Ермолай, по-стариковски ссутулившись, опершись на палку, сидел на завалинке возле своего дома. Тягостные думы одолевали его. Перед глазами словно проплывала прожитая жизнь.
Родился он здесь, в деревне, что расположилась на берегу реки. За деревней начиналась тайга. Быстро промелькнули детство, юность. Ничего в них особенного не было: всё привычное, как и у всех жителей деревни. Время послевоенное, но в деревне не голодали. Кормили лес, река, да и скотину тоже держали.
Вот и он отцу помогал в работе – корове сено на зиму, а себе дрова заготавливали. Развлечением были рыбалка, купание в реке, сбор ягод и грибов в лесу, затем охота. В школу в соседнее село ходил – ниже по реке на пять километров. Считал школу лишним занятием, особо в учёбе не напрягался. Затем армия, стройбат. Отслужил, вернулся. Молодёжь на стройки рвалась, многие в город перебрались. Он остался в деревне.
В семье что-то не так пошло. Сначала на операционном столе мать умерла от перитонита. В тот же год отца на лесоповале деревом придавило. Не выжил, вскоре и его похоронил.
Жизнь надо было продолжать. Устроился на лесопилку. Сделал предложение соседской девушке Валентине. Не потому, что любил, просто считал, что семья должна быть, а девок в деревне раз, два и обчёлся. Эта приглянулась.
Только семейная жизнь сразу не заладилась. Вроде Валентина и девка видная, и в хозяйстве умелая, да и к нему сначала была ласковая. А ему хотелось значимость свою показать, покрасоваться перед ней. Дурак ещё был, видимо. Советов её не слушал, сам поучать хотел. Как-то ударил даже сдуру, когда свою правоту хотел доказать. Увидел слёзы её, подумал: «Вот так-то лучше. Будешь знать, кто в доме хозяин». Валентина тогда словом не обмолвилась. Только ласка её после того случая улетучилась. Замкнулась жена, потускнела. Да и в доме словно тучи пасмурные нависли.
Он, конечно, вину чувствовал, да не видел в этом ничего необычного. Сколько мужиков в деревне своих жён по пьяни поколачивали! Это ж так, привычное дело. Привыкнет и она! Жену учить надо! Уважать его станет!
Не стала. Наоборот, попрекать начала.
В лесхоз в начале осени студенты на практику приехали. Сказали, что флору и фауну здешнюю изучать будут. Вечером танцульки устроили. И он туда потащился. А что – молодой ещё был. Приглянулась там одна деваха, стал заигрывать. Валентине, конечно, сразу донесли. Когда пришёл домой, сказала:
- Ты бы оставил девчонок в покое. Они по делу приехали, а не с вами – мужиками – развлекаться.
Ох как в нём кровь взыграла, яростью наполнила: как это она ему указывать посмела! Вот тогда он избил жену по-настоящему.
Вырвалась из его рук Валентина, выбежала в ночь. А он даже удовольствие от скандала этого получил! Ни догонять, ни искать не пошёл, спать завалился. Утром бабы только сказали, что прибежала она к фельдшерице. Та тут же отправила Валентину в больницу. Оказывается, беременная жена была. А он и не знал, не сказала! Выкидыш случился – не спасли ребёнка.
Из больницы Валентина к нему не вернулась, уехала в город.
Он не искал. Подумал: погуляет, помыкается по чужим углам и вернётся, прощенья ещё просить у него будет. Только он тогда подумает, взять ли её обратно.
Она не вернулась. Доходили до него слухи, что нашла работу, вновь вышла замуж, что есть дети. Что-то внутри него разбередили, растревожили эти слухи. Но на людях держался. Вечерами же было одиноко – пусто в доме, пусто и на душе.
Чтобы уйти от этой пустоты, чтобы избавиться от сочувствующих взглядов у одних и ненавидящих у других, покинул деревню и устроился на лесосплав. Река большая и быстрая, порожистая; работа отнимала много сил. Работал на износ. Однажды понял: он специально ищет трудности, словно хочет смерти. Но, видимо, родился под счастливой звездой. Трудности преодолевались, он их словно и не замечал. А что? Жизнь – она как перекаты на реке: то плавно течёт, то преграды на пути встречает. Об этом ещё в детстве ему отец говорил, да он и сам это видел.
На одном из порогов как-то на камне заметил собаку. Она смотрела на водоворот, бурлящий возле ног, и никак не решалась прыгнуть в воду. Как оказалась в реке? Сколько стоит здесь? Направив плот к камню, Ермолай сумел стащить собаку на плот. Мокрая и дрожащая, она прижалась к его ногам. В ответ он погладил её. Собака благодарно завиляла хвостом, лизала его руки. Пожалуй, тогда впервые он почувствовал что-то вроде любви. А может, это была просто жалость к бедному озябшему животному. Так и сошлись тогда два одиночества. Но с тех пор они не разлучались. Он назвал собаку Жулькой – давно-давно в школе он читал рассказ о собаке с такой кличкой.
Скоро Жулька уже не боялась бегать по плоту. Когда причаливали к берегу, резво носилась по окрестностям. Ермолай слушал её заливистый радостный лай и, казалось, оттаивал душой. Иногда Жулька возвращалась с добычей: пойманным зайчишкой или куропаткой. Он хвалил её, а добычу разделывал и отправлял в котёл. Потом оба располагались у костра и с удовольствием ели суп. Мясной суп вносил разнообразие в их повседневную рыбную еду. Жульке была выделена отдельная миска.
Так и стали жить вдвоём. Когда начиналась зима и сплав леса заканчивался, переселялись в деревню, там и зимовали. Да, Жулька спасала его от одиночества, от пустоты в доме, стала настоящим другом.
Но время шло, года пролетали. И однажды его Жулька умерла почти у него на руках. Нет, она умерла не от болезни, просто собачий век, к сожалению, намного меньше человеческого. Остывшее её тело он закопал сам рядом с оградой кладбища. Решил, что, навещая могилы матери и отца, будет заходить и к Жульке, косточку на могилку будет класть. Горевал по ней сильно! Валентина так не запала в душу, как она.
И опять накрыло его одиночество! Боролся с ним, старался в работу уйти, только понял, что и он состарился, и его силы на исходе. А в последнее время приходит ночами во сне к нему Жулька, виляет радостно хвостом и манит его за собой. Видимо, пора и ему покинуть этот свет. Да он и не против: понятно, что все когда-нибудь туда уходят. Ему другие думы покоя не дают: зачем жил? Что он на земле оставляет? Да и кому оставлять-то? Вон у сверстников внуки по деревне бегают, в прятки да в войнушку играют, с куклами нянькаются, смехом тишину деревенскую разрывают. А у него кто? Бобылём жил, так и умрёт. И хоронить чужие люди будут. Может, это расплата за то, что женился на нелюбимой, что не ценил заботы жены, что руку на неё поднял? О семье своей мечтал, а не сберёг. Ребёнку не дал возможности родиться! Валентина от него слова ласкового не услышала! Жизнь прошла, а он так и не понял, для чего ему её дали. Чем для него жизнь обернулась: наградой или наказанием? Пожалуй, наказание, раз раскаивается. Только поздно! Никчемной, пустой и напрасной жизнь его оказалась. И ничего ему уже не исправить!
В предрассветном полумраке молодёжь после танцев расходилась по домам. Один паренёк увидел возле соседнего дома привалившегося к стене старика и окликнул его:
- Эй, дед, на улице спишь! Иди домой!
Ответа не последовало, и паренёк уже погромче сказал:
- Дед, ты не умер случайно?
Старик не пошевелился. Парень не решился подойти ближе, ускорил шаг. Возле своего дома увидел мать, вышедшую доить корову, и сказал ей о смерти старика-соседа. Мать поправила платок на голове, перекрестилась и тихо произнесла:
- Отмаялся, бедолага!
Май 2024
*
