Ну нет! Конан-то знал, что не ликвидировал! Даром что ли ни один стражник из его сокращённого теперь до десяти человек персонального эскорта никогда не мылся! Это было ясно по особому, глубоко въевшемуся и застарелому запаху пота, сопровождавшему всегда этих несчастных, куда бы они не направлялись, следуя за ним, словно выводок цыплят за клушкой, впрочем, никогда и не препятствуя ни в чём. Да и придворные… Хотя их-то чародей ловко изобразил презренной кастой.
– И ещё Конан, знай: живым он тебя отсюда в любом случае не выпустит! Уж кого-кого, а тебя он боится пуще смерти! Так что на спасение у тебя не больше восьми дней: как только ты закончишь… С нами… Он заколдует и убьёт тебя! Конан! Беги! Беги до того, как встретишься со всеми женщинами!
Ты сможешь заручиться помощью другого мага, и вернуться! Если ты этого не сделаешь, все мы – и оплодотворённые, и ещё нет – погибнем! После родов, когда мы уже не будем носительницами столь нужных ему детей, он обязательно убьёт и нас – чтобы не мешали его планам воспитания будущих тиранов и убийц! Бежав же сейчас, ты спасёшься сам, и сможешь вернуться за нами, и убить чародея. Если же ты останешься – гибель неизбежна! Причём – бессмысленная… Я слишком хорошо его знаю! Беги же – ради твоих будущих детей!
– Кивни головой, если ты понял меня. – мольба в её голосе сменилась усталостью, и… слезами. Но беззвучными – слезами сильной женщины. Она даже не вздрагивала.
Ощущая горючую влагу на своём плече, Конан, словно во сне, легонько кивнул. Ничем другим он не выдал, что не спит. Он продолжал расслаблено сопеть, изо всех сил сдерживая… Радость!
Вот оно! Наверное, ради этого момента он ждал и терпел, сдерживая свою кипучую кровь от жажды немедленных действий и попыток убить мага любой ценой!
Определённо, повезло ему с этой Наиной! Как же сильна должна быть ненависть к мучителю, и сила духа, если она, не боясь пыток и смерти, сообщила ему неоценимой важности сведения, предлагая бежать, а себя обрекая таким образом почти на верную гибель?!
Нет, не бежать он должен, а спасти – и её, и остальных. Нельзя позволить магу ускользнуть! Ведь он уже может успокоиться, и забрать с собой тридцать шесть женщин с его детьми – пусть пока только в чреве матерей, но – в будущем…
Теперь он узнал почти всё, что хотел. И даже больше: мокрая одежда может, пусть на короткое, время, защитить его. На могучем теле она, конечно, просохнет быстро. Но Конан-то не будет в это время сидеть сложа руки! Полчаса защиты от гипнотических чар должно хватить с лихвой! Нет, не бежать он собирается, а действовать! Причём быстро.
Лучше всего прямо сегодня.
Ведь он не просто воин-киммериец в свои сорок с хвостиком. Он теперь больше стратег.
Предварительный план у него уже созрел. А вот теперь и все детали встали на свои места. Но… придётся ещё немного подождать!
Поэтому он легонько кивнул ещё раз, нежно прижал к себе тёплую, вроде, с виду, спящую миниатюрную храбрую женщину, и снова… Уснул!
Уснул, успев, однако, поломать голову над тем, откуда и как эта смелая и находчивая женщина узнала такие ценнейшие сведения. И какую цену за них заплатила…
В семь утра за ним как обычно пришёл персональный «почётный» эскорт, во главе с Андронисом – Конан-таки узнал у Юрденны, как зовут капитана. И поскольку по предложению варвара, не встретившего возражений у мага, с женщинами он теперь встречался в десять вечера, и в три ночи. С каждой из них после «работы» он успевал поспать часа три, обхватив могучими руками, или подставив мускулистую грудь очередной получательнице его «ценнейшего» семени, для лучшего его, «так сказать», усвоения её организмом.
Это было на руку ему – днём он теперь, в общем-то, мог и не спать. Однако, чтобы маг не подумал чего, он всё же дремал обычно у себя, до полуденного приёма в тронном зале. Слова Наины, вроде, подтверждали, что такая тактика принесла свои плоды – маг отдыхал только после того, как убеждался, что Конан покинул женщин.
Придя к себе, Конан как всегда вымылся и плотно позавтракал. Зевнул. Лёг в постель, сладко потянулся. Закрыл глаза и притворился спящим умиротворённым сном человека, честно выполнившего свой долг.
Когда прошло два часа, то есть, примерно в девять, он начал действовать.
Молча.
Бесшумно одел свою старую одежду. Взял меч и кинжал, который попросту отобрал у кого-то из придворных, взамен своего (Юрденна не возражал, а лишь презрительно ухмыльнулся.) недели две назад. Не забыл и не столь роскошный, но вполне надёжный запасной, припрятанный в сапоге.
Повязал голову широкой полосой льняной материи, добытой из белоснежной простыни.
После этого он как был, в куртке, рубахе, штанах, сапогах и при оружии, забрался в бассейн, и погрузился с головой под воду на добрых полминуты.
Вылез. Сел и поднял ноги, чтобы вода вытекла из голенищ. Пошёл, оставляя за собой мокрые следы, прямо в кузницу замка. На десятерых молчаливых сопровождающих, идущих за ним всё так же, колонной по два, от самых дверей его покоев, он привык внимания не обращать – что днём, что ночью они не препятствовали его перемещениям по замку.
Покуда не было особых указаний карлика, они вообще не проявляли инициативы, и фактически не были помехой для задуманного. Просто шёл он теперь помедленнее, чтобы его эскорт не слишком гремел оружием, доспехами и сапогами.
В большой и насквозь прокопчённой кузнице варвар выбрал одно основное и единственное орудие – огромный, не меньше чем пудовый, молот на толстой, прочной, ухватистой рукоятке. Так как отец его был кузнецом, он кое-что понимал в этом деле. Молот очень удачно разместился за его широким поясом сзади. Кузнец, если и был здесь, похоже, отдыхал – ещё один факт в пользу того, что сейчас главный мерзавец отдыхает.
Затем варвар посетил и королевскую кухню.
Так же, не торопясь, пересёк он широкий, мощёный порядком стёршейся брусчаткой двор, на секунду задержавшись под северной башней. Да, именно под её окнами-бойницами ужасные доказательства не оставляли сомнений в словах Наины: тёмные, глубоко въевшиеся между камнями пятна – кровь невинных жертв, не потрафивших гнусным капризам проклятого горбуна – выделялась своим свежим и хорошо различимым видом, неопровержимо свидетельствуя о злодеяниях в этой башне.
Мерзкая тварь! Да был ли он нормальным мужчиной, в конце-концов?!
Или все его гнусности от собственного бессилия в постели? Не в этом ли источник его лютой зависти и ненависти к Конану, и всем на свете женщинам? От мысли, какое воспитание и судьба могли бы постичь его детей в лапах озверелого урода, киммерийца пробрала холодная дрожь…
Ладно, настал час истины. Будущее – и женщин и детей! – зависит от него!
Конан подхватил тяжеленное ведро и быстро шагнул в дверной проём башни. Как он и думал, его охранники двинулись за ним, немного, как обычно, замешкавшись.
Ну, здесь-то они ему не нужны! Мгновенно оглушив ударами могучего кулака двоих ничего не успевших предпринять стражей у двери, мимо которых он мирно «гулял» каждый день, чтобы все они «привыкли» к нему, Конан быстро захлопнул толстенную дверь, оттолкнув ею напиравших снаружи «своих», и заложил массивную щеколду. Снова подхватив полнёхонькое ведро ужасающих размеров, которое он снял с цепи кухонного колодца, варвар со всех ног кинулся вверх по спиральной лестнице, в открытый люк – на второй этаж. Двигался он, несмотря на молот и ведро, бесшумно.
Десятерых стражников-арбалетчиков, находившихся там, и не успевших ещё получить никаких руководящих команд, или вскинуть оружие, он щедро окатил добрыми десятью галлонами чистой и холодной воды. Досталось почти всем!
Тех, кому всё же не досталось, варвар поспешил свалить с ног своими тяжеленными кулаками и всё тем же ведром, разбившимся о шлем последнего бедняги.
В образовавшейся свалке, наполненной криками тех, кто очнулся от гипноза, и неразборчивым ворчанием тех, кому воды не хватило, Конан тараном своего тела проложил себе коридор и стремительно ворвался сквозь массивную дубовую дверь на третий этаж, поспешив захлопнуть за собой и её. Засов здесь не уступал тому, что был внизу. Третий этаж никто не охранял, чего нельзя было, к сожалению, сказать о четвёртом.
Но ему повезло – выручило то, что Юрденна лишил жертв гипноза инициативы и мозгов: стражники, услышав подозрительный шум, не догадались забаррикадироваться внутри, а принялись стрелять в него через дверной проём. Этих пятерых, двигавшихся, словно заведённые, плохо смазанные и медлительные автоматы, пришлось, к сожалению, убить. Первых двух, спустившихся ему навстречу по лестнице – брошенными кинжалами. Третьего – из арбалета одного из убитых, прикрываясь, как щитом, его телом.
Остальные двое, так и не попавшие в живого, всё время двигавшегося, словно ртуть, противника, пали от меча. Конан быстро осмотрел себя: действительно – ни царапины. Вот только… Быстро взмахнув мечом, он отрубил себе кончик мизинца – с него свисала подозрительная красная капля… Лучше подстраховаться – плевать на палец!
Хорошо, что на этом, самом важном, рубеже обороны, арбалетчиков было всего пятеро – очевидно, Юрденна слишком полагался на пост второго этажа. И всё равно, от стрел Конана спасло только то, что его реакция и скорость движений не шли ни в какое сравнение с замедленными, дёрганными движениями несчастных марионеток.
[left]В наступившей тишине Конан поразился: свалка на втором этаже
