Если всё это было бы так просто, то есть на одном лишь фундаменте насилия, то и у стай приматов, в которых существует довольно сложная иерархия и производятся разнообразны конфликты – как внутренние, так и внешние, появились бы и собственность, и классы, и государства.
Широко известный философ Эрих Фромм, признавая внутреннюю агрессивность человека, связывал ее также с социальными условиями, которые могут способствовать проявлению агрессивности [7].
Тут Фромм пошел дальше Маркса и Дюринга, попытавшись связать «внутреннюю агрессивность человека» с его особенностями, сформировавшимися в общественной среде.
По его мнению, «проживание человека сразу в двух мирах» предполагает его противоречивость Он также считает, что исторический процесс характерен нарастанием насилия вследствие того, что складывающиеся социальные условия способствуют агрессивности, которую он разделяет на естественную – ради защиты жизненных интересов, - и злокачественную – ради получения удовольствия только для себя.
Такого рода соображения выглядят довольно примитивно по той причине, что Фромм не показывает, откуда взялась «внутренняя агрессивность человека», какова ее роль в развитии цивилизации и каким образом она взаимодействует с позитивными особенностями психики человека.
Кроме того, его тезис о нарастании насилия в ходе исторического процесса выглядит весьма сомнительным, так как рост культуры в ходе развития цивилизации, напротив, постепенно делал общество более гуманным хотя бы по отношению к военнопленным, которых перестали съедать, превращать в рабов или крепостных, а степень человеческой свободы так же увеличилась вплоть до признания равенства всех людей уже со времени буржуазной революции во Франции 1789 года, хотя, конечно, классовое и бытовое насилие, а также войны никуда не исчезли.
На самом деле, как это не покажется странным многим, насилие – отнюдь не первичный фактор, производящий все общественные катаклизмы.
Насилие в рамках любого сообщества и соответствующий аппарат для этого на самом деле возникают как следствие изменения ситуации с потреблением, производством и распределением различных благ.
Например, насилие в условиях скудности ресурсов, что характерно для локальных первобытных сообществ, может привести только к потере жизнеспособности этих сообществ. Поэтому их члены должны были совместно заботиться о более-менее равномерном распределении ресурсов всем его членам без какого-то явного преимущества именно для сохранения стабильности сообщества. То есть интересы выживания всего коллектива в этих условиях преобладают над интересами личности.
Поэтому в первобытных сообществах не было предмета для возникновения антагонизма в силу отсутствия частной собственной, но присутствовала необходимость борьбы за выживание всего сообщества вследствие хронического недостатка пищи, и помочь борьбе за выживание коллектива могла только вынужденная кооперация и взаимопомощь, что впоследствии послужило основой для появления в самосознании всех основных свойств альтруизма.
С другой стороны, эгоцентричность животной составляющей сознания первобытных людей никуда не исчезла, вследствие чего из-за хронической нехватки пищи побежденное конкурирующее племя могло быть съедено в полном составе, что обычно случается в животном мире, демонстрируя сходство первобытных сообществ с «дружной» стаей хищников.
Иначе говоря, основание для подобного поведения первобытных людей находится в подавляющем доминировании в их сознании его животной составляющей, хотя и осознание себя уже пришло к ним, но альтруизм в нем по отношению к конкурентам не наблюдался так же, как и у конкурирующих животных стай, борющихся за выживание, ограничиваясь только рамками собственного сообщества.
Появление значительного объема избыточного продукта, который возник в силу изменившихся условий существования человеческих сообществ, привел к смещению акцента с выживания коллектива на обеспечение лучших условий жизни отдельных индивидов и возникшего немногочисленного властного слоя и групп, приближенных к нему. Эта перемена и обусловила необходимость обеспечения защиты для выделившихся прослоек добытых ими благ и положения.
Сам по себе избыточный продукт возник не случайно, а в результате осознанного вмешательства отдельных персон и групп людей в окружающую их среду.
В частности, несомненно, что как-то один из них додумался не только собирать плоды, зерна и ягоды, но и высаживать растения, ухаживать за ними и собирать урожай. Точно так же один из охотников мог привести детенышей парнокопытных для выращивания их в неволе ради получения мяса, шкур или молока.
Подобный подход, не характерный для животных, следует уже не из животной составляющей сознания, а является результатом осознания человеком окружения в качестве предмета для преобразования в другие предметы, более выгодные для его жизни.
Эти примеры показывают, что насилие является всего лишь вторичным фактором, действующим в человеческих сообществах, а первопричиной, производящей как насилие, так и прочие изменения в жизни этих сообществ может быть только человеческое сознание, точнее, обе его формы – животная и самосознание.
Само же преобладание насилия в обществе, вследствие отсутствия в нем созидающего компонента, замедляет его развитие и разрушает психику человека.
В качестве дополнительного примера можно отметить, что государство так же отнюдь не продукт насилия, как это считает целый ряд мыслителей.
Насилие, не будучи созидательной силой, не способно служить орудием для скрепления разнородных индивидов с целью решения задач, обеспечивающих развитие всего этого противоречивого сообщества в борьбе за право на собственное существование в виде отдельного государства, но может быть средством для борьбы с другими государствами. Вместе с тем насилие употребляется государством как инструмент для сохранения собственной основы, которая всегда представляет собой антагонистичный иерархический каркас.
Государство возникает только тогда, когда с приобретением определенной материальной базы каждый человек осознает выгоду из объединения людей в иерархическое сообщество для обеспечения его существования на основании целесообразных законоуложений, облегчающих их взаимодействие ради достижения поставленных целей, состоящих в основном в технологическом и культурном развитии, а также в удержании этого сообщества от распада и поглощения под натиском других конкурирующих с ним сообществ.
Вместе с тем, в силу различия стремлений основной массы населения, занятого производством продуктов потребления, которая всегда испытывает неудовлетворенность своим подчиненным положением и хочет его изменить к лучшему, и слоя, осуществляющего властные полномочия, дающие массу привилегий, последний должен обеспечивать сохранение этих полномочий, а самым простым и действенным способом этого обеспечения является употребление насилия для несогласных с методами управления, которые проводятся властной элитой.
Из этого определения следует, что разрешение антагонизма различных слоев населения в рамках любого государства требует применения насилия, а не уговоров для удержания стабильности этого антагонистичного образования, поскольку обделенная сторона всегда ненавидит другую – благоденствующую.
Таким образом, насилие не создает государство, а лишь пытается удержать его от распада, уничтожения или поглощения.
Поэтому развитие человеческих сообществ через государство, являющегося как созидательной силой, так и органом насилия – внутреннего и внешнего, на самом деле инициируется и поддерживается соответствующими составляющими сознания человека – животной и его самосознанием при повышении последнего до уровня, позволяющего осознать преимущества этого образования в сравнении с его недостатками,
Иначе говоря, созидательная сила обеспечивается изначально позитивными и нейтральными свойствами личности человека, являющимися отражением одной стороны его самосознания, в то время как осознанное насилие, обеспечивается в основном негативными особенностями личности человека, являющимися отражением другой стороны его самосознания.
Естественно, эпитеты «позитивный», «негативный», «нейтральный» приводятся в соотнесении свойств личности с моралью.
К тому же, насилие поддерживается животной компонентой человеческого сознания с его неизменной агрессивностью. Именно эта поддержка осознанного насилия животной составляющей сознанием делает его вечным победителем в споре альтруизма и эгоцентризма человеческого сознания в любые периоды существования цивилизации с составляющими ее государствами.
Так что для устранения насилия потребовалось бы совершить невозможное - изъять сугубо эгоцентричное животное сознание из организма человека, но оно отвечает за функционирование каждой клетки организма и выживание его в целом в окружающей среде, в частности, за выживание в ней в борьбе с конкурентами и врагами, которая невозможна без насилия. Именно это обстоятельство делает бессмысленным проведение «очистки» человека от его животной сущности примата.
[justify]Точно так же невозможно удалить из человека негативные свойства его личности, которые вместе с позитивными и нейтральными делают его конкретной персоной, непохожей на