ручки.
Паша потянул к нему руки.
- Нет, нет, нет, спи, уже поздно сынок. Спи.
Гена направился к себе, оставив дверь комнаты сына открытой.
Через пару дней он привёл сына на энцефалограмму мозга, которая ничего не показала. На вопрос врачу, что было с сыном ночью, тот ответил, что обычный разговор во сне, что-то типа лунатизма, такое случается и в этом нет ничего странного.
Этой ночью Гене вновь не спалось, он сидел на кухне потягивая тёплое пиво и размышляя над произошедшем. Допив банку, бросил её в мусорное ведро, собравшись взять со стола следующую и вдруг вздрогнул, в дверях стоял Паша.
- Ты чего не спишь Пашенька? – спросил Гена.
Тот ничего не ответил, подошёл, сел за стол откупорив банку пива. Понюхал содержимое, отпил, поставил банку на стол.
- Я хочу умереть, - тихо сказал он. – Нет больше сил. Никаких нет, папа. Он никогда не отпустит меня.
- Кто он? – дрожащим голосом спросил Гена.
- Он, - сын ткнул указательным пальцем себе в висок, потом в область сердца.
- У него есть имя, сынок?
- Есть.
В это мгновение Паша отключился, съехав на пол со стула, но тут же очнулся, вновь став пятилетним ребёнком. Гена взял его за руку, отвел в комнату уложив спать, а сам вернулся обратно махом выпив очередную банку, после чего поймал себя на мысли, что начинает бухать. Утром он позвонил Игорю, рассказав о случившемся, тот назвал адрес куда им надо подъехать вместе с сыном.
Гена с Пашей приехали на окраину города к старой замызганной пятиэтажке. У подъезда их встречал гладко выбритый Игорь.
- Вот, решил-таки побриться, - улыбнулся он.
- Здравствуйте дядя, - сказал Паша, протянув руку.
- Здравствуй малыш, - тот пожал её. – Какой вежливый, наверное, весь в папу.
- Хорош, ёрничать. Что здесь? – спросил Гена.
- Сделаем энцефалограмму мозга в домашних условиях.
- Мы уже делали в клинике, она ничего не показала, сомневаюсь, что эта покажет.
- А это смотря как делать, Геннадий. Прошу, - он указал на подъезд.
Квартира надомного врача, если его можно было так назвать, была самая обычная, если не сказать затрапезная. Однако в гостиной стоял вполне современный прибор для подобных манипуляций.
- С вас семь косых, - назвала им цену полная женщина, представившаяся Клавдией.
- Без базара милая, - ответил Игорь, повернувшись к Гене. – Нал с собой?
- Вы что охренели совсем? – возмутился тот.
- Так с собой или нет?
Гена достал из кошелька нужную сумму, протянув даме, которая цепко схватила бумажки, убрав в карман.
- Присаживайся Пашенька, - ласково произнесла она, указывая на стул, на котором висели километры проводов с датчиками.
Паша сел на стул с интересом разглядывая обстановку комнаты. Подключив оборудование Клавдия, начала исследование, которое показывало ровно тоже самое что и предыдущее.
- Ничего,- пояснила она.
- Зачем всё это? – спросил у Игоря, начавший закипать Гена.
- Минутку, минутку, - ответил тот наблюдая за графиками на экране монитора. – Пусть привыкнет. Ага, - улыбнулся он, - вот теперь пора.
Игорь наклонился к уху мальчика, произнеся:
- Я знаю, что ты там, я знаю кто ты и как тебя зовут.
Паша удивлённо посмотрел на Игоря, а графики на мониторе будто взбесились, стали задваиваться, менять форму, раздался противный скрежет оборудования, но тут же всё успокоилось.
- Что происходит? – испугалась Клавдия.
- Вот он, - Игорь ткнул пальцем в график. – Он всё понимает и реагирует, сука.
- Что это значит? – спросил Гена у хозяйки.
Клавдия пожала плечами.
- Это значит, - ответил Игорь, - что там два разума. Один подавлен, другой рулит.
Внезапно Паша закатил глаза, раскрыл рот, откинув назад голову и из его открытого рта, как из колодца донёсся грубый, нечеловеческий голос:
- Ты лжёшь, - донеслось со дна колодца. – Те не знаешь моего имени. Лжец.
Тут же Паша пришёл в своё относительно нормальное состояние. От испуга Клавдия попятилась назад, запуталась в проводах, упала на пол.
- Какого рожна тут творится? – тихо спросила она.
- Что ты сказал сынок?! – крикнул Гена.
- Я ничего не говорил папа, - удивился Паша.
- Теперь уверовали? – спросил Гену Игорь. – Там кто-то есть.
- Похоже на то, - согласился Гена, тяжело сглотнув вязкую слюну.
- Так, - закричала поднявшаяся с пола Клавдия, - собирайте манатки и уматывайте, мне тут инфаркт не нужен!
Паша сморщил нос, всхлипнул и заплакал.
- Мы уже уходим, - зло оскалился Игорь.
- Уходим, - Гена стал успокаивать сына, вытирать ему слёзы платком.
Когда они вышли из подъезда, Гена сказал:
- Вот что, Игорёк, давай-ка поедем по домам обмозгуем произошедшее и отдохнём, голова вообще не варит, после всего.
- Хорошо, - согласился тот. – Как думаешь, то, что внутри можно как-то извлечь? Ведь как-то оно проникло, значит и выйти должно.
- Не знаю, - мотнул головой Гена. – Не знаю.
- Аналогично, - согласился с ним Игорь. – Увидимся, - он направился в сторону остановки общественного транспорта.
Придя домой Гена помыл, накормил и уложил сына в кровать. Сам сел на кухне, пригубив чекушку горькой. Чуть позже усталость и бессонные ночи дали о себе знать, он забылся за столом тяжёлым сном.
Паша только притворялся что спит, он не спал, а думал в меру своего детского сознания. Ему было очень жаль отца за его постоянно грустное настроение, чему он был виной. Где-там глубоко внутри Паша понимал, что с ним что-то не так, он не похож на сверстников и вообще на обычных людей.
Наверное, думал он, всему виной тот давнишний день, когда он проснулся от того, что какое-то туманно-чёрное облако, возникшее под потолком, сбило его с кровати и вросло в грудь, распространив холод, из которого оно состояло, по всему телу и особенно по голове.
Позже мама и папа стали по-другому к нему относится. Он чувствовал себя пленником, застывшим во времени, он будто сидел в глубокой, подземной темнице с маленьким окошком, через которое была видна проходящая мимо жизнь. В темнице была небольшая дверца, через которую его и втолкнуло сюда чёрно нечто. Ему было невыносимо страшно и больно томиться взаперти, когда снаружи столько всего необычного, там была свобода. Всё чаще и чаще ему хотелось умереть, чтобы не терпеть жуткую душевную боль, но он не знал, как это сделать.
Недавно Паша заметил, что замок запиравший темницу не такой уж прочный, ему удалось сломать его и вылезти наружу, прося отца о смерти. Тут же появилась тьма, утащившая его обратно, но позже ему ещё раз удалось совершить минутный побег на свободу. Никакие уговоры Паши и попытки разжалобить пленившую его тварь не действовали, нечто было безжалостно и не собиралось отпускать пленника.
Из окошка он видел, как отец с незнакомым мужчиной, у которого погибла дочь, пытаются вытащить его из мрачного каземата, но у них ничего не выходит. Может быть надо им как-то помочь? Ведь он знает почти столько же сколько знает, слившаяся с его разумом тьма, знает её имя, её желания, опасения, страхи и самое главное, как убить её.
Паша подошёл к двери подземной тюрьмы, толкнув её, она была заперта, тогда он ударил её ногой, она не шелохнулась. Он разбежался, врезавшись в преграду всем телом, но и тут она устояла. Тогда он подошёл к окошку, принявшись изо всех сил звать отца.
Гена отлепил лицо от стола, прищурившись посмотрел на настенные часы, начало пятого утра, можно было ещё вздремнуть. Он собрался идти в свою комнату лечь в кровать, когда на кухню прибежал радостным Паша, протянув ему несколько детских рисунков.
- Это тебе папа, - с улыбкой сообщил он, кладя бумагу на стол.
- Ты что рисовал ночью? – удивился Гена.
- Да, - кивнул сын, - это очень нужные тебе и тому дяде рисунки.
- Надо же, - Гена взял верхний рисунок.
На нём был нарисовал лежащий в кровати грустный человечек, смотрящий на висящий над ним сгусток, накаляканный чёрным карандашом. Кое-где в сгустке просматривались красные прожилки.
На следующем рисунке сгусток входил в тело грустного человечка, который плакал синими ручьями. На другом, плачущий человечек сидел в чёрной клетке вокруг которой вился всё тот же сгусток, только теперь большего размера. Внизу рисунка были кривые буквы «Аз», от которых в сторону сгустка тьмы шла оранжевая стрелка.
На последнем сгусток распадался на части от разноцветных полос, падавших на него из прямоугольника с кругом внутри, рядом с которой стоял улыбающийся человечек.
- Что это сынок? – спросил Гена.
- Паша хочет помочь, - шёпотом объяснит тот.
Гена поднял рисунок с клеткой, показал его сыну.
- Этот Паша что-то знает? – вновь спросил он.
Сын кивнул.
Гена указал пальцем на сына, сказав:
- А этот Паша не знает?
Сын отрицательно замотал головой.
- Это от него письмо? – Гена тяжело задышал.
- Да, - тихо произнёс сын.
Гена поднялся из-за стола, нервно заходил по кухне, стал бродить по комнатам, потом взял телефон, набрал номер Игоря. Тот долго не брал трубку, наконец на том конце ответили, Игорь был с серьёзного бодуна.
- Ты что очумел в такую рань звонить, башка раскалывается, - возмутился неровный голос.
- Игорь, - сказал Гена, - приходи в себя. Сейчас скину фотки рисунков сына, с комментариями, которые окончательно подтвердят твою теорию.
- Чё за рисунки с утра, блин?
- Игорь очнись! Жду твоего решения!
Гена сфотографировал рисунки, сделал под ними подписи и отправил Игорю. Через час, уже трезвый Игорь перезвонил.
- Помнишь я говорил, что моя дочь увлекалась
Владимир, восхищает Ваша фантазия! Мне было очень интересно читать, поэтому оцениваю на "5".