Павел собрался сесть на диету и выбрал из многообразия предложений известный всем рецепт великого полководца Суворова.
У Павла не было ни друзей, ни врагов и он лишь интуитивно догадывался, как лучше применить к себе во многом полезную солдатскую мудрость.
• Завтрак съешь сам.
Ну, это само собой, к таким нагрузкам нам не привыкать. Однако вторая и третья заповеди насторожили Павла, вступив в противоречие с его уединённым укладом жизни.
• Обедом поделись с другом.
Кажется, у поставленной задачи появились первые непредвиденные осложнения. Предположим, что друга нет, тогда делать нечего, придётся съесть приготовленную еду самому.
• Ужин отдай врагу.
Павел почесал пальцем в затылке. Что делать если нет врага? В этой ситуации, ему виделся один разумный выход - перед сном толкать все до последней котлеты в себя, не пропадать же добру.
Подведя итог, он с тревогой осознал, что отныне придётся готовить на троих и есть за троих. Да, странная диета. Может быть подружиться с кем-то во время обеда и позже с ним поссорится? Но, как отдать врагу свой ужин, если мы после обеда в ссоре? Подумает, что струсил и вообще готов к унижениям по любому поводу. И так каждый день. Кто подобный эксперимент долго выдержит? А если он однажды догадается, что дружба была всего лишь предлогом для освоения суровой суворовской тактики, тем более жди беды.
Павла посетила догадка, откуда у современных генералов такая показная упитанность. У генералов нет врагов, их все боятся, и друзей нет, видимо по той же причине. Оказавшись в сложном положении, крепкие духом мужи, вынуждены есть за троих, строго выполняя завет упомянутого выше военачальника. Завтра с утра, он собрался пойти на поиски жертвы, но прежде следовало хорошо выспаться. Сытый сон Павла был крепок, над полуоткрытым ртом его гудели мухи. Мухи не были дружны между собой оттого каждая норовила сесть на вспотевшее лицо первой.
На следующий день Павел рассеянно бродил в городском парке, нет не для того, чтобы нагулять себе аппетит, этот механизм работал у него на зависть многим бесперебойно. Он искал друга.
Возле палатки с пирожками Павел нечаянно оттолкнул стоявшую у прилавка покупательницу, желая всего лишь поближе ознакомиться с ассортиментом.
— Какой наглец!
Дама сообщила об этом, взяв высокую ноту на грани истерики. Подобный визг можно было услышать, разве что в очереди за редким товаром, где самого товара осталось с гулькин нос, а очередь при этом уходила куда-то далеко и тот, кто хитростью собрался получить дефицит, имел все шансы стать, по мнению собравшихся наглецом.
Таких, как правило отводили в сторону и долго били, делая это молча. Молчали главным образом, потому что стремились энергию свою вложить не в силу слова, а в силу удара, ибо знали, что наглеца словом не проймёшь. Напоследок, какой-нибудь динамовец с футбольным замахом от души пробивал бедняге штрафной, дабы тот надолго закрепил в памяти, что наглость не всегда - второе счастье.
Сказанные в адрес Павла слова, дама направила, как можно дальше, желая найти отклик у неравнодушных прохожих. Сейчас, она стремилась обратить на себя хоть чьё-то внимание. К её печали аллея, где расположилась палатка с пирожками, прибывала в безлюдном унынии. Пожилая продавщица в поведении мужчины особой наглости не узрела и сочувствовала скорее Павлу, чем поднявшей шум женщине.
— Позвольте, с чего бы это?
Возмутился Павел и внимательно посмотрел на даму.
Он предположил, что так может вести себя молодая мать одиночка, узнавшая в мужчине, ей незнакомом знакомые черты недавно сбежавшего мужа. Как бы незнакомец не старался, теперь он обречён быть заранее виноватым. Павла это ничуть не смутило, напротив замысловатый алгоритм поведения дамы только воодушевил его.
— Для моей диеты, если подойти с умом, такой вариант станет самым, пожалуй, удачным.
Решил Павел и озарённый этой мыслью, сделал первый шаг навстречу знакомству. Глянув на часы, он почувствовал, что сама судьба пытается всеми силами помочь ему в этом деле, показывая на циферблате время обеда или позднего завтрака, не всё ли равно.
Павел взял даму за руку. Женский тревожный взгляд забегал по лицу Павла, пытаясь найти объяснение, то в левом его глазу, то в правом, то в обоих сразу. Мягкая улыбка домоседа очень скоро расположила к себе, и сердце дамы успокоилось, перестав биться слишком часто. Они начали встречаться, и Амина теперь постоянно бывала в гостях у Павла. Инициативу в основном проявляла она, но Павел был только за. Ему оставалось лишь приятно удивляться тому, как легко и без малейшего намёка на ссору проходят их встречи. День за днём они привыкали друг к другу, стараясь не раскрывать сразу все личные тайны. За неделю знакомства, Павел заметно сбросил вес и от него почти ничего не осталось, если верить словам ворчливой соседки, чей дом стоял следующим по улице. Павлу нравилась непосредственная живость натуры новой знакомой, её не стояние на месте и вечное стремление куда-то. Так же ему стали нравиться её чёрные глаза, яркие губы, длинные волосы и нежный, едва уловимый запах обольщения, исходивший от одежды. Да, был грех. Когда на небе загорались звёзды, Павел тайком понюхивал забытый Аминой на веранде шёлковый шарфик и даже себе стеснялся признаться в том, что он делает. Павел, казалось, совсем забыл основную цель, которая привела его недавно в поисках друга туда, где торгуют пирожками. Сейчас мужчина переживал новое незнакомое чувство волнения в груди и это ему тоже очень нравилось. Амина вела себя, как хозяйка, давая всякие распоряжения Павлу, готовому играючи выполнить любое задание. Однажды, задержавшись по делам в городе, подгоняемый ветрами перемен, Павел спешил домой. Дома его ждали сразу два сюрприза. Вернее один ждал, а второй уже спал в гамаке.
— Знакомься, это Малхас. У него проблемы с регистрацией, поэтому он временно поживёт здесь.
Широкий в плечах Малхас, только хмуро кивнул хозяину дома, и молча прошёл в прихожую вслед за Аминой.
— А это чей велосипедик?
Рассеянно поинтересовался Павел.
— Это моего сына. Хасим, не отставай и познакомься с дядей.
Сказала Амина строгим голосом. Павел посмотрел в небо, предвещавшее скорую грозу.
— Ну, Александр Васильевич, нечего сказать, спасибо за диету!
