Норвежский моряк по имени Ульф (такие уж у них у норвежцев имена), покуривая трубку (все моряки любят курить трубку, а норвежские моряки в особенности) зашёл в таверну. Первым делом он заказал себе рома (все моряки любят ром, а норвежские так вообще ничего, кроме рома не пьют). Не успел Ульф сделать и пары глотков, то есть выпить полпинты, как в дверях появился Йорген (также норвежский моряк). У него в зубах торчала трубка (он же был моряк, и при том норвежский моряк). «Рому», — крикнул он (он не был бы моряком и даже более того, норвежским моряком, если бы не сделал этого). Йоргену хватило не успеть сделать и одного глотка, чтобы выпить полпинты, как его окликнул Ульф.
— Здравствуй, Йорген, — приветствовал Ульф.
— И ты здравствуй, Ульф, — ответствовал Йорген.
— Как дела, — спросил Ульф, не отрываясь от рома.
— Дела то в порядке, — произнёс Йорген, допивая ром.
Даже тавернщик, безразличный ко всему, в том числе, как ни странно, к деньгам, заметил какое напряжение возникло между двумя моряками.
— Я слышал, Ульф... — начал Йорген, отставляя в сторону уже вторую опустошённую кружку.
— Да что ты, Йорген? Слышал? Да ведь для этого тебе надо было бы хоть раз вылезти из-под юбки твоей фру, — заявил Ульф, допивая свою вторую кружку.
Йорген скрежетнул зубами, но продолжил.
— Я слышал тебя здорово пошатало в пятницу. Говорят даже, что ты вывалился за борт, хотя на море был полный штиль.
На этот раз очередь скрежетнуть зубами пришла Ульфу.
Тавернщик в еле скрываемом волнении перебегал глазами от одного моряка к другому, видя, что между ними происходит самая настоящая битва.
— И ещё поговаривают, — хотел добавить Йорген.
— Кто это поговаривает? — снова прервал его Ульф.
— Да так мои знакомые.
— Небось, всё забулдыги да пьяницы?
Йорген крепко стиснул зубы.
— Говорят, что ты, Ульф, опытный, бывалый моряк однажды спутал зюйд-вест с норд-вестом, отчего ваша лоханка наскочила на мель.
Ульф тоже сжал зубы.
— А мне говорили...
— Да что ты? Говорили? Наверное, уже после того, как вас стащили буксиром?
Ульф сжал свои зубы ещё крепче.
— Мне говорили, что однажды в одном порту вашу компанию, тебя с твоими развесёлыми приятелями, так отделали заезжие английские матросы. А ведь вас было пятеро, а их только трое.
У Йоргена на скулах заиграли желваки.
Тавернщик не знал куда девать глаза, словно он присутствовал при сцене, свидетелем которой не должен быть.
— Рассказывают, будто однажды ваше корыто при твоём умном управлении врезалось в другое судно, — нашёлся Йорген.
Ульф закусил губу.
— А ещё рассказывают, видели как раз ты сильно напившись, что впрочем неудивительно, врезался на полном ходу в фонарный столб. Да ещё мало того, упав, просил у того прощения как у живого человека, — парировал со смешком Ульф.
Йорген чуть не до крови прикусил нижнюю губу.
Тавернщик старательно делал вид, что ничего не слышит. Для чего уставился в произвольно выбранную точку на стене.
— Говорят в плавании, останавливаясь в портах, ты путался с такими бабами, на которых не польстился бы и беглый каторжник.
Ульф сжал кулаки так, что костяшки побелели.
— А я слышал, будто тебя, Йорген, побивает твоя собственная разлюбезная фру.
Йорген исподлобья уставился на Ульфа. Кулаки у него были сжаты так сильно, что костяшки не побелели, а покраснели.
Тавернщик уже присматривал место, куда он будет прятаться, когда начнётся драка.
Распахнулась дверь. Вошёл другой моряк (такой же норвежец, как и они, только почему то без трубки).
— Эй ты, Йорген! Где ты пропадаешь? Тебя там ваш старпом ищет, сказал, если сейчас же не явишься, то он тебя так отделает — мало не покажется.
— Иду, иду, — поспешно и робко проговорил Йорген.
— А ты, Ульф! Капитан зачем тебя посылал? Гляди, опять он намнёт тебе бока.
— Уже иду, господин боцман, — пролепетал Ульф.
Тавернщик облегчённо выдохнул. Всё обошлось.
