предъявить?! Никто ничего не нарушал. Актов хулиганства и нарушения порядка не фиксировалось в принципе, да их по существу и не было. Музыканты сами плевались, их никто не заставлял это делать. Значит просто так воспитаны, как и все творческие люди - сраму не имут. Лишь бы привлечь внимание, кого хочешь оплюют. Тогда студенты?! Но разве запрещено в филармонии на одном из концертов бедному студенту скушать долечку лимона, особенно если в горлышке у него сильно пересохло или очень захотелось кисленького?!
Надо отдать должное чёрно-белому магу профессору Метлису. Неожиданное позорное поражение своего друга Ангстрема он перенёс достойно, единственно правильным образом. Сделал вид, что ничего особенного не произошло. Мало ли чего не бывает на концертах, особенно когда они сборные и всякая шваль туда набивается словно крысы в калашный ряд?!
Так или иначе, но все, включая профессора, хорошенько отдохнули перед заключительной и важнейшей частью всё более впечатляющего шоу про всё более захватывающие тайны человеческой психики. Лев Захарович, как ни в чём не бывало, выходит в центр своего маняще светящегося круга посредине сцены, а потом негромко, но внушительно объявляет в микрофон, почтительно согнувшийся перед ним на поставленной новой стойке.
- А сейчас, уважаемые дамы и господа, приступаем к заключительной и самой важной части нашего представления. Чтение мыслей на расстоянии. Это действительно возможно. И чрезвычайно занимательно для обеих сторон – индуктора и реципиента. То есть того, кто мыслит и передаёт, и того, кто эти мысли воспринимает на расстоянии. Вы все в этом убедитесь, а некоторые и поучаствуют. Для того, чтобы такое могло произойти, я попрошу подняться на сцену пятерых зрителей из зала. На этот раз мне всё равно кого, только не очень маленьких, у которых все мысли и так на лице, там и читать особо нечего.
Тут профессор аккуратно посмеялся в нос своей шуточке, вместе со всем залом.
- Больше никого гипнотизировать я не буду, а просто прочту любые их мысли, какими они будут при полном и ясном сознании человека. Уверяю вас, всё произойдёт без всяких фокусов и сомнительных приёмов, в строгом соответствии с наукой и, кстати, законом. Итак – прошу!..
Пошла музыка торжественной встречи героев, только что прибывших со льдины. Каждого, кто добровольно решил обнародовать свои потаённые мысли и поднимался по ступенькам на сцену, профессор лично встречал и провожал до его персонального стула. При этом учтиво просил каждого представиться в микрофон, чтоб всё было без обману, чтобы все убедились, что никаких подставных лиц на этот раз не будет. Но если кто из индукторов захочет сохранить анонимность, выступить инкогнито – то милости просим и это.
Среди всех имён и фамилий из пятёрки отважных непрерывно записывающий происходящее майор Шахов вдруг услышал такое, что его сразу заставило напрячься. Даже ахнул про себя: к чему бы это?! Лаборантку не мог вместо себя выставить?!
- Виктор Егорович Семёновский, профессор, заведующий кафедрой федерального университета.
Насторожился, даже очень, и сам чёрно-белый маг профессор Лев Захарович Метлис. Чуть больше часа назад на этой самой сцене он сам был чествован своими приверженцами, в том числе слушателями и студентами – именно как признанный профессор. Даже получил статуэтку маленького писающего вещего Олега. А такое не каждому вручают. А тут вдруг второй профессор заявляется, без статуэтки. Это что теперь такое произойдёт, аннигиляция, что ли?!
В сложившейся ситуации получается, что другой, как бы более настоящий профессор собирается вывести предыдущего на чистую воду, эффектно завершив всё шоу абсолютно непредсказуемым, может быть даже разоблачительным, позорным финалом. Появление Семёновского настораживало ещё по одному признаку: истинные профессора живут смиренно и на всякие пустяки, вроде подобного шоу, не отвлекаются. Они никогда не рискуют своей репутацией, не подставляются на сценах всяким заезжим шаромыжникам. А тут вдруг настоящий проф, завкаф живьём, взял, да и вышел под свет концертных ламп. К чему бы это?! Да ещё и без всякой соответствующей помпы и презентации. Не иначе выпил чего лишнего, поскольку даже профессорам, в том числе заведующим кафедрой не чуждо ничто человеческое?!
Даа-а, уж. Тут афронт может получиться похлеще того, что только что поимел на свою голову, манишку и даже отклеившуюся бабочку его друг, элитный джазмен Олег Ангстрем, всем своим джазбендом среагировавший на банальные лимоны, как чёрт на ладан.
Делать нечего. Дуэль двух профессоров и оба для народа казались всамделишными гениями Мориарти. Просто вышка! Зал, нервно сглотнув, замолчал как на похоронах. Где тут выход на всякий пожарный?! Зрители явно недоплатили сегодня. Зрелище обещалось стать – оторви, да брось. А потом ещё раз оторви, что осталось.
Посмеиваясь, майор Шахов и лейтенант Сопин заключили между собой пари на три пива. Кто за Наф-нафа, а кто – завкафа. Шахов ставил на завкафа Егорыча, гения добра и исторической справедливости, что именно он победит в исторической битве титанов мысли. Лейтенант, соответственно, брал сторону непобедимого гения зла, Мессира, чёрного профессора Метлиса, именно его оба офицера, не сговариваясь, и нарекли Наф-нафом. В смысле самым умным поросёнком, всегда надувающим всех остальных пятачков. Хотя бы потому что дом-то строит из камней. Но так их назвали, конечно, исключительно для удобства различия, мол, где какой масти профессор. Потому что различать всегда важно, иначе и плюнуть потом некуда будет – если не в Наф-нафа, так в завкафа попадёшь обязательно и в итоге разборок не оберёшься.
Первая кандидатка на чтение её собственных мыслей звалась Татьяною. Фамилию обнародовать отказалась. Мало ли, что там профессор кислых щей прочтёт в её мыслях – рекламаций от клиентов потом не оберёшься.
Лев Захарович очень уважительно попросил её написать на листочке бумаги своё умственное или практическое задание, что он должен сделать и передать его ассистенту мероприятия. Татьяна, длиннобудылая девица, явно манекенщица, маникюрша или паликмахтерша: с синими фарфоровыми глазками, фиолетовыми губками и зелёными волосами. Задание написала кокетливо легко и просто, будто всю жизнь только то и делала, что загадывала желания всяким пристающим дядькам чародеям и они конечно же сбывались. При определённых условиях. Продолжая жеманничать, она передала записочку с пожеланием ассистенту Метлиса и тот кинул её (пока записочку) в большую чёрную шляпу. Почин есть. Первая пошла! Йес-с!
Вторым индуктором вызвался коренастый накачанный парень с простодушным выражением лица, но без подплечной кобуры с очень странным именем Антон. Главное, что легко отзёвывался на провокационные зевки профессора и потому был вполне внушаем, а соответственно и читаем. Кто таков, где и кем работает – этого у него профессор даже не уточнял, смысла не было. И записочка Антона ушла по назначению - в шляпу, как там и была. Наверно с днюхой просит кого-нибудь поздравить, подумал даже Шахов.
Третьей оказалась подосланная майором его дознавательница Настя. Она должна была с близкого расстояния разведать, что и почём у профессора Наф-наф, а потом доложить по инстанции. Текст своей записочки она сочиняла заранее с майором Шаховым в его кабинете. Предполагалось разоблачить очевидного хэд-хантера, вербовщика непонятных кадров на непонятные дела. По заданию Насти профессор чёрной и белой магии должен был назвать сумму, которую Гитлер обещал за голову Вольфа Мессинга, учителя Меткиса, а также каков размер его собственного роялти за этот вечер. И сопоставимы ли оба этих значения.
Четвёртой на сцену поднялась и написала своё задание профессору Оксана Николаевна без фамилии, но обязательно с отчеством. Немного нервная женщина средних лет, в одеяниях, подчёркивающих её ум и последние надежды найти мужа, хотя бы и со сцены. Вероятно, и её послание в сценическую чёрную шляпу гласило об том же, но естественно в некоей завуалированной, косвенной или даже литературной форме. Шляхов с интересом задумался, а действительно, чего бы такая учительница могла бы написать, чтобы и профессора-волшебника не поставить в тупик и таки заставить его правильно ответить, но вдобавок и аудиторию не насмешить. Не побоялась выйти лишь потому, что была уверена: уж её-то, специалистки с высшим образованием умные мысли не стыдно будет потом и обнародовать. А то, что даже глубоко законспирированную её ученики смогли бы сразу распознать – всё было по фигу милой и скромной женщине, измордованной милыми детками до полного сдвига обоих полушарий и путанья берегов. До того и в самом деле припекло, бедную.
Профессор Виктор Егорович Семёновский назвался полностью единственным из всех пятерых именно потому, что скрывать от народа ему было абсолютно нечего и незачем, особенно своих принципов. Простые люди до последнего пребывают в убеждении, что если они кому-либо что-то утаят о себе, то это так и останется никому не известным, а сами они, конечно же, ни за что не проговорятся. Заведующий кафедрой отечественной истории Виктор Егорович слишком хорошо знал, что это далеко не так, поскольку сам в своё время прилагал немало усилий к выявлению разного рода проходимцев не только в истории, но и в текущей современности. Кто только ни старался спрятать от посторонних глаз свои неблаговидные делишки, но от умного и проницательного завкафа ничего не могло ускользнуть, а также скрыться. Под его бдительным оком всё равно сыпались все. Посыплется и великий ученик великого прохиндея Вольфа Мессинга, в этом профессор Семёновский нисколько не сомневался.
Маникюрша Татьяна заказала чёрно-белому магу и кудеснику профессорского звания и неизвестных кровей Льву Захаровичу Метлису сделать следующее. Взять у неё из сумочки смартфон, потом губную помаду светло-сиреневого тона с блёстками и поставить ею на задней крышке гаджета букву Z, с понтом, что она тоже патриотка. Лев Захарович, взяв её за руку и аккуратно поддёргивая в разные стороны, стал громко требовать, чтобы она изо всех сил думала только о своём задании и больше ни о чём. Только о нём! О неизлечимом её патриотизме он сразу догадался по её бегающим фарфоровым синеньким глазкам, а о том, чего именно она хочет, чтобы он сделал – по непроизвольно дергающимся пальчикам, а также направляюще подрагивающим губкам, по траектории написания искомой патриотической буквы. Однако рисовать её на крышке гаджета маникюрши категорически отказался. Z для него, оказывается, будто крест для чёрта. Сразу пена к горлу подступает. В лице меняется как межзвёздный таракан и глаза долу закатываются. И не потому ещё он не стал Зетку рисовать, что Моссад бы заругался, а потому, мол, что он куда больший поклонник патриотизма на самом деле и поэтому коварную латиницу, вкравшуюся в него, просто на дух не переносит. А так норм - и волки сыты и овцы целы. Но не исключено, что к этой букве он и как к имени божьему отнёсся: мол, не поминай имени Z-его всуе. И вновь взятки гладки. И опять же гениально.
Накачанный но без кобуры парень с интересным именем Антон
