напрямую Суэцкого кризиса, во время которого страны НАТО повели себя столь разобщенным образом, и точно так же Гелен никого не критиковал персонально. Идея же, им высказанная, сводилась к следующему: «старые» элиты Запада слабеют перед лицом русского натиска сразу по двум причинам. Первая: каждая из национальных политических элит ставит свои национальные интересы выше общецивилизационных. Этим умело пользуется СССР. Вторая: то же самое относится к бизнесменам.
- Если мы хотим выиграть «холодную войну» и загнать нашего вечного, генетического врага, русского медведя, в широты вечной мерзлоты, нам надлежит отказаться от временных выгод от компромиссов с русскими и всегда выступать единым фронтом против них, даже когда такое этим выгодам противоречит. Пора отказаться от мировоззрения минутных дельцов и перейти к мировоззрению долговременных политиков. В этом я и рассчитываю на ваше поколение, а еще больше – на последующие.
Свои мысли Гелен умел излагать прекрасно. Он требовал, чтобы Запад перестал быть прагматической конструкцией и стал идеологической. Основой для единения Запада должно будет стать неприятие не столько коммунизма, сколько России в ее тысячелетнем существовании. Не должны существовать ни эта страна, ни ее народ.
После семинара к Гелену подошел молодой американец, которому не было и тридцати, и попросил директора БНД уделить ему несколько минут.
Экс-генерал нацистской разведки, лишь глянув на неожиданного собеседника, мгновенно понял, что это один из тех, кого ждет большое политическое будущее. Такие не становятся первыми лицами государств, но именно они формируют политику своих стран на десятки лет вперед.
Незнакомец назвался Збигневом Бжезинским, преподавателем в Гарварде. Преподаваемый им предмет носил красноречивое название «антикоммунизм».
- Я готов ответить на любой ваш вопрос, мистер Бжезинский, - благожелательно улыбнулся Гелен.
Американец пояснил, что он – один из тех, кто хотел бы поучаствовать в создании будущей «идеологической транснациональной элиты» с жестким единомыслием и железной дисциплиной в духе ордена иезуитов. Но как привлечь под свои знамена как можно больше людей? И как получить полный контроль над телевидением и прессой?
Гелен про себя вздохнул. Ответы на эти вопросы были даны в Германии в 1933-м и в последующие годы. Но в одну и ту же реку не ступить дважды. Решения надо искать в новых, сегодняшних условиях.
- Вы когда-нибудь бывали на Гаити? – спросил он Бжезинского. Тот ответил отрицательно.
- Мой заместитель Дитрих Лолле через месяц отправится туда для общения с очень колоритным местным политиком Франсуа Дювалье, новым президентом страны. Который также является жрецом религии вуду. Вы можете составить Дитриху компанию в этой поездке, из которой вынесете много интересного для себя, включая и ответы на поставленные вами вопросы.
Так состоялось знакомство Бжезинского и с Лолле. Конечно, американец был изрядно озадачен. Что такого ценного можно почерпнуть на острове Гаити? Но разогретое до предела любопытство подтолкнуло Бжезинского к участию в этой поездке, о чем он позже никогда не жалел. Кроме него и Лолле, на встречу с Франсуа Дювалье поехал еще один молодой американец – Юджин Элспи, с которым Збигнев до этого не был знаком.
В это время четверо бывших «гитлерюгендов» получили достаточно хорошие должности в БНД. После успешной акции в Порт-Саиде их карьера сдвинулась с мертвой точки. Теперь Конрад, Томас, Уве и Линда совместно с коллегами из американской и британской разведок сами разрабатывали планы эффективных провокаций в различных точках земного шара.
Время от времени в своих приватных разговорах они вспоминали минувшую войну, презрительно называя Гитлера «прыщом скукоженным, который погубил Германию», но восхищаясь Роммелем, Гудерианом и Канарисом. Конрад и Томас уже успели обзавестись семьями, Уве находил более привлекательной холостяцкую жизнь. А что касается Линды…
Когда она встретила Филиппа, гражданина Исландии, она была сражена наповал. Молодой скандинав, высокий, плечистый, голубоглазый блондин чем-то напоминал бога Тора. Пропагандисты Третьего рейха сочли бы его образцовым представителем арийской расы.
Симпатия оказалась взаимной, и они начали встречаться. Филипп предложил совместную поездку в Румынию, и Линда предположила, что именно в этой романтической обстановке и состоится разговор об их общем будущем.
Румыния, хоть и социалистическая, но далеко не просоветская, охотно принимала туристов из Западной Европы: от валюты там отказываться не собирались. Первые два дня Линда и Филипп провели в Бухаресте, с удивлением разглядывая здания центрального проспекта. Румынская градостроительная архитектура XX века резко отличалась от любой другой в Европе, обладая неуловимым то ли турецким, то ли арабским, то ли индийским колоритом.
Но главной целью поездки все же была Трансильвания. А точнее – ее столица Брашов. Был январь, который в южных Карпатах считается «сезоном туманов». Со слов Филиппа выходило, что вечерний туман в Брашове – это нечто такое, чего больше нигде не увидеть.
Так и получилось. По мере наступления сумерек, туман начал спускаться с гор, постепенно охватывая город. Но главная феерия началась, когда зажглись уличные фонари и вечер окончательно вступил в свои права. Все пространство вокруг оказалось пронизано множеством концентрических радужных кругов, возникающих из-за причудливого преломления туманом света уличных фонарей, окон и витрин, а за этими кругами еле просматривались силуэты готических зданий.
Линда была в восторге. Когда они шли обратно к гостинице, она сказала Филиппу:
- Какая бесподобно красивая страна! Жаль, что она досталась коммунистам.
- Было много хуже, когда до сорок четвертого здесь правили фашисты.
Линда мысленно похвалила себя, что не проболталась ему о своем пребывании в «Союзе германских девушек». Для порядка она поинтересовалась:
- А что здесь натворили фашисты?
- Здесь так же истребляли евреев, как в Германии. Только у румын не было денег на газовые камеры. Они набивали до упора товарные вагоны стоявшими людьми, закрывали их и прицепляли на несколько дней к курсировавшему поезду. Через несколько дней вагоны открывали, и оттуда сыпались трупы. Хорошо, что отец вовремя уехал отсюда в Исландию.
- При чем здесь твой отец? – спросила Линда.
- Он был евреем. Просто внешне я пошел не в него, а в мать-исландку.
Туман был таким густым, что невозможно было что-либо разглядеть как следует даже на расстоянии меньше метра. Тем более – выражение лица Линды.
Когда ночью в гостинице Филипп привычно придвинулся к ней, она резко отстранилась и даже загородилась рукой:
- Сегодня нельзя. У меня «женские дни».
- Они же у тебя недавно были, - удивился Филипп.
- А теперь почему-то снова. Вернусь – сразу покажусь врачу.
Когда их поездка завершилась, Линда, заранее подготовившаяся к этому разговору, произнесла целый монолог:
- Филипп, я тебе очень благодарна за внимание ко мне, за наши отношения и за это путешествие. Но прости, что я скрыла от тебя главное. У меня есть мужчина, между нами произошла размолвка, после которой я встретила тебя, но сейчас все изменилось. Я… должна к нему вернуться. Пойми меня и прости.
Линда врала необыкновенно убедительно, даже у самого искушенного слушателя не осталось бы сомнений в ее искренности. Пожелав ошеломленному Филиппу счастья в будущей жизни, она быстро ретировалась.
После этой истории у Линды время от времени менялись любовники, но она больше не позволяла себе кем-либо серьезно увлечься. Каждый раз выскакивала предательская мысль: «А вдруг?»
И это при том, что с сотрудниками израильского «Моссада» в БНД контактировали регулярно, бывали и совместные операции. Но в личной жизни у Линды присутствовало то, в чем она не могла через себя переступить.
В 1966-ом году ФРГ возглавил новый канцлер – Курт Кизингер. Во времена рейха он был членом НСДАП с 1933 года и работал в министерстве пропаганды Йозефа Геббельса. Вполне возможно, что с Геленом у него в те времена сложились напряженные отношения, потому что уже в нынешнее время и очень скоро, в 1968 году, последний был вынужден оставить пост директора БНД. Его преемником стал Герхардт Вессель, в гитлеровские времена работавший в отделе Гелена.
Вессель произвел чистку структуры, постаравшись заменить большинство креатур Гелена своими собственными выдвиженцами. Это коснулось и Дитриха Лолле. После отставки он на какое-то время исчез, а затем объявился вновь и пригласил Конрада на серьезный разговор.
- Тебе и твоим друзьям нормально работать не дадут. Вессель, как и Кизингер, одержим идеей заменить всех и вся. Боюсь, вам придется искать новую работу.
- И кому мы теперь будем нужны? – растерянно спросил Конрад?
- Тем же, кому оказался нужен я.
Речь шла о ЦРУ. Через свои тамошние связи Лолле получил в Лэнгли должность одного из помощников главы ведомства. Его опыт борьбы против СССР с 1930-х годов оказался более чем востребован. Сейчас Дитрих обещал пристроить туда же племянника с его друзьями, но при этом добавил:
- Сейчас, после избрания Никсона, вам придется несколько лет сидеть на задницах ровно, коптить небо и не высовываться. Но рано или поздно республиканцев сменят демократы, и тогда мой хороший знакомый Збигнев Бжезинский окажется у руля внешней политики. Тогда для вас и начнется настоящая работа, без канцелярщины и скучной отчетности, зато с выплесками закипающего в крови адреналина, которого вам так не хватало в последнее время.
Когда Конрад сообщил новость Томасу, Уве и Линде, они мгновенно воспряли духом.
Все свои обещания Лолле выполнил, и события пошли по тому сценарию, который он предвидел. Работа в ЦРУ оказалась для четверки друзей куда более творческой и динамичной, нежели в БНД.
Прошло десять лет.
В декабре 1978-го года, когда в Иране власть шаха Пехлеви оказалась расшатанной до предела, Бжезинский в телефонном разговоре сообщил Баджари, что для генерала настала поры возвращаться в Иран и вновь приступить к своим обязанностям первого заместителя верховного главнокомандующего.
- В аэропорту вас встретят люди, который на весь период решающих событий возьмут на себя обеспечение вашей безопасности.
- Новые телохранители?
- Я бы назвал их функции куда более существенными. Они посвятили всю свою жизнь борьбе против русского коммунизма, последние десять лет работали в ЦРУ и способны заниматься даже планированием тактических действий в условиях гражданской войны. Присутствие возле вас таких высококлассных профессионалов облегчит вам выполнение всех существующих задач.
- У древних римлян таких соратников называли контуберналами, - усмехнулся Баджари в трубку.
- Думаю, они будут польщены таким сравнением.
Баджари следил за событиями в Иране почти ежечасно. Уже было известно, что шах собирается отправить в отставку правительство и предложить должность премьер-министра Шапуру Бахтияру. Это вряд ли приведет к затиханию беспорядков. Наоборот, противостояние подойдет к своей
