действовал в соответствии с инструкциями Центра. Ну, а, коль мне предоставлена свобода выбора, значит, и буду выбирать. Я увидел многое из того, что должен и хотел бы увидеть.
Через два часа, в другом обличье, на потрёпанном фургоне с логотипом электрической компании на борту, прибыл снова на место. Трубы всё ещё укладывали, производя много шума. Скучающие турецкие мужчины и мальчики наблюдали со стороны.
С ящиком инструментами я пошёл вдоль улицы, заходил в подъезды. Бр-р-р! Мусор лежит везде. В пакетах. На площадках. Вонь. Есть контейнеры для мусора. Различных цветов. Для сортировки мусора. Пластик, стекло, бумага, бытовые отходы. Но турки не сортируют. Всё в одну кучу и рядом с контейнером. Немцам надо – вот пусть и копаются в мусоре. Мы – гордая нация! Не будем!
Видимо, для того чтобы отбить вонь от разлагающегося мусора, местами пахло палённым навозом – гашишем, марихуаной. Почти все углы, находящиеся в тени пахли мочой.
Я осматривал вводные щитки. Осматривал проводку. Сразу был окружён несколькими местными. Сначала мальчишками, потом подошли взрослые. Бояться, что буду отключать должников за электроэнергию. Или буду искать незаконное подключение к электросети.
Даже не специалисту видны такие подключения. В обход счётчиков. Местным властям, видимо, не хочется связываться. Чтобы не обвинили в национализме, притеснении и не гуманном обращении с … С обитателями трущоб.
Объясняю, что, мол, граждане мигранты, не волнуйтесь. Мы планируем менять проводку. Время подходит. Всё будет бесплатно. Вот, сверяю проводку на месте с планами. Может, какие изменения были. Меня интересовали как чердаки, так и подвалы.
Я мог проникнуть куда угодно. Двери в квартирах стандартные. Замки – простейшие. Изношенные. Открываются не сложно. По крайне мере, на первый взгляд.
Спустя, примерно час, я подошел квартире, где будет встреча. Стандартная дверь, замок… Коридор пуст. Провожатые, поняв, что я не представляю для них никакой угрозы, отстали. Несколько раз я постучал в дверь. Тихо. Кнопка звонка отсутствует. Просто два оголённых провода из стены. Замыкаю их. В квартире звучит «динг-донг». Тишина. Встреча завтра. Квартира пустая. Начали!
Отмычка. А какой же я разведчик без отмычки! Замок закрывается на три оборота. Изношен, настолько, что приходится потратить несколько больше запланированного времени. В квартире.
Прихожая метр на два. Тут же совмещённый санузел. Когда он был облицован белой кафельной плиткой. Давно. Очень давно. Наверное в 70-х годах прошлого столетия минувшего тысячелетия.
За санузлом сразу налево крохотная кухня на шесть квадратных метров. Прямо комната 12 квадратных метров, она же спальня и кабинет. Двуспальная кровать, шкаф, письменный стол и офисный стул на колесиках. Вторая комната – зал. Диван. Два кресла, телевизор старый на тумбе. Окно сбоку. Минимум вещей. Видно сразу, что квартира используется как гостиница. И сдаётся, зачастую, по часам. Для парочек, которым нужно уединиться или наркоманам, чтобы уколоться и забыться. И тем и другим. По грязным и пыльным углам валяются использованные презервативы, различных размеров, цветов. Шприцы с остатками крови.
Но меня мало интересует гигиена таких мест. Знаю, что такие помещения, в которых парочки уединяются для любовных утех, часто оборудуются камерами скрытого наблюдения. Потом либо шантажируют. Или сразу выкладывают в интернет на соответствующие сайты.
Нелинейный локатор, который мотивированно присутствует в чемодане электрика, показывает, что камер и микрофонов здесь нет. Хотя, не факт. Есть камеры и микрофоны, которые включаются по команде, а до этого находятся либо в выключенном состоянии или в режиме сна. А потом всё зависит только размеров и источника питания. Включать можно по радиосигналу. Получать информацию тоже можно где угодно, хоть в том же клоповнике в Рио-де-Жанейро. Ничем, не рискуя.
Увы. Сейчас не тот случай. Времени мало. Устанавливаю камеры видеонаблюдения, что купил в Париже. Входная дверь. Две на кухне. Санузел. Извращенец? Нет. В туалете люди часто пишут СМС, разговаривают вполголоса по телефону, включив воду. Некоторые там прячут оружие. Сейчас там оружия нет. Хотя, в умелых руках и несколько иголок от шприцев – очень опасное оружие. Но вряд ли «дедушкины консервы» практиковались несколько лет в этом искусстве. Параллельно устанавливаю скрытые микрофоны.
Встреча, по-видимому, будет происходить в зале. Туда побольше «начинки».
Под шкаф в спальне – приёмник сигналов, усилитель, передатчик. Всё запитано стационарно. Не надо бояться, что батарейки сядут. Найти следы, даже, если и обнаружат – сложно. Все серийные номера, шильдики сорвал, сточил. Сигнал от передатчика – цифровой. Радиус действия – тридцать метров. Хватило бы мне, если бы я пошёл в забронированную квартиру.
На всё ушло около часа. Пот от напряжения льётся ручьём. Мне ещё на чердак нужно! Не в этом подъезде, а в следующем.
Там включаю аппаратуру, щелкаю по камерам. Всё показывает. Микрофоны обладают хорошей чувствительностью. Соседи рядом с оборудованной квартирой громко разговаривают на своём языке. Что является хорошим тестом для микрофонов.
Но не сидеть же мне здесь до встречи! Часть аппаратуры прячу на чердаке. Спускаюсь. Хочешь стать незаметным – одень униформу. Вот и сейчас я невидим для окружающих. Рабочий день строителей заканчивается. Мой, вроде, тоже как к концу идёт. И в поношенной робе из секонд-хенда, усталой походкой иду к фургону, который купил у электрической компании. Пусть не экономичный дизель, а прожорливый бензиновый двигатель. Зато более быстрый.
Отгоняю за три квартала. Переодеваюсь в фургоне. У меня даже нет комнаты в этом большом городе. Да, и с жильём сейчас напряженно. Ярмарка. Хорошее место для встреч. Стенды издательств со всего мира. Агентства литературные. Писатели маститые подписывают книги. Литераторы начинающие снуют между стендами, пытаются пристроить свои гениальные нетленные произведения.
Самые лучшие, конечно, выставки – это секс-вставки. В Германии они проходят ежегодно, в различных городах. Берлин, Штутгарт, Трир. Вот там можно спокойно поговорить, передать хоть атомную бомбу в разобранном виде. Никто даже не увидит этого и ничего не заподозрит.
Все посетители увлечены экспонатами, моделями, роботами. Вот там – райское место для встреч с источниками и связниками.
Ну, а сейчас, пешочком, ножками, два квартала. В Германии кварталы большие. Иду прогулкой усталого человека, возвращающегося с работы. Смотрю на часы. Есть время перекусить. Когда мне ещё это удастся! Ужин плотный. Сосиски с квашенной капустой, кофе.
Вот и ещё одна моя машина. Поддержанный БМВ 5-й серии. Нет времени для угонов. Бак залит под горловину. Купил.
Прячу машину среди тяжелой строительной техники, которая днем занималась укладкой труб.
Народу местного на улице много. Высыпали. Здесь же питаются многие. Некоторые вытащили столы и семьями едят. Кто-то в стороне курит кальян. По запаху – не со смесью для кальянов. Тетрагидроканабинол. Воняет издалека. Ко мне тут же подбегает местная шпана:
- Герр! Марихуана?! Девочки?! Мальчики?! Может, оружие?
- На мели я, пацаны.
Одет я в поношенную одежду. Непрезентабельно. Широкая куртка, свитер, штаны цвета хаки, с множеством карманов, армейские ботинки. Всё в магазинах поношенной одежды.
Небольшой грим изменил лицо. Стало больше землистого цвета, как зачастую у пьющих людей, опускающихся на социальное дно. Рванные перчатки дополнили мой гардероб. Не нищий, не бич, но уже на грани этого. И походка соответствующая. Шаркающая, опущенные плечи, руки в карманах, шмыгающий нос. Глаза поднимаются от земли только, когда прохожу мимо еды. Меня ничто и никто не интересует. Только еда, выпивка, кров. Я почти старик. Но, видно, что я всё еще в форме. Широкие плечи не скрыть. Могу сдать сдачи, несмотря на то, что почти старик в глазах местной молодёжи.
Стараясь держаться ближе к стене, там тень, так легче просочиться в подъезд, двигаюсь к намеченному подъезду. В квартире, где будет встреча, нет света.
На чердак проник без приключений. Подключил аппаратуру. На входе навалил кучу всякого хлама, чтобы задержать непрошенных гостей. Два экрана планшетников мерцают в темноте. Вся информация записывается на съёмные носители. В случае чего, бросается всё на месте, ломается ногами, только специальные флэш-карты уносятся с собой.
За пятнадцать минут до назначенного времени прибывает Рихард Ланге, он же Конфуций, он же любитель русских женщин. Хотя его сложно винить. У него на родине так много крокодилиц.
Рихард прошёлся по квартире, брезгливо провёл пальцем по столу в кухне. Помыл палец. За отсутствием полотенца, палец вытер об одноразовый платок. Платок бросил в ведро.
Заглянул в платяной шкаф, вдруг там враг сидит. Открывал он его смешно. С кухни взял стул. В одной руке стул. Встал сбоку, с торца, кое-как вытянул правую руку и резко дёрнул дверь. Потом стулом попытался ударить того, кто мог выскочить из шкафа. Было видно, что он заметно нервничает. Постоянно вытирает пот. Открыл окно. Потом закрыл его, задернул занавески. Затем немного раздёрнул, чтобы воздух свежий поступал в комнату. Протёр кресла, журнальный столик в зале. И всё одноразовыми салфетками! Сколько у него их там?! Потом он надел перчатки и снова начал протирать поверхности, только уже там, где могли остаться его отпечатки пальцев.
Рихард похож на свои фотографии. Что в молодости, что на газетном фото. Жизнь, конечно, потрепала офицера. Голова седая, седые волосы уложены на идеальный пробор. Раньше стояли ёжиком. Залысины. Глубокие морщины залегли на лбу. На щеках. Одежда отутюжена. Но видно, что не новая.
Одет он был в длинную просторную куртку. На голове кепи. Не бейсболка, а именно кепи. Выправка неуловимо выдавала военного. А внешний вид… Долго думал, подыскивая на кого он похож. Так в кино изображают водителей английских сэров-пэров. Чопорность. Сдержанность.. Некая величавость. Надменность.
Но, вот он достал мобильный телефон. Разблокировал, нажал на зеленую кнопку вызова.
Камера сумела зафиксировать кому он звонит и номер абонента. Звук на полную катушку. Ни одного вздоха не пропустить. Жаль, что камеры дешёвые, плохо передают мимику.
- Алло! Это я.
Что говорит собеседник не разобрать, слышно только по голосу, что девушка, женщина молодая. Я обратился в слух.
- Да, нет. Всё тихо. Да. Квартиру осмотрел. Чисто. Не в смысле гигиены, с этим здесь наоборот – очень мерзко. Боюсь присесть на диван, чтобы не подцепить какую-нибудь заразу. Протёр всё вокруг. Да, я в перчатках. И район хороший выбрали. Сюда никто не сунется, а ты смотри улицу. Хорошо. Я сейчас раздвину шторы, и ты всё увидишь.
Конфуций раздёрнул
