Галина проснулась от неясного шороха, потом скрипнула дверца шкафа в комнате, где спала её золовка Ольга, а ещё минуту спустя едва слышно закрылась входная дверь дома.
«Ушла, гадюка, опять на гулянки! Конечно, в воскресенье-то дел дома нет! А если и есть, то сношенька переделает!» - с нарастающим раздражением подумала Галина и повернувшись на другой бок, увидала, что мужа уже нет в кровати, и раздражение усилилось. - «А Федор как слепой, не видит, что сестра, стерва, хуже гулящей девки! Четвертый день подряд уходит с утра и до поздней ночи где-то шляется!»
Со двора послышались голоса и негромкий смех Федора и Ольги, потом залаял с радостными подвываниями Джек, Ольгин пес, привезенный ею из города за пазухой смешным большеухим подростком, нескладным и, казалось, глупым. Теперь Джек большая немецкая овчарка, выросший в благородное красивое животное и, посаженный Галиной на цепь после долгих её скандалов и требований вообще усыпить пса, охранял дом. И делал он это с честью и умом, не лая понапрасну на каждый стук в калитку, а молча выходил навстречу гостю и внимательно глядел ему в глаза. И за то время, что служил Джек сторожем, он не разу не ошибся в своем мнении о пришедшем. А про доброту пса слава ходила по всему поселку: младший сын, едва научившийся ходить, как-то ускользнул от внимания матери и близко подошел к Джеку. Тянул его за уши, схватывал и рвал шерсть слабыми, но очень цепкими пальчиками, а пес, лишь едва слышно поскуливал, стоял, как вкопанный и терпел. И вызвав одобрение в других, в Галине Джек вызывал только раздражение, впрочем, как и Ольга. За это Джек платил ей тем же, отворачивал от неё морду, когда она порой подходила близко к нему и не ел, если миску с едой приносила Галина .
Она резко встала с кровати и не поднимая занавесок выглянула из окна во двор. На ступенях крыльца сидел Федор и курил, о чем-то рассказывая сестре, та в ответ улыбалась и посмеивалась. Ольга развелась с мужем, видным городским парнем, и вернулась в отчий дом, под одну крышу с Федоровой семьей. И все Ольгу приняли хорошо и дети, и старуха мать, и сам Федор, и только Галине она стала поперек горла. Не могла Галина смириться с тем, что Ольга могла уйти от городского, с машиной и своей квартирой. Всё казалось, что Ольга затеяла какую-то гадость, что будет дом делить и наследство требовать, как только свекровь уйдет к покойному свекру. А Ольга плакала и рассказывала какие-то небылицы, что муж де грубил, унижал, оскорблял, даже руку поднимал, когда выпьет. Галина дернула плечами:
«Дура деревенская потерпела бы чуток, там бы и наладилось! А теперь повисла у нас на шее, как колода! Или там же замуж за другого пошла бы: внешностью Бог не обидел! Ишь вырядилась!» - ещё больше раздражаясь и завидуя, думала она, разглядывая Ольгу в новом ярко-красном сарафане в белый горох. С этим сарафаном вышел большой скандал. Федор в городе, в дорогом магазине купил сарафан для Галины да и подарил просто так, без повода. Но жена заподозрила, что такие красивые вещи супруг дарит, чтоб спрятать какие-то свои грешки и долго пилила мужа, чтоб тот сознался, отказываясь надеть сарафан, висевший на виду и казалось заливавшим всю комнату своим огненным светом. В сердцах Федор сказал, что спалит эту тряпку, если в доме не утихнет раздор, схватил и дернул его с вешалки. «Тырррсссь!» - ответил сарафан и порвался в нескольких местах. Как ни плакала потом Галина, как ни старалась зашить аккуратно, но всё равно, после ремонта сарафан стал ей мал и перешел к золовке. И теперь Галина видела, как хорошо Ольге в этом наряде, как ладно, как изящно он на ней сидит, подчеркивая и тонкую талию, и округлую грудь, и плавные бедра. Ветер слегка шевелил шелковую ткань, то приникая к стройным ногам, то отпуская их из объятий тонкой ткани. Ранние лучи ещё пронзительней зажгли цвет сарафана в ослепительно белый горох. Джек лежал у её ног легонько виляя хвостом, а Федор, рассказывал что-то сестре взахлеб, перемежая слова смехом и забыв о сигарете, а Ольга смеялась, откинувшись всем телом назад и придерживаясь за поручень крыльца.
Галина из последних сил сдержалась. чтоб не выйти и не высказать им о том, что нормальные люди хотят выспаться в воскресенье, а не слушать чужой хохот и разговор. Глубоко вздохнув и цокнув языком, она пошла в сторону кухни готовить завтрак. В кухне же на столе она обнаружила большую миску с оладьями, покрытую полотенцем, блюдо с мытыми овощами и банку со сметаной, а рядом заботливо сложенные стопкой тарелки и ложечки для сметаны.
«Ведьма же, а не золовка, знает, что люблю оладьи и напекла, чтоб я поправлялась, а она в моем сарафане щеголяла, тощая дрянь!» - думала Галина с затухающим раздражением и нарастающим насыщением от съедаемых оладий.
Спустя время она вернулась к окну и увидела, что Федор сидит на ступенях крыльца в компании Джека. Ольга уже ушла. Сделав вид, что она только что проснулась, зевая и потягиваясь, Галина вышла из дома. Едва она ступила на дощатый пол крыльца, Джек, даже не обернувшись в её сторону, встал и не спеша удалился.
-Давно проснулся? - спросила мужа.
-Да часа два как! - ответил Федор жене. - Оля завтрак приготовила. Твои любимые оладьи. Поешь. Она старалась.
- Пошли вместе поедим. - предложила Галина, зная, что наверняка брат с сестрой уже поели, но как-то подспудно ища повод для плохого разговора о золовке. Стараясь подловить мужа на хорошем отношении с сестрой, для противопоставления его плохого отношения к ней.
-Да я сейчас не хочу, - уклончиво ответил Федор. Опять волна раздражения Галины разбилась о холодный камень миролюбия мужа.
- А сама-то куда ушла? В Синявку что ль? С кем она там якшается? Ну, да разведенке можно всё! - Галина не оставляла надежды устроить ссору, повод к которому искала в каждой мелочи, чтоб выставить Ольгу в самом невыгодном свете.
Федор неопределенно кивнул, то ли соглашаясь с супругой, то ли чтоб глянуть в пачку с сигаретами. Он долго вытаскивал из кармана спички, не торопливо чиркал и тягуче затягивался прикуривая, выдерживая паузу в разговоре с женой. Так он стал делать не так давно, но с каждым разом находя новые пути для того, чтоб промолчать или вовсе не ответить на каверзные вопросы. Галина это понимала и понимала, что перемены в муже она сама спровоцировала, но ничего не могла поделать с собой, так бесконечно скверно действовала на неё Ольга. И не то, что б сама Ольга, а её судьба. Галина всю жизнь мечтала о такой судьбе, что выпала золовке: городской муж, свадьба в ресторане, а не во дворе под открытым небом да под гармошку дядьки Степана, квартира, магазины под боком, кафе, кино и никакого тебе огорода, кур, коровы и сельмага с бурыми халатами стариковского покроя. Галина всю жизнь рвалась из села. Даже когда Федор к ней сватался, она долго не соглашалась, всё надеясь, что тот городской, что приезжал раз в полгода к своей бабке, выберет её, а не Ольгу, с которой сдружилась, чтоб ближе быть к мечте. А уж когда Ольгу замуж выдали, Галина махнула рукой и пошла за Федора. Но нет-нет да и нудила о том, чтоб в город переехать. Но Федор, как и Ольга любили сельскую жизнь и сдвинуть мужа в решении было невозможно. От этого опять ссоры, опять раздоры бывали в их семье.
-До Синявки путь не близкий, - ответила она сама себе, не дождавшись от мужа ни слова. - Хотя может какая попутка подберет.
Галина с каким-то садистским наслаждением представляла, как тащат в машину отчаянно сопротивляющуюся Ольгу какие-то мужики, да как рвут на ней этот проклятый сарафан в горох, да как делаю что хотят. И как она говорит мужу, что сестра его должна уехать, чтоб не позорить их дом. Увлеченная этими думами Галина и не заметила, что Федор докурил, спустился с крыльца и ушел на задний двор в столярню, куда всё чаще и чаще уносил он свое молчание.
-Через овраг срежет, - только и ответил ей супруг.
Галина осталась на крыльце одна. Раздражение, не нашедшее выхода, оставило после себя плохое настроение. В таком плохом настроении она перебирала домашние заботы, но забот как таковых было мало. Обед, как и завтрак, взяла на себя Ольга да заботу о племянниках, свекровь стирку, чистоту в доме да заботу о корове, огород польет Федор. Вот и выходило, что Галине и нет работы по дому. Первое время она хотела высказать всем, что и она не пустое место в доме, но то свободное время, что у неё теперь было, она потерять не хотела, а потому высказывать передумала.
Едва она повернулась, чтоб вернуться в дом, как за её спиной громыхнул мягким раскатом гром. Через несколько минут стремительно налетевшая гроза хлестала потоками воды, гудела в водосточных трубах, блестая молниями и раскатываясь громом. Галина завороженно смотрела на эту природную вакханалию, где-то в глухом закоулке души радуясь, что дождь пошел тогда, когда Ольга в пути в Синявку. Гроза почти закончилась, когда Джек, спокойно сидевший в будке, вдруг с яростным лаем выскочил под дождь и стал бросаться на калитку. Припадая на задние лапы, держа уши торчком, Джек, подпрыгивал и визжал, разгоняясь и со всей силы ударяясь передними лапами о запертую калитку. Выражая острое беспокойство и не в силах справится самому, пес побежал в сторону столярни. Оттуда послышался голос Федора, он успокаивал Джека, уговаривал и, вероятно не смог дать того, что ждал пес. Потому что несколько секунд спустя, он опять был у калитки и опять предпринимал все возможные попытки преодолеть препятствие. Пёс вернулся и, оставив в покое калитку, старался перепрыгнуть довольно высокий забор. Джек соскальзывал по мокрым доскам, падал и бился о землю, выл и лаял, и в какой-то момент очередная попытка увенчалась успехом. Джек взлетел на забор, долю секунды балансировал наверху, а затем спрыгнул вниз и умчался прочь. Всё произошло так быстро, что Галина не успела опомнится. Распахнулась дверь и вошел насквозь промокший муж, руки у него были в кровавых царапинах от когтей пса:
-Что с Джеком? - кинулся он на жену повышая голос. - Что ты сделала?
-Федя, - оторопело ответила Галина. - Бог с тобой, что я могла этому черту сделать? Он сбесился! У него бешенство! Хорошо, ещё дети ему на пути не попались. Он бы их разорвал!
-Галя, я знаю, что тебе они оба ни милы! Я знаю, что ты рада от них избавиться! Но это и их дом тоже! Хочешь ты или нет! - наступал на неё муж. - Ещё раз спрашиваю: что ты сделала псу? Чем его накормила? Что за отрава?
[justify]-Да он не жрет из моих рук! - запальчиво вскричала жена. - Они оба поселились
И надеюсь на Ваш ответный визит! 
