Огромная кошка своим лучистым взглядом и кивком дала Конану понять, что не сердится на него, и даже доверчиво потёрлась о его колени могучим боком, тихо мурлыкая. Не к месту для драматического момента прощания он подумал вдруг, как, наверное, эту бедняжку мучают… блохи! Поколебавшись, Конан положил свою сильную руку на плечи кошки-девушки, и мягко погладил её.
– Возвращайся к матери, и держитесь пока подальше от замка! Не знаю, когда и как я смогу разделаться с негодяем – может, за час, может, за месяц… Тут ничего нельзя предсказать заранее! Но всё же постараюсь управиться побыстрее – не то мои там, дома, будут беспокоиться. Надеюсь уложиться за пару недель… Береги мать!
Конечно, Конан про себя рассчитывал справиться с магом гораздо раньше, но если бы он не вернулся домой недели через три-четыре (одна-то уже прошла!), Зенобия и вправду стала бы всерьёз беспокоиться, и даже, чего доброго, отправила отряды Гвардии на его поиски. А это вовсе не входило в планы Конана. Спасать – его!.. Нет, это уж точно не в его духе и привычках!
Расставшись с Лианой, он стал неторопливо обходить замок по кругу, так, чтобы его ни при каких условиях не заметили со стен. Он собирался осмотреться, и заодно выбрать место, откуда он ночью постарается проникнуть внутрь, так, чтобы не потревожить караулы.
Высота и монолитность стен его нимало не смущала – сильные пальцы и гибкость пантеры помогали ему в бурном прошлом брать и не такие твердыни. Верный Рыжий знал, что от него требуется, и ни звуком не выдавал их незримого присутствия.
Однако планы киммерийца были несколько нарушены, когда он добрался до места, где ров под стенами замка перекрывали мост и насыпь, ведущие к главным воротам, которые, что весьма удивительно, оказались широко открыты. Конан задержался, пытаясь оглядеть внутренний двор.
Вдруг из ворот торжественной церимониальной походкой вышел мальчик в нарядной ливрее, и с жезлом посланника в руке, и так, словно он точно знал, куда идти, мимо застывшей по стойке «смирно» стражи, направился прямо к убежищу Конана.
Варвар был уверен, что ничем себя не выдал, ведь за плечами были почти тридцать лет воровской и боевой практики. Тем не менее он решил не двигаться, и посмотреть, что будет. Непосредственная опасность, вроде, пока не угрожала. Мало ли куда направился посланец…
Странный мальчик между тем уверенно подошёл почти вплотную к его укрытию, поклонился по всем правилам церимониала, и, глядя на Конана сквозь ветви ничего не выражавшим, каким-то рыбьим взглядом, напыщенно-торжественным тоном произнёс:
– Хозяин замка Рэдволд, могущественный Юрденна, приветствует короля Аквилонии, знаменитого Конана! И желает лично засвидетельствовать своё почтение! Могущественный Юрденна также спрашивает, не будет ли великому Конану угодно оказать ему честь, и стать его гостем на любое время, какое ни пожелал бы король Аквилонии! Рэдволд и его хозяин полностью в распоряжении многоуважаемого и долгожданного гостя!
Равнодушным и каким-то неживым тоном выдав словно заученный текст речи, мальчик, словно автомат, снова торжественно поклонился, и замер, изредка помаргивая, и упёршись своим странным отрешённым взглядом куда-то поверх левого плеча удивлённого киммерийца.
Конан, не торопясь отвечать, напряжённо думал, хмуря чело и сердито сопя.
Похоже, несмотря на все его старания, враг давно знает, что он здесь. Так чего тянуть?
Его приглашают – он пойдёт! Противник, как видно, не лыком шит! Но и сам он тоже не подарок. Он будет начеку: не позволит себя загипнотизировать, или обмануть! У него достаточно защиты и опыта общения с магами.
– Указывай дорогу, посланец! – варвар, уверенно ступая, вывел коня из чащи.
Они прошли по мосту в ворота. Стражники, на вид не слишком-то ухоженные и подтянутые – чего Шакира-то уж точно никогда бы не допустила! – проигнорировали вступление под своды башни с воротами как мальчика, так и Конана с Рыжим.
Посланец всё так же неспешно, торжественно и уверенно двигался прямо к центральной части замка, где, как помнил варвар, находились парадные залы для торжественных приёмов, балов и обедов. Судя по отсутствию изменений или переделок во внутреннем дворе замка, планировка мага устраивала, и он оставил всё, как было.
Загрохотали цепи и заскрипели створки: это стража поднимала подъёмный мост, закрывая ворота и отрезая замок от мира. Конан даже не взглянул туда – зачем, если он всё решил?
Передав коня заботам подошедших конюхов, таких же «замороженных», киммериец проследовал за мальчиком внутрь, через ряд величественных покоев в пышном убранстве, которым, впрочем, как сразу заметил его намётанный глаз, не помешала бы капитальная уборка – вновь чувствовалось отсутствие заботливой женской руки – и был подведён к высоченным резным дверям тронного зала. Мальчик, войдя первым, низко и вычурно поклонился трону, и звучно объявил:
– Его Величество Конан, высокочтимый король Аквилонии! – после чего, не поворачиваясь к трону спиной, отступил вбок и назад.
Конан без лишних церемоний и разговоров прошёл в длинный зал, в дальнем конце которого располагался великолепно отделанный трон на невысоком постаменте – всего в три ступеньки. Застывшие в разных местах зала пышно одетые мужчины и женщины не сдвинулись со своих мест при его появлении, и лишь провожали его глазами. Рыбий взгляд и подзапущенный вид величественных в своё время придворных своей соседки варвара уже не удивил.
Проходя мимо их помятых костюмов и замызганных платьев, он всё же подумал, что то, как маг относится к ним, говорит о желании унизить, втоптать в грязь, отомстить за какие-то прошлые обиды всем, кто выше по социальной лестнице. Вот и ясны по крайней мере две черты характера нового хозяина Рэдволда – подлость и мстительность. И главный вывод: сам маг явно происходит не из сливок общества – иначе он понимал бы тот элементарный факт, что тем самым роняет престиж двора и королевства…
Стало быть – и свой.
Поскольку никто и не пытался его удержать, киммериец приблизился к трону на пять-шесть шагов, прежде чем сидящий на троне разлепил скривлённые в удовлетворённо-презрительной ухмылке губы, и неожиданно весело сказал:
– Приветствую тебя, Конан из Киммерии, ныне могущественный властитель Аквилонии, смелый воин и мудрый правитель! Я действительно рад тебя видеть! Эй, вы там… – небрежный жест рукой, – свободны на сегодня!
Судя по шороху платьев и стуку каблуков, все ринулись прочь. Конан даже не оглянулся. Буравя взглядом странное лицо перед ним, он произнёс:
– Хотелось бы ответить тебе тем же, Юрденна. – он подчёркнуто выделил отсутствие у врага почётного титула, зная, что тем самым разжигает в том злость, и, следовательно, делает менее осторожным, – Но, боюсь, после того, что я услышал о тебе и твоих делах, наша встреча ничего хорошего тебе не сулит! – предпринимать что-либо, однако, Конан не спешил.
С чувством безотчётной брезгливости он рассматривал казавшееся, однако, вполне человеческим, вроде бы даже довольное его грубым тоном и недвусмысленной угрозой, лицо существа, словно чудовищный краб, или паук, развалившегося на явно великоватом для него символе королевской власти.
Несмотря на то, что у того было всего четыре конечности, Конана не оставляло ощущение, что их гораздо больше… И они всё время шевелятся – готовые напасть, оплести, разорвать…
Перед ним сидел карлик. Старый, омерзительно сморщенный карлик с огромной головой на непропорционально тонкой шее. Размером с ней – с головой – мог бы поспорить только его же горб. И Конана этот маленький уродец явно не боялся.
– Ага, значит, Шакира с дочуркой уже просветили тебя! – довольно закудахтал чародей, потирая крохотные ладошки, – Это прекрасно! Сбережёт нам массу времени. Ведь я, честно говоря, ожидал тебя к ужину, и мои повара постарались от души!
– Я не собираюсь гостить у тебя, или тем более, ужинать с тобой! – рявкнул рассвирепевший Конан, со злостью и сожалением думая, что из него, похоже, пытаются сделать идиота, и, к сожалению, кажется, встреча с Лианой, а затем и её матерью, была лишь искусно подстроенной ловушкой. В которую он попался, словно юный и наивный простак-справедливоборец!
– Да нет же, уверяю тебя, мой дорогой гость – сердишься ты напрасно! – словно отвечая на эти его мысли, никак, впрочем не отразившиеся на лице прекрасно владевшего собой Конана, вновь захихикал карлик-паук, – И на королеву с дочерью ты напраслину не торопись возводить!
Он вдруг посерьёзнел и приосанился. Даже тон стал торжественно-гордым:
– Я специально не трогал их, зная, что ты очень тонко чувствуешь ложь и обман, и если я зачарую их, они не смогут так правдиво и проникновенно рассказать тебе о случившемся. Да, – он жестом удержал слова, готовые сорваться с уст Конана, – Их история правдива. Подожди же, не перебивай! – Конан снова открыл было рот, чтобы высказать то, что он думал о Юрденне, – И здесь ты тоже прав. Прав – с точки зрения обычного человека! – маг не удержался, и мерзко захихикал, подчеркнув это последнее слово, – Но ведь ты ещё – и Король!
А Король должен понимать… Что есть дела и поважней человеческой жизни. Кроме того, из элементарной вежливости гостя к хозяину, дай мне, наконец, закончить мою мысль! Ведь ты здесь – для дела!
[left]– Не может быть у меня дел с гнусными мерзавцами-извращенцами и мошенниками, даже если они ко всему ещё и колдуны! – решив, что болтовни довольно, Конан метнул от бедра испытанный и заговорённый кинжал, который возил с
