!
На другом конце Виндогала окружил народ музыкантов да путь им преградил. Стал прославлять их, а затем просить хотя бы один день погостить в его граде.
Что поделать, пришлось друзьям задержаться, да и не на один день – чему, впрочем, они только рады были.
С того и началась новая летопись светлоокой Галаметы. Тогда впервые – у неугасающего весь день и всю ночь костра – и прозвучала история о пятерых странствующих музыкантах, которую ныне мы пересказали вам.
