Фанфик по сериалу "Одноклассники. Бывших не бывает."
Прошло уже два года с тех пор, как Владимир Дудников ворвался вихрем в ее спокойную, размеренную жизнь. Перевернул все с ноги на голову. Ей бы радоваться, что все завершилось, вернулось в привычное русло. Но Ольга не могла… Этот взгляд пронзительных голубых глаз, этот полушепот ее имени, прозвучавший громче крика. Каждую ночь, ей казалось она вновь слышит низкий голос одноклассника…
Призрак Володи ее измучил, она ведь все делала правильно, но непонятное чувство внутри скребло, томило.
С виду все было хорошо, сын влюблен, учится. Сергей погружен в работу над созданием протезов. А она одна наедине со своими мыслями, страхами, переживаниями.
Ольге захотелось увидеть его, попросить прощения, что не любит его и сказать, что прощает. Глупо? Может быть.
Только вот в клинике его не оказалось. Ольга испугалась поначалу, но ей удалось узнать, что в городе его тоже нет.
Тогда Ольга стала искать его, и нашла, причем просто, забила в поисковике его Фамилию, имя отчества и нашла его среди руководителей и учредителей компаний и фирм. Он вернулся на север. И вот она ехала сейчас туда же.
В ней будто проснулся кто-то другой, смелый и решительный. Дома сказала, что уезжает на конференцию, ее даже не расспросили толком на какую и куда да летом…
Стук колес немного успокаивал. Женщина подбирала слова, как же при встрече лучше ему объяснить. Он столько раз ее не слышал, но ведь должен, должен понять и отпустить, совсем отпустить в ее мир, без него.
В его фирму шла дрожа, сжимая в руках свою старенькую сумочку. Офис Володи поражал. Богатый, выдержанный в строгих тонах. На входе охранник остановил, спросил к кому и по какому вопросу. Она ответила, что к директору и по личному. Страж офиса связался по телефону с кем-то, покивал и пропустил нежданную гостью, объяснил куда пройти.
В приемной было несколько человек, на Ольгу покосились. Она от волнения то и дело одергивала серенькое платье в мелкий белый цветочек. На нее подняла глаза бесстрастная секретарша с волосами, уложенными в пучок.
- Это Вы к Владимиру Петровичу по личному вопросу? Ольга Гоголева?
- Да, - протянула учительница, будто сама была ученицей, - только не Гоголева, а Коголева.
Секретарша набрала номер:
- Владимир Петрович, та самая посетительница по личному вопросу тут. Ее сейчас примете? Остальных отпустить… но… Как скажите.
Изменившимся тоном, с оценивающим взглядом она обратилась к визитерке.
- Вас ждут.
Другие было начали возмущаться, но она их точно ледяной водой окатила:
- Так распорядился Сам!
Оля едва открыла тяжелые высокие двери и протиснулась в кабинет.
Все выдержано в зелено-синих тонах, несколько витражных окон давали обзор на суетящийся город.
Владимир, как всегда безупречный, в скрипяще-белой рубашке сидел за массивным столом, на котором аккуратными стопочками лежали бумаги с яркими ярлычками закладок.
Наверное, только сейчас, оказавшись здесь, на его территории, она осознала всю мощь, власть и силу одноклассника.
Он не сделал ни движения, ни жеста в ее сторону, только где-то в глубине бездонных синих глаз промелькнуло что-то неуловимо яркое и погасло.
Она неловко примостилась на краешек стула. Он медленно нажал кнопочку на аппарате.
-Светочка, - раздался его спокойный красивый голос, - принеси нам кофе. У нас ведь будет непростой разговор, не правда ли? - обратится он уже к неожиданной гостье.
Светочка прилетела на зов начальства быстрее ветра, будто кофе только и ждал, чтоб его попросили и так же быстро испарилась.
Дудников отпил ароматный напиток, отставил чашку в сторону, сцепил руки в замок, положил на них подбородок и уставился тяжелым взглядом на Ольгу.
- Я тебя не звал, не искал. Зачем ты здесь?
Момент настал. Или сейчас или никогда. Она ведь именно за этим и приехала, чтобы стать от него свободной. Но слова не хотели слетать с губ. Горло сдавил спазм.
Дудников встал из-за стола, а она вся сжалась. Это движение не укрылось от него, он только усмехнулся, достал из ящика пачку сигарет. Приоткрыл окно, впустив в тишину кабинета шум улицы. Чиркнул зажигалкой, затянулся.
- Хорошо, давай я скажу за тебя, - отчеканил он, - ты же у нас правильная, добрая. Захотела посмотреть, как я. Как видишь, хорошо. Успокою, я больше не тот мальчишка-выпускник, которого упекли в психушку. Я быстро вернулся сюда. Зашел в кабинет и понял, что не хочу это все терять. Или ты думаешь, что мое положение само ко мне пришло? Я это заработал!
Он забыл про сигарету, чувствуя нарастающее волнение, и огонек обжег пальцы. Дудников скривился, сдавил остаток фильтра и кинул его в пепельницу.
Оля не двигалась, глядя на него, такого большого и опасного. «Ну дура, ну зачем приехала?» - ныло в мозгу и сосало под ложечкой.
Эти два года дались бизнесмену не просто. Он не врал, что из лечебницы вышел легко, связи сделали свое дело. А когда вернулся обратно, то нашел талантливого психолога, с которым шаг за шагом стал прорабатывать свою боль по имени Оля. Он хотел жить, хотел почувствовать себя счастливым. Шаг за шагом переступая через себя порой, учился дышать полной грудью.
И вот сегодня он с трудом мог поверить, что его мучительница сама приехала к нему «по личному» и убедился, лишь когда по камере видеонаблюдения увидел ее в мышиного цвета платьишке в приемной. И он удивился, что у него не появилось нежности к ней. Только раздражение.
- Володя, - наконец смогла она выдавить из себя не свой голос, - я хочу, чтоб ты меня понял, услышал, хоть раз.
Новая сигарета заплясала огоньком в его пальцах.
- Нет, Оля, это ты хоть раз меня услышь, пойми, - перебил он ее холодным голосом, - давай ка мы вместе все вспомним. Школу, нас. Тебе же нравилось, что у тебя есть твой личный паж, Володя Дудников, такой милый мальчик, что носит портфель, дарит цветы, провожает домой. Но стоило Володе обратить внимание на другую девочку, ты надувала губки, обижалась и Володя к тебе возвращался. Разве не так?
Оля не пошевелилась, но на ресницах блеснула слеза, а Дудников и не думал униматься. Он больше не будет ее щадить, как в прошлый раз, когда он мягко пытался ей напомнить, а она говорила, не надо вспоминать. Сегодня надо. Хорошо, что она здесь. Пора закрыть этот гребаный гештальт. Обоим.
- А что потом? – глаза бизнесмена жгли холодом, которым пропитались в этом суровом городе, - а потом в наш класс пришел Сережа, балагур, спортсмен. Не скучный и тихий Дудников.
Воспоминания, от которых хотелось убежать, накрывали Олю с головой, тащили в омут. Она помнила, как Сергей зашел в их класс, и все девчонки наперебой защебетали. Она перевела с новичка взгляд на белобрысенького соседа по парте с ярко-голубыми глазами. И разве это он ей нравился? А ведь нравился…
- Потом был выпускной, - продолжал без жалости одноклассник, - помнишь? Сережу утащила танцевать Танька, повисла на нем. А что сделала ты? Ответь!
Слезы уже ручейками текли по ее щекам.
Танька в тот вечер была самой эффектной, самой красивой. Мальчишки таращились на ее белое с красным мини платье, обтягивающее очень женственную фигуру, на стройные ножки в белых лодочках. Сережка, еще не ее Сережка, но уже кидающий на нее заинтересованные взгляды, тоже таращился на Таню и первый пригласил на танец, опередив других. Обида закипела в Оле. И вдруг на ее плечах руки, такие понимающие, уверенные, они так сильно и нежно сжали ее плечи. Верный Дудников, он один не поддался Танькиным чарам. Он потихоньку увлек ее из спортзала, Оля не сопротивлялась, а взявшись за руку шла рядом, молча. Было в этом что-то трепетное, ночной коридор школы, тишина и теплая, надежная рука.
Володька завел ее в кабинет технологии, запер дверь. Она и опомниться не успела как он возвысился над ней, прошептал «Олечка» и поцеловал. Девичье сердце куда-то ухнуло, коленки задрожали. Но она не дернулась, не отстранилась. Ей нравилось. Она сама закинула руки ему за шею. Дудников, поощрённый несмелой лаской, легко поднял ее на руки. Оля сама не понимала, почему разрешает его рукам то, что они хотят, но тело на них откликалось. Ее выпускное платье совсем скоро оказалось вперемешку с его рубашкой и галстуком на парте, а она сама с юношей на диванчике. Снизу из спортзала доносились звуки дискотеки, а ее сознание рисовало ей, как там Сережка обжимает Таньку, и она еще сильнее прижималась к ласковому пажу, который лепетал, как ее любит. И что там девчонки говорили, что это страшно и больно в первый раз? Ничего подобного. Только легкость и нега. Володька сиял, прижимая ее к себе. Какой он смешной…
Дудников понял, что она сейчас снова пережила их первый раз. Как он тогда был счастлив! Глупый, он был уверен, что теперь то Оленька его. Но ничего подобного. Буквально через пару дней, когда он прибежал к своей радости с букетом, она спрятала глаза, покраснела и сказала, что все что произошло ошибка…
Если бы словами можно было убить, он бы уже умер.
И тогда он решил ее украсть, спрятал на турбазе, два дня плакал, умолял, уговаривал. А потом она сбежала. Уговорила родителей не подавать заявление, знала, почему Дудников это сделал... Знала…
- Оля, - голос его немного потеплел, - ты даже не представляешь, как я тебя любил. Мои пальцы помнили только тебя, мои губы хотели произносить только твое имя… Ты дала мне тогда в том маленьком кабинетеке надежду. И ты же ее отняла…
Она всегда это знала. А еще, глубоко внутри, там, куда загнала все эти воспоминания, знала, что с Сережей, которого выбрала,
