Наконец хэрр Ванавермайт решил всё дело, встав:
– Хэрр Мастер. Уважаемые фру. Прошу вас пока удалиться. Мы должны обсудить… Хм-м… Предложенные варианты. И выработать приемлемое решение.
Телевизионщики, словно только этого и ждавшие, начали сворачиваться.
Алексей же, помалкивая, и загнав опасения в самый дальний угол души, увёл всех работниц в свой кабинет – только он и кладовка-склад остались неразобранными. И только в кабинете остались стулья… На стулья он рассадил женщин, сам же остался стоять у сейфа, тупо пялясь в выкройки, лежащие на снова отпертой им верхней полке.
Зачем он на них смотрит? Почему волнуется, словно мальчишка на выпускном, собираясь пригласить на танец… Избранницу.
Хватит! Отвратительный пример для «подчинённых».
Снова заперев сейф, он, стараясь двигаться нарочито медленно, чтобы не «вносить панику» в ряды своих сотрудниц, подошёл к помощнице:
– Фру Магда. Приношу запоздалые извинения, всё не собрался выяснить… А раньше, до меня, кто-нибудь пробовал… Вот так, на свой страх и риск, изготовить дополнительные варианты?
– О да, хэрр Алексей! Конечно, каждый Мастер старался разработать хотя бы ещё один, запасной как бы… Вариант. Разумеется, – женщина тоном однозначно дала понять высокую оценку его стараний, – ни один из них не мог бы сравниться с тем… Кардинальным отличием, которое мы все наблюдаем от базовой модели у вас. И ни у кого до сих пор не хватало смелости использовать ткань другого цвета. А тем более – дешёвую.
Всё изготовлялось… Ну, скажем так: просто в двух экземплярах: чтобы то, что может не понравиться, как сидит на первой манекенщице, как-то сглаживалось… компенсировалось лучшим впечатлением от того же – на второй.
– Фру Хельга, фру Магда… Как вы считаете – удалось нам… Выразить основную мысль второго и третьего вариантов?
Фру Хельга подвигала крыльями носа. Алексей всё не мог понять: то ли она всё ещё сердится на него, то ли… Не хочет с ним работать?
Но оказалось – он сильно ошибся!
– Хэрр Алексей… Лучше я скажу вам в лицо, чем вы услышите какие-то сплетни!
Модели… – что-то в её глазах сверкнуло! – Превосходны! Они точно отражают именно возрастной момент. Платье на Гудрун – для солидных тридцатилетних женщин с приличным достатком, но желающих приуменьшить свой возраст. Те же, что на Мими и Софи – именно для молодых девушек. В них, в этих платьях, женственное начало просто… просто… Словом, его невозможно не заметить, и не оценить!
Вы – извините за грубое слово – наглый самец! Который хочет, и может из любой, даже самой заурядной девчонки – сделать королеву сексуальности! Чуть ли – не порно-звезду! Ваши модели не одевают этих девушек – а… А просто раздевают! Они – словно бы нагие! – она сжала маленькие кулачки так, что костяшки пальцев побелели.
– И я как профессионал, отлично понимаю, что вы сделали: обнажённая женщина абсолютно непривлекательна! Она… Да, не вызывает желания… быть с ней!
А вот вы умудрились создать такое впечатление… такую Загадку – что девушек хочется… Быстрее раздеть! Со всеми вытекающими последствиями! Сколько работаю, бьюсь над этой проблемой – и всё впустую! А тут вдруг появляетесь вы… Вчерашний, простите, мальчишка – и утираете мне нос! – фру Хельга вдруг шмыгнула этим самым носом, и закончила, уже сквозь рыдания, – Как же я вам… Завидую!!!
Она отвернулась к стене, и закрыла глаза ладошками. Вздрагивающие плечики приподнялись, всхлипы были чуть слышны.
Алексей не придумал ничего лучше, как подойти, и принять в объятия рыдающую взахлёб женщину.
Его «девочки» – он оглядел их извиняющимся взглядом сквозь тоже выступившие слёзы, (Проняло!) хитро, (фру Магда) и весело (остальные) улыбались. Мими позволила себе оскалить ровненькие зубки в ухмылочке:
– Да уж. В этом платье меня хотела [i]каждая[/i] из этих старых макак – я-то [i]чую[/i] такое!.. – она не могла не встать, и не вильнуть демонстративно своим самым привлекательным местом, – Хэрр Алексей. Вы, конечно, ворчливый, вредный – словом, настоящая свинья, когда в запале, но… В крое вы – явно гений! – и вдруг, – Можно, я вас поцелую?
Алексей так растерялся, что утратил дар речи. Даже понял, что вдруг сам-собой открылся рот, но звуки не вылетают… Поэтому просто кивнул.
Надо же!.. Вот что может сделать абсолютно крошечное исправление: всего-то на пять сантиметров укоротить длину подола, чуть приоткрыть одно плечо, чуть сильней приталить, и разрез сделать подлиннее, и вот – нате вам…
Тут же к нему подошли и почмокали его в щёки и все остальные – даже швеи Липске и Нелле решили не отставать!..
Алексей с большим трудом удержал подступившие к горлу рыдания.
Господи! Как же долго он к этому шёл! К интересной работе, к[i] своему[/i] коллективу, наконец, к признанию его способностей… Он постарался обхватить всех сгрудившихся вокруг него женщин, изо всех сил стараясь (Вспомнил-таки!) не улыбаться, и всё приговаривал:
– Спасибо, спасибо, мои милые! Как вы мне помогли! Это всё [i]вы[/i] – сам бы я никогда… – и прочие глупости, которые Мастер обязан сказать, когда действительно доволен своими людьми. А он был не доволен – а чертовски доволен!..
И что бы там сейчас не надумали «старые макаки», он следующий шаг в своём становлении как Мастер, точно – сделал! Он чувствовал, знал это. Это передавалось и всем…
Разрядила обстановку фру Магда, предложившая всем, «раз уж они всё равно ждут», спуститься в столовую – она знает, где у п[i]о[/i]вара хранится чайник и заварка. Да, за эту неделю все узнали, что во время работы хэрр Алексей поглощает этот напиток буквально литрами. Причём – остывший. Собственно, чай попивали и все остальные…
Действительно, после того, как девушки переоделись – Гудрун спокойно, а Мими и Софи всё же стеснялись: оглядывались на него, и пытались повернуться задом – они все, стараясь не шуметь, спустились вниз. Подойти к дверям и послушать, конечно, подмывало каждого из них, но… Это казалось унизительным – подслушивать. Придёт время – они и так всё узнают.
Чайник закипел почти мгновенно, и через пяток минут они, сдвинув два стола, уже обсуждали шансы на промышленную партию новых платьев, потягивая обжигающий, восхитительно пахнущий напиток. Кстати – Алексей обратил внимание, что вкус чая здесь совсем иной: более… насыщенный, что ли. Потом догадался, в чём дело: конечно, уровень моря. Значит, вода кипит действительно при ста градусах, соответственно, и крепче всё заваривается!
Одна из швей – фру Нелле – высказала мысль, что, скорее всего, решение будет обычным: основную базовую модель признают удовлетворительной, и запустят серией в две-три тысячи штук, а «молодёжные» завернут – как слишком вызывающие, и «не соответствующие менталитету фирмы».
Алексея тоже грызло сомнение: про менталитеты и прочие прибабахи чиновников он знал не понаслышке. Поэтому покивал. Потом и сам сказал:
– Знаете, фру Нелле, я с вами соглашусь… Второе и третье платья – я (Вы уж, дорогие дамы меня простите!) делал больше для себя. Мне… хотелось посмотреть – правильно ли я увидел возможности… Или, как сейчас выражаются – потенциал фасона. В-смысле, как можно раскрыть его по-новому, не столь консервативно. С молодёжной, что ли, стороны. Да и для пожилых. Хм. Чёрт. Не знаю, как выразить это словами, чтобы было понятней…
– Вы наверное, хотели сказать – что в этой модели платья заложено больше, чем смог раскрыть сам автор, когда сделал только этот, базовый, вариант? – пришла на помощь фру Хельга.
– Да! Да – вот именно! Спасибо, фру Хельга. Возможно, впрочем, что автор и не ставил себе такой цели… Но – уж что получилось у нас – то получилось. И хоть я допускаю, что наши второй и третий образец «зарежут», всё же, согласитесь – мы создавали их не напрасно!
Тут все буквально загалдели, силясь и впрямь доказать хэрру Мастеру, да и друг другу, что – да, [i]такая[/i] работа никогда не бывает напрасной! И они очень рады. И счастливы, что он не побоялся, и попробовал…
Алексей понимал, что его женщины всячески стараются вселить в него оптимизм, веру в себя. И призывают не расстраиваться сильно, если консерваторы-бюрократы всё к чертям собачьим зарежут: «это не от того, что модели плохи, а исключительно в силу бюрократических традиций, и всё того же Менталитета фирмы…»
Потрясающе! Уж такого тёплого, почти семейно-домашнего отношения к общему делу у него ни на одной предыдущей работе не было!
Может, как раз это странное, непередаваемое ощущение, эта атмосфера – и позволили ему раскрыть то, что, похоже, было зажато в нём раньше, как бы задвинуто в самый дальний уголок Души: то, что боишься, стесняешься показать, опасаясь насмешек, подколок, и издёвок…
В этот момент к ним спустился вахтёр. Зрелище чаепития его несколько удивило: брови поднялись:
– Уважаемый Хэрр Мастер… уважаемые фру… Вас просят вернуться.
[left]Пока поднимались на второй этаж, ноги у Алексея только вот что не тряслись – он благодарно глянул на Гудрун: та изо всех сил сдавила маленькой ладошкой его потную