Ранним утром военные в камуфляже с красными повязками на рукавах шли по оставленному жителями селу. Дед Паша, сжимая в руках штыковую лопату, провожал их насторожённым подслеповатым взглядом, но увидев на нарукавной нашивке красное знамя, успокоился.
Командир группы заметил деда, улыбнулся и направился к нему.
- Здорово, отец. Это ты с лопатой против автомата собрался воевать? Бесполезно.
- Хоть какое-то, а оружие, - проворчал дед. – А вы кто такие?
- Русские солдаты. Ищем диверсионно-разведывательные группы противника. Их тут много бродит. Ты один в селе? Чего не уехал.
- Не знаю, может, и один. А чего уезжать? Картошку копать надо.
- Хохлы её и сожрут.
- Отобьюсь.
- Чем? Лопатой?
- А хоть бы и ей.
- Убьют.
- Семьдесят скоро, убьют, так убьют. А вам могу здесь пригодиться. Вы мне свой телефон дайте, как хохлы пойдут – позвоню.
Дед вытащил из кармана брюк старый айфон и приготовился записать номер. Командир посмотрел внимательно на деда, улыбнулся.
- Отставить телефон.
Он подозвал одного из своих бойцов, передал деду рацию, объяснил, как ею пользоваться.
- Вот сюда нажмёшь и скажешь: «Дед Жуку – приём». И услышишь: «Жук Деду». И после этого только сообщай, что увидишь. Жук – это я.
С этими словами он показал шеврон на бронежилете с надписью «Жук».
- Понял, отец?
- Понял, сынок, не дурак, и дурак бы понял.
Командир опять засмеялся.
- Весёлый ты, дед. А с лопатой в бой не ходи. На тебе лучше подарок.
Он достал из рюкзака пистолет и две обоймы к нему.
- Умеешь обращаться?
- Вспомню.
- Вот на это нажмёшь, с предохранителя снимешь, потом стреляй.
- А самому не понадобиться?
- В современном бою пистолет – штука бесполезная. Из неё только застрелиться хорошо. Бери. Попасть сумеешь?
- Очки надену. Попасть, может, и не попаду, но хохлов напугаю.
- Ну, хорошо, дед, оставайся. И, лучше, живым.
- Как получится. А ты, парень, не русский?
- Ингуш.
- То-то я гляжу, ты такой чёрный, как жук.
- Жук, да. А ты будь поосторожней, отец.
- Буду, сынок. Дурней обмануть – дело нехитрое.
По дороге катился БТР с белым треугольником на броне, за ним в две цепочки топали берцами по асфальту солдаты с синими повязками на рукавах и касках, замыкал шествие второй БТР. У бойцов, идущих во главе отряда, на шевронах красовался белый орёл на красном фоне. Шли с опаской, озираясь по сторонам. Село абсолютно безлюдное, даже собаки не лаяли.
- Вон, смотри, Павло, первый русский, - на чистом русском языке сказал один из солдат.
У забора на скамейке сидел старик в тёмно-синей рубашке, очки блестели на носу, перед ним на земле стояла начатая бутылка водки и стограммовый гранёный стаканчик. Он наполнил стакан наполовину, взял в руку, поприветствовал военных и выпил, занюхав рукавом.
- Во, бухой с утра, - презрительно сказал тот, который Павло.
- Дело к вечеру.
- Да нормально такое для Рашки, бухают целый день, только это и умеют, нищета подзаборная, смотреть противно.
Боец сплюнул. Дед посмотрел на него сквозь очки и слегка заплетающимся языком спросил:
- Это вас поляки ведут, да?
А про себя добавил: «На убой».
- Цэ европейцы, дед, - ответил Павло, - тебе не понять, бухай дальше, жри свою водяру.
Бойцы зашагали вперёд, за ними катился БТР.
- Слава Украине! – в след им крикнул дед.
- Прикинь, Павло, «Слава Украине» кричит.
- Русня, прирождённые рабы, - передёрнул плечами Павло.
Вдоль улицы с двух сторон стояли ухоженные разноцветные дома за металлическими заборами.
- Смотри, Павло, спутниковая антенна, вот забрать бы.
- Паны не позволят. И как ты с ней будешь таскаться по лесам?
- Жаль, - боец искренне огорчился: такую поставить у себя в хате на Волыни, было бы неплохо, весь мир широко представлен будет.
Отряд скрылся из вида, дед достал рацию.
- Дед Жуку, приём.
- Жук Деду, приём.
- Прошли в вашем направлении человек пятнадцать, два БТРа.
- Жук Деду, принял. Отбой.
Дед, с чувством выполненного долга, опустился на скамейку, чему-то улыбаясь.
Отряд с синими повязками на рукавах отошёл на километр от населённого пункта. Слева от них была берёзовая роща, справа поле. Дорога петляла, терялась в поле. Отряд остановился, командиры в бинокли прощупывали местность. А над ними высоко в небе завис русский дрон-разведчик. Отряд его не заметил: высоко висел.
- Пока стоим, отлучусь до кустов, - сказал Павло товарищу, - живот режет, мочи нет.
- Беги. Сливы не надо было жрать, а то дорвался.
Павло рванул в рощу на ходу расстёгивая брючный ремень.
А дрон-разведчик уже передал координаты. Первый снаряд разорвался чуть в стороне от БТРов, зато второй и третий попали точно по легкобронированным машинам.
Павло, только заслышав первый характерный визг снаряда от русской противотанковой пушки «Рапиры», вскочил на ноги, застегнул штаны, намереваясь вернутся к своим, но услышав другой звук, решил, что лучше лечь. Десяток термобарических снарядов накрыли отряд.
Выжженная земля, обугленные тела боевых товарищей, обугленные стволы берёз, горящие БТРы. Отряд перестал существовать. Павло бродил среди этого ужаса, не понимая: как так получилось? И тут безумная мысль пришла ему в голову. Ну, конечно, это русский старик навёл вражескую арту на их отряд. Зачем он один торчал в том селе? И Павло бросился назад в село.
Дед так и сидел на скамейке у забора и издалека заметил спешащую к нему одинокую фигуру в камуфляже с синими полосками на рукавах и каске. Он спокойно достал пистолет, снял с предохранителя и положил под ногу, чтобы не было заметно.
Павло подходил с перекошенным от ненависти лицом, намереваясь что-то сказать, но дед опередил его.
- Что, сынку, не помогли тебе твои ляхи? – насмешливо спросил он.
Павло ожидал увидеть сильно пьяного невменяемого мужика, у которого можно было легко всё выпытать, но дед сидел трезвый на своей скамейке. Он навёл русскую арту на отряд, без сомнения.
- Так ты не бухой?! – взревел разъярённый Павло, передёргивая затвор автомата. – А в бутылке что?
- Вода, придурок.
Дед резко выкинул вперёд правую руку и нажал три раза на спусковой крючок.
Одна пуля попала вражескому бойцу в глаз. Павло умер мгновенно.
Дед подошёл к поверженному врагу и что-то знакомое почудилось ему. Он сел на корточки, нашёл документы Павла, посмотрел их, покопался в своём телефоне, покачал головой и поднялся явно расстроенный. Перед глазами мелькнули Афган, грязно-жёлтые горы, друг Серёга.
- Эх, Пашка, Пашка, - произнёс он с досадой. - Мы с батей твоим с одного призыва, в одной роте служили. Ирка узнает – криком изойдёт. И не думал я, когда держал тебя на коленях, что убить тебя придётся. А Серёга тобой гордился, фотки мне присылал, хвастал. Слава Богу он не дожил до такого. На похороны к отцу ты не смог приехать. Ладно. Видно судьба. Похороню тебя за огородами, а когда всё закончится, перезахороним. Со своим батькой на кладбище лежать будешь. Эх, Паша, Паша. Ирка мужа похоронила, а теперь – сына.
Дед поплёлся в дом за лопатой, ему очень хотелось выпить.
