нас Франческа кого хочешь в бараний рог свернёт и ленточку повяжет!
«Сама повяжешь!» – тут же огрызается в моих мыслях голос невидимой Франчески, жаль, я не знаю, действует это связь между ведьмами, или я просто настолько хорошо знаю эту женщину.
В любом случае, кто такой Ричард?
– Давай, – соглашается он, – сила против силы. Друзья, говоришь? Сейчас проверим. Только дочь мою не напугай. Давай хоть во двор выйдем ради приличия?
– Не прикрывайся дочерью! Не смей! Ты не заслуживаешь зваться отцом! – я ору на него, забыв про ночь, про спящую Каталину, а Ричард усмехается, глядя на меня.
Сила, он же нарывается! Почему он не ставит щит? Где его ответные заклятья?
– Иди во двор, – мрачно велю я, – я сейчас приду, только скажу Каталине, чтоб не боялась.
Он идёт за мной, хотя я пытаюсь его оттолкнуть за дверь. по-людски оттолкнуть. Что ж, возможно, это его последнее свидание с дочерью и сейчас я закрою страницу его жизни, уже подъеденную плесенью и бумажным червем, навсегда, так что – пусть простится.
Нам он не нужен! Я поставлю девочку на ноги. Я найду ей применение в нашем мире. Я присмотрю за ней.
– Магрит, – он касается моей руки у самого порога комнаты Каталины, – я люблю её. она моя дочь, понимаешь?
– Поздно ты…– отталкиваю его руку, но он цепок по-людски. Магией почему-то ни я, ни он не пользуемся. То ли от трусости, то ли от уважения и страха.
– Мне ведь смотреть на её угасание, она проживёт меньше. Я не мог это принять сразу, но теперь…– Ричард сдаётся, мои ногти царапают его руку без всякой жалости, но его слова ответно проходятся по мне.
Маги и ведьмы живут дольше людей. Даже самый захудалый маг, если не будет убит или казнён, проживет гораздо дольше человека, пусть самого и здорового. И как-то я это не учитывала.
Моя сила мне понятна, а вот смогу ли я смотреть на девочку-подростка и знать, что она стареет быстрее, болеет и умрёт раньше?
С Габи этого я не чувствовала, но Габи была молодой девушкой, а не подростком и взяла я её по просьбе, после уговоров, да ещё и благодетельницей себя ведь чуяла, а сейчас?
Я колеблюсь, и это позволяет Ричарду пошатнуть меня.
– Отошёл, – велю я и он отшатывается, с ненавистью глядя на меня. магия она ведь не только в жестах и самой силе, она в голосе. Голос – это своего рода проводник магии, как руки или амулеты, как и…
Мы цепенеем одновременно, когда переступаем порог комнаты. Ещё мгновение мечемся, не понимая, но затем одинаковые вспышки гнева и магии освещают нас и наши лица.
***
– Где моя дочь? – орёт Ричард, чего уже стыдиться? Мы, безумные, оббежали всю комнату, куда улеглась спать Каталина, куда я сама её уложила, весь дом, заглянули под кровати, под столы, за загнившие от безвременья шторы, и даже на улицу выскочили, запутавшись в ближайших же зарослях.
Тщетно. Девочки нет. Как и не было.
– куда ты, тварь, дела мою дочь? – орёт Ричяард и алые вспышки пульсируют на его руках, готовые сорваться.
Теперь мне стало страшно. По-настоящему страшно – и серо-желтый болезненный цвет привычного страха вытеснялся отчётливым ужасом.
Девочка! Где она? Куда делась? Ушла? услышала нас и ушла, чтобы мы не ссорились? Пожалуй, я бы так сделала. Но как бы она прошла мимо нас? в окно7 мы защищали окно? Понятия не имеют насчет сторожевых заклятий – это же дом Франчески, а не мой!
«Да уймешься ты меня звать?» – Франческа не замедлила с ответом. Как она это делает? Я сосредоточилась как сумела, хотя Ричард не давал мне этого нормально сделать, и ответила мысленно:
«Каталина пропала!»
Молчание.
«А под кроватью смотрели?»
Старая ведьма и тут осталась себе верна!
– Где…– Ричард приложил меня к стене, удерживал безо всякой магии, или же только по магии природной. – Куда ты её дела? Спрятала?
– Нет! – я тоже призвала на помощь природу и руки Ричарда тотчас обожгло, он отшатнулся и сползла по стене. – Нет! Нет!
– Где она? – голос Ричарда донёсся до меня как через комок ваты, а в следующее мгновение Ричард снова заметался по дому, налетая на предметы скудного быта. Но ему было всё равно. он искал дочь, словно та и впрямь могла забиться куда-то в уголок.
– Каталина! Доченька!
Надо же – доченька! Вспомнил!
Я поднялась, с усилием держась за стену. Мрачное понимание овладело мной. Кто у нас был кроме Франчески и Ричарда? Ага, правильно. Кто понял, наверное, понял, что я привязалась к девочке? Кому нужно иметь магов и ведьм в повиновении?
– Её нет…– он появился на пороге взмокший, бледный, напуганный, жалкий. – Где она, а? где?
– Я думаю, вопрос к де Рэ, – честно признала я. – Как думаешь? Она твоя дочь, и я…
Хотела подобрать слово, но не смогла. Признаться оказалось проще – дура-ведьма Магрит привязалась к девчонке и жалела её! и да, это означает, что я теперь пойду к де Рэ и попытаюсь освободить Каталину. Она не моя дочь, но почему так давит ответственностью за неё? Почему так тошно и почему так страшно? Бледно-зеленый страх расползается по всему существу…
Ричард сел рядом со мной. Бледный, напуганный, но осознающий свой испуг.
– Он может, – признал Ричард. – Я у него в руках.
– И я.
Он посмотрел на меня с недоумением, но вскоре недоумение сменилось пониманием и он обхватил голову руками и почему-то именно этот жест привёл меня в бешенство: я, не помня себя, схватилась за его волосы и принялась тянуть, выкрикиваю что-то оскорбительное.
Он не сопротивлялся. Он знал, что заслужил и не спорил.
Надолго моего бешенства не хватило, я обессилела и упала прямо на пол, не пытаясь уже делать вид, что держу себя в руках. Я себя не контролировала. Забавно: ещё недавно я казалась себе сильной, насмешливой ведьмой, но вот изменились обстоятельства, лишь слегка сменило курс, и вот я слаба!
Что мне эта девчонка? Она не моя дочь. Она мне никто. Она даже не ведьма! По-хорошему, встать и идти прочь. Искать новый путь – в академию или наниматься. Или еще чего. Но что делаю я?
И почему никак не могу перестать паниковать, представляя себе затерянную напуганную девочку, в очередной раз лишённую всякой защиты? И почему паника такого отвратительного светло-зеленого цвета?
И почему Ричард не сопротивляется? И почему отчаяние полнит нас, и почему…
– Значит так, – Ричард отнял руки от головы и взглянул на меня покрасневшими от усталости и слёз глазами, – мне она нужна, и если это де Рэ… что ж, я сделаю всё, чтобы она была со мной.
Люди не меняются, а маги? Я не знаю, я смотрела на него и не узнавала. Его ли это речи? Он же трус, он слабак, и он не любил своей дочери, ведь отдал её в неизвестность!
Маги не меняются?
– Каталина не заслуживает страданий, – маги не люди, люди не маги. И я сама не своя.
– Тогда помоги мне, – просто предложил Ричард, – на этот раз помоги. Де Рэ нашёл идеальный способ манипуляции. У него в руках и ты, и я.
– Я? Нет! – я врала, но безуспешно.
– Ты рисковала всем ради чего? – помрачнел Ричард, – она тебе нужна, важна.
Он прав. Я рисковала ради неё, ради её безопасности и будущего. Ради неё! Мыслимо ли? Не знаю, но осознание этого факта, который казался нормальным и понятным, подкатил к горлу новой волной паники.
– Не вздумай, – предостерегал Ричард, глядя на меня, – не смей…мы не знаем что с Каталиной. Мы еще не знаем что де Рэ потребует от нас. но на этот раз мы должны быть на одной стороне, Магрит. Я предлагаю…
Мне наплевать, что он там предлагал. Маг тысячи планов! Ха! Хоть бы один сбылся по-нормальному.
– Как ты нас нашёл? – спросила я, с удивлением ощутив, что голос охрип. – Кто тебе помогает?
Ричард не стал отпираться:
– Главный враг де Рэ… профессор Карлини. Магрит, я заклинаю тебя – мы должны быть…
– Сволочь! – прошипела я. – И Карлини, и де Рэ, и ты…и я.
– Так помоги мне спасти мою дочь от нас, – Ричард не стал спорить, он обернул мою паническую волну разочарований на пользу. А я кивнула – срок Ричарда тоже должен был выйти, и хорошо, если перед тем, как я его убью, он сделает хоть что-то по-настоящему полезное.
(*) (История Магрит в рассказах «Об одном доме», «Благое дело», «Чёрный Сад», «Спящее сердце», «Разочарование», «Без вины», «Руины», «Неудачница», «Искушение», «О терпении», «Метла», «Без надежды», «Неправда», «Из первого пепла», «Лучше промолчать», «Из пепла второго», «О начале падения», «О тёмных мыслях», «О первой правде», «Главная проблема ведьм» и «Договорились»)
