Лешка развернул веером купюры и удивленно спросил:
– А что так много?
– Бери, бери, напарник. Я трошки вздремну, а позже пойду еще партнеров надыбаю (найду), ты пока слетай в вагон-ресторан, возьми еще чего-нибудь пожевать и не забудь бутылочку вина, обмоем удачную игру.
Последующий путь на юг прошел в постоянной игре. Попались два горячих кавказца, распрощавшиеся с содержимым своих кошельков. Затем в купе пришел солидный дядечка в светлом костюме и при шляпе, направляющийся на курорт. Он тоже лишился основной части своих денег. Резак был на седьмом небе от счастья, дорога казалась не скучной, настроение постоянно приподнято, поезд не заметно приближался к Адлеру.
Резак задремал, а когда открыл глаза, Лешки в купе не оказалось. Сергей прошел по проходу до двери и увидел в тамбуре пацана, он стоял и, куря папироску, смотрел в окно. Резак закурил и, взглянув на смущенного паренька, спросил:
– Ты что, как не родной?
– Серега, ты же сам не любишь, когда мухлюют в карты, я же видел, как ты последнего мужика облапошил.
– Э-э, пацан, я чего-то не пойму, ты кого жалеешь? Лоха, который сидит и тоже мечтает, как бы меня в картишки обыграть. Мы же с тобой не на бану (вокзал) пассажира щиплем (воровать кошельки) или на гоп-стоп (ограбление) фраеров ставим, а умственную работу делаем… – Резак закашлялся от дыма папиросы, – знаешь, в жизни все обусловлено, если возникает какой-то нерешаемый вопрос – бей! Доказывай, что ты прав. Не жалей никого, упадешь, руку мало кто подаст – съедят и не подавятся.
Лешка, молча, слушал и не возражал. Неполные шестнадцать лет в жизни, конечно, это еще не показатель, но в его мальчишеских глазах было больше правды, чем в хитром и прищуренном взгляде Резака. Теперь он начинал понимать, что существуют разные правила в катранах (притон для азартных игр) есть мастерство картежника-профессионала, и есть шулеры, которые ищут лохов, то есть людей, в чем-то им уступающих.
Лешка еще раз взглянул в окно и представил себе бескрайнее море, чаек, мечущихся над волнами. Людей, красиво разодетых, которые собираются в вечерних ресторанах и их жизнь на юге, так не похожую на его существование с мамой в Юном городке.
– Лешка, пойдем в купе, – Резак отвлек его от мыслей, – вон проводник чай разносит, и еще надо подготовиться к большой игре.
Алешка вспомнил мать и подумал: «Теперь денег хватит, куплю мамке красивое платье, она уже давно ничего себе не покупала». Паренек взглянул на Резака и, не стесняясь, спросил:
– Серега, а ты правда мою мамку любишь?
– Когда-то любил, а теперь уважаю. Понимаешь Леха, меня так воспитали, я бы мог уболтать Анну, когда твой отец на фронте был, но твоя покойная бабушка предупредила меня, что Аня ждет Колю, а мы с твоим отцом друзьями были. Друга предавать нельзя, запомни это на всю жизнь. Мне шмар в жизни хватает, но любить по-настоящему нужно одну, которая потянется ко мне всей душой и сердцем. Мать твоя Колю любит, и я не хочу вставать между ними. Усек?
– Ага, усек. Серега, почему у тебя наколок нет? – Лешка перескочил на другую тему, – а у твоего кореша Моти все руки синие.
– Мне в свое время умный человечек совет дал: «Пацан, прежде, чем сделать наколку, поинтересуйся, что она обозначает, а то попадешь в камеру к правильной братве и окажешься в непонятках. Это хорошо, если наколку срежут вместе с кожей, а может и так статься – твою наколку примут, как предложение…»
– Какое предложение? – спросил заинтересованно Лешка.
– Партак (татуировка), Лешка – это наглядная паспортина, по ней братва определяет сущность сидельца, кто он, какие масти имеет? Если он сука или пацан, то есть определенные наколки. Так что все у тебя впереди и, прежде чем оставить на теле вечный рисунок, подумай, что ты понесешь его через всю жизнь. Я тоже, еще пацаном хотел наколоть себе на пальцах перстни, долго раздумывал, а потом расхотел.
– Серега, а почему менты моего батьку так часто в зону садят?
– Если бы твой отец был обыкновенный вор, он не был для власти так опасен. У нас полсоюза пересидело в лагерях, да убеждения у всех разные. Как мне объяснял твой отец: есть мерка, шаблон, под который власть хочет подогнать весь наш народ и в целом ей это удается, но встречаются такие, которым сначала нужно головы укоротить, а заодно и ноги, чтобы они подходили под общий строй, а отец твой стальной, укорачиванию не поддается. Понял, о чем я говорю?
– Не совсем.
– Пока не хлебнешь досыта из этого корыта, не поймешь. Жизнь Леха, штука сложная, какой тонус мы ей зададим, такая и будет до самой гробовой доски.
Под конец пути Резак достал несколько упаковок карт, еще раз осмотрел, и каждую в отдельности перетасовал, ведь заточенные колоды были разные, ко всем нужно было приноровиться.
На перроне вокзала в Адлере приезжих из Москвы встречал старый кореш Резака – вор Гурам, они когда-то вместе отбывали срок в одном лагере. Сразу же поехали в Дагомыс, находящийся в десяти километрах от Сочи. Поздоровались, как братья, Резак представил Лешку своим крестником.
– Дядя Гурам, а почему Дагомысом назвали? – спросил Лешка.
– В народе молва идет, что по всему побережью летом нет места прохладнее, потому что селение наше находится между гор в тени.
– Где будем катать? – спросил Резак.
– В одном из корпусов Кавказской Ривьеры, место там спокойное, зарядили деньгами местных мусоров, чтобы не напрягали нас во время игры, но на всякий случай на атасе пацанов поставим.
– Много соберется?
– Почитай со всего Союза: кто с Ямала, кто с Сибири, а ты, и еще несколько человек из Москвы.
– Гурам, как здесь с девочками? – спросил Резак и при этом подмигнул Лешке.
– Что ты хочешь, Серега, это же курортная зона, здесь этого добра как грязи, главное – чуточку твоего мужского внимания и вовремя засветить пресс (пачка денег), все красавицы побережья твои будут, – ответил, шутя старый вор.
Ближе к вечеру, на квартире Гурамовского кореша, собрались приезжие каталы, чтобы немного поразмяться перед основной игрой, а затем посидеть в ресторане Ривьеры.
Резак пока не садился за стол, наблюдал со стороны за чужой игрой и, зная множество хитростей, сразу определял, кто из игроков обладает шулерским талантом. Заточенная колода карт, всегда на руку шулеру, по шероховатости карты скользят или задерживаются при тасовке. Резак всегда ощупывал колоду, чтобы между слоями бумаги не были вклеены песчинки или мелкие осколки стекла.
Гурам предупредил, что кое-кто из местных катал, тоже присоседится перекинуться в карты и перед большой игрой обязательно будет оговорка во что играть. В «шпанские» игры, то есть: терс, рамс, буру. «Фраерские»: в очко, секу, петуха – не приветствуются.
Старый вор взглянул на Лешкину одежду, поцокал языком и с сарказмом высказался:
– Да брат, в такой одежонке, тебя не то, что в ресторан, к двери близко не подпустят. Вы тут братва пока развлекайтесь, – обратился вор к картежникам, – а мы с пацаном до магазина пройдемся, шкары модные, да рубаху парню возьмем, глядишь, в кабаке какую-нибудь девочку себе подцепит.
Лешка смутился. Ему действительно хотелось выглядеть поприличней, а вот о втором предложении дяди Гурама он совсем не задумывался.
Вечером заказали несколько столиков, и расселись недалеко от эстрады. Лешку было не узнать в новых брюках, из-под которых выглядывали остроносые штиблеты, тело облегала серая рубашка с длинными рукавами и с отложным воротником.
– Ну, теперь ты у нас видный жиган, – улыбнулся Резак и вдруг его взгляд устремился куда-то в угол ресторана. Лешка тоже посмотрел и заметил за столиком трех парней и белокурую девушку, на вид ей было около двадцати лет.
Небольшой самодеятельный оркестр исполнял легкую джазовую музыку. Резак поднялся и, подойдя к солисту, сунул ему в руку «пятерку» и что-то сказал на ухо. Парень махнул музыкантам рукой и музыка стихла. Он объявил танго. Резак подошел к столику, за которым сидела симпатичная девушка, одетая в легкий белый сарафан. Волосы коротко пострижены и аккуратно причесаны. Глаза большие, светло серые, красивые, излучающие добрый взгляд.
– Разрешите вас пригласить, – Сергей галантно протянул руку. Девушка взглянула на сидевшего напротив парня, как бы спрашивая разрешения. Прищурившись, он оглядел Резака, потом бросил взгляд в сторону стола, откуда он пришел и, увидев Гурама, сдержанно кивнул. Девушка поднялась и, подав руку Сергею, направилась с ним к эстраде.
[justify]Резак нежно обнял красавицу за талию и по ходу медленного танго, постоянно ощущал гибкость ее стана. Она положила свои ладони на плечи Сергея. Он смотрел на нее, не отрывая глаз. Девушка взглянула ему в глаза и робко отвела свой взор в сторону. В тот момент Сергей почувствовал, как к лицу прилила кровь и сердце учащенно забилось. Осторожно, соблюдая приличие, он