это уж точно. Я же не чёртов поэт. Вот ему бы однозначно – было, что после этого сочинить! На десяток томов хватило бы!
Водопад страстей… Море любви… Сладость взаимного обладания… Полное слияние двух любящих сердец и душ!
Чёрт.
Такого я точно никогда не испытывал. Я и не знал, что способен на такие подвиги. Прямо как Геракл с его пятьюдесятью дочерьми Даная…
(Если кто не знает, я, по долгу службы поднаторевший во всяческой ксеноистории и мифологии примерно восьмидесяти двух планет, поясню: согласно легенде, Геракл на пути к очередному подвигу был почётным гостем у царя Даная, и за одну ночь смог побыть с каждой из его пятидесяти дочерей. Одно слово: подлинный Герой!)
Вся спина у меня была расцарапана, и страстные стоны и крики экстаза всё ещё стояли в ушах. Сбросил я не меньше трёх килограмм веса – это определила Мать, когда на следующее утро в лаборатории с помощью автодоктора прижигала мне спину йодом. Она тактично молчала, хотя я знаю – у неё есть сенсоры во всех отсеках, и то, что творилось в спальне, она слышала. Я тоже скромно помалкивал.
Во время завтрака Ива, хоть и сидела напротив меня, и улыбалась, изображая довольную домашнюю кошечку, я уже знал – вот, сейчас начнётся.
И точно. Началось.
После того, как я доел, и Ива засунула пластиковые тарелки в мойку, она и говорит:
– Милый! Не хочу показаться неблагодарной свиньёй, но посмотри! – тут она встаёт, и медленно этак передо мной поворачивается, – неужели ты хоть на минуту допускаешь, что этот старый комбинезон – подходящая для меня одежда? Ведь я в нём так ужасно выгляжу… Меня не то, что людям показать – самой стыдно в зеркало глядеть! А уж про то, что он абсолютно не подчёркивает достоинств моей фигуры, я и не говорю!
Ну, вообще-то, тут она, конечно, права. Мешковатый комбинезон в масляных пятнах, который я даже не стирал ни разу, скрывает многие из её… хм… прелестей. Но платьев-то у нас на «Лебеде» нет, и отродясь не водилось! Вот я и спрашиваю:
– И чего же тебе, дорогая, хочется?
– Как – чего? – она мило хлопает огромными (Вот – только сейчас заметил!) пушистыми, как у ребёнка, ресницами, – Платья, конечно!
– И… где же мы его возьмём, если до ближайшего гипермаркета пятьдесят дней лёту?
– Как это – где? Здесь! Не нужно никуда лететь! Я могу его сшить сама! Ну, с помощью Матери, конечно!
(Показалось мне, или из трансляции раздалось удивлённое бульканье?!)
– И что тебе для этого надо?
– Ну… Какой-нибудь – хорошо бы, конечно, красивый! – материал!
– Хм… Вот уж не знал, что ты умеешь… Впрочем, ладно – где склад с этим добром, ты знаешь. Иди, выбирай, делай что хочешь. Мать! Поможешь ей. А мне пора в рубку… Да, Мать! Кроме Ивы поможешь ещё и мне: займёмся прокладкой обратного курса.
Ну, насчёт прокладки – всё это ерунда. Моего участия не требуется, поскольку Мать всё уже рассчитала и проложила. Теперь только надо нас вывести на восемь световых. Перегрузок при этом практически не ощущается, поскольку на корабле всё равно искусственная гравитация. Иначе все космонавты давно сплющились бы в тонкие блины – при наших-то обычных ускорениях порядка сорока-пятидесяти «Ж». А на большее уже несущие балки конструкции кораблей не рассчитаны.
Сижу я в рубке. Думаю. Смотрю на экраны обзора. Ногти (как случалось в самом начале карьеры) стараюсь не грызть. Потом спрашиваю:
– Мать. Эта Сущность доработала конструкцию андроида так, что у неё появились слёзные железы? Или это… воздействие непосредственно на мой мозг? – впрочем, я уже знал ответ.
– Это – воздействие на мозг. Никаких изменений в конструкции твоей Ивы не произошло.
Ну я же говорил – ревнивая коза. «Твоя» Ива. А раньше была – наша…
– Значит, основные технические параметры и характеристики остаются теми же?
– Да.
Ну я и влип. Если моё бесценное «сокровище» решит намять мне бока в прямом смысле, мне кранты. Кинематика у Ивы практически как у любого андроида – то есть, как у боксёра-тяжеловеса. И «поднять» она может при случае, до полутонны. И, готов поспорить, на Первый Закон роботехники рассчитывать уже абсолютно точно не приходится.
То есть, захоти моя Ива отлупить меня – для проявления своей страсти, или обиды, или ещё чего – у меня шансов нет. А убежать и «спрятаться» на «Лебеде» некуда!
Впрочем, остаётся надеяться на Инструкцию: там говорилось только о «деморализации», а вовсе не о нанесении травм и побоев «Объекту Атаки».
Хотя такое соображение утешает слабо…
Вот так, обессиленный физически и неустойчивый морально, я и сидел, ёрзая, часа три, пока моя зазноба занималась своим гардеробом. Потом позвала меня на демонстрацию – через Мать.
Вхожу я в столовую – и челюсть моя отпадает, как это говорится, до пола!
На Иве – настоящее «маленькое чёрное платье» – подол чуть пониже трусиков.
И смотрится – обалденно. Ну то есть, действительно – обалденно. Какие у неё ножки!.. М-м!.. Конфетка – буквально хочется облизать! А грудь!.. Вот же блинн.
Хоть я уже и был выжат, как лимон, но поневоле… Ну да, опять весь взбодрился – уж она и смотрела, и извивалась так, что и у мёртвого бы…
Вот ведь дурацкая человеческая натура!
Да ходи она раньше хоть голая по кораблю, (Кстати, одно время так и было – андроидам же не холодно! Но потом мне стало стыдно: а ну, как клиенты увидят! Неприлично всё-таки. Засунул её в свой старый комбез, только рукава и штанины подрезал) я бы и не почесался!
А сейчас – все её формы, скрытые так, что дают пищу воображению, стали, особенно подчёркиваемые соответствующими движениями, настолько… соблазнительными, что даже и не знаю!.. Ну, вернее, что делать-то я знаю, и тут уже не до здоровья и отсутствия сил.
Правда, на этот раз мне удалось вырваться ещё до ужина. Хотя, конечно, искусство тех, кто разрабатывал и вкладывал все эти приёмы и способы, вызывают огромное уважение и восхищение.
Нормальный мужчина, в смысле, не извращенец какой, ни за что оторваться не смог бы, пока сама не отпустила бы. (Ну, или не стёр бы до мозолей то, что положено…) А моя – отпустила. Видать, всё же в программу не входило заездить «Объект» до смерти.
Скорее – просто обессилить. Деморализовать. И мысли – чтобы были направлены только туда…
Ужин прошёл в молчании. Я ел, стараясь на поднимать головы (Ох!.. «Доминирование!»). Ива смотрела на меня масляными глазами кошки, видящей сметану.
Но в эту ночь, как ни странно, она только прижалась ко мне, и, вполне, как мне показалось, умиротворённая, заснула, уткнувшись мне в плечо. И хотя я знаю, что роботы не спят, всё равно – было и приятно, и тепло. Я расслабился, и мирно уснул.
Выспался отлично.
К тому, что произошло утром, оказался совсем не готов.
Провались эта хитро…опая программа в пекло к Буриссам!..
Просыпаюсь – нету рядом моей Ивы.
Странно. Раньше она не имела привычки уходить из постели, пока я не встану.
Ладно, одеваюсь, иду на поиски. Только потом допёр, что даже не завтракал! Да даже и не подумал тогда о еде! Вот до чего дошёл…
Обошёл почти всего «Лебедя», наконец, в двигательном отсеке, за кожухом третьего реактора, нашёл её.
Сидит на полу, такая вся маленькая, несчастная, головку в колени уткнула, и молчит. Даже не плачет. На ней её платье, и всё уже машинным маслом, паутиной и пылью измазано.
– Ива! – говорю, – Ты – чего? В чём дело?!
Даже не смотрит, молчит. И вот чувствую я во всей её позе напускное равнодушие, и понимаю, что действительно сердится – не расстроена, а именно сердится.
– Ну, как знаешь, – говорю, так как чувствую себя снова «объектом атаки», – Я в рубке.
Ушёл, только огромным усилием воли заставив себя не оглядываться.
Великий Космос! Да ведь она же – робот! Неужели робот может на что-то рассчитывать?
На… взаимность?
Чёрт – о чём это я! Какая, к дьяволу, взаимность: ведь она ничего не может чувствовать ко мне, что бы там ни говорила. И все её действия – Боевая Программа! И весь её «умопомрачительно сексапильный» вид – плод моего же воображения, внушённый и навязанный мне этой самой программой!
Но всё равно на душе у меня скребли кошки. Особенно, как вспомню, какая она может быть, когда… делает вид, что с головой отдаётся страсти. Но проблема-то в том, что я – не Станиславский какой-нибудь. И где игра, а где – подлинная страсть, определить не могу! Попал, блин…
И ведь меня – предупредили. Сам слышал.
Но что же тогда можно сделать с теми, кто не предупреждён? Какие верёвки из них можно свить?!.. Особенно, если носителем будет настоящая, живая, женщина! Разумеется, «подправленная» воображением и подсознанием самого «объекта атаки»!..
Свинство. Прошло всего три дня, а уже даже я почти полностью деморализован: все мысли не о деле, и не о том, что можно бы ещё залететь на «Колесо» –
Реклама Праздники |