В феврале две тысячи четвертого года, я еще не знал, что дни моей мамы – сочтены и что ей оставалось жить совсем-то чуть-чуть. Состояние её здоровья было тяжелым и безнадежным. Скорая приезжала к нам почти каждый день. Но, несмотря на это, ни один врач не брался утверждать о близкой смерти мамы.
Я проводил с ней все дни и ночи, а родственники и знакомые делали кратковременные визиты к больной, не оставляя её в одиночестве.
В таком положении, мне, а тем более, маме, было совсем не до праздников, к тому же таких, как день Святого Валентина. И, тем не менее, вечером, в нашу дверь раздался стук. Я, прежде чем открыть, спросил:
- Кто там?
- Колян, здорово, это Славик, – услышал я знакомый голос и впустил гостя в квартиру.
С ним нас связывали давние приятельские отношения, и мы часто свободное время проводили вместе.
- Ну, как у тебя дела? Как мама? – быстро спросил гость.
- Пока терпимо, сегодня был врач, – ответил я, приглашая приятеля пройти в мою комнату.
- Нет, я не могу. Слушай, у меня к тебе дело. – Славик стал говорить почти шепотом. – Прикинь, я сейчас таких двух классных телок снял! Они у меня в машине сидят, в твоем дворе. Правда, одну я уже себе выбрал.
- И чё?
- Как чё? Поехали, блин, кататься!
Мне сначала показалось, что Славик шутит или просто издевается. Поэтому, я ему так и сказал.
- Колян, ты просто их не видел, – не унимался мой приятель. – Они уже готовые. На все.
Напрасно я ему тогда возражал, приводя разные, как мне казалось, достаточно убедительные доводы. Он ничего не хотел слушать и понимать.
- Смотри, давай тогда сделаем так. Одна, та, что моя, останется в машине. А вторую - она сильно «загашена», надо тупо довести до её дома, что бы она нам не мешала. Ты посидишь с ней, на заднем сидении, попьешь пива. Там у меня еще бутылка осталась. Довезем подругу до хаты, отдадим её предкам и все! А дальше, сам решай: или останешься с нами, или я тебя привезу домой. Делов - то – куча. За полчаса - управимся. Давай, выходи, я тебя жду в машине.
И уже спускаясь по лестнице, добавил: «Сегодня ведь праздник – день Святого Валентина».
Любой праздник желательно проводить так, чтобы он надолго запомнился и не был похож ни на какие предыдущие. Тогда я не знал, что именно этот день останется в моей памяти намного лет.
Маме я сказал, что Славик просит меня кое в чем ему помочь. И на всякий случай, взяв короткую кожаную куртку, в кармане которой у меня лежал газовый револьвер, калибра 5,6, спешно выскочил из подъезда.
Славик совсем недавно, устроился водителем на хлебозавод. На машине, которая меня ждала во дворе дома, кроме своего руководства, он возил всевозможные деловые бумаги и мелкий товар. А на ночь ему разрешали автомобиль оставлять на стоянке. Я не очень - то разбираюсь в машинах и более того, вообще их не люблю. Но именно та, на которой работал мой приятель - мне нравилась.
Это была «Нива» последней модели. Высокая, черного цвета, с достаточно просторным салоном. Она настолько удобная, что я, сидя на заднем сидении, мог свободно расположиться так, что мои ноги не упирались в спинку водительского кресла.
- О, Колян, - радостно сказал Славик, как только я захлопнул за собой заднюю левую дверцу. – Знакомься, рядом с тобой – Маришка. А это - моя Анжела.
И в подтверждение своих слов или от нахлынувших на него чувств, он чмокнул свою подругу и завел машину.
Я постарался сразу же оценить обстановку, в которую попал. В салоне был полумрак, и я не мог внимательно разглядеть лица рядом сидящей со мной, на заднем сидении, девушки. Но то, что Маришка была очень молода – это факт. Её внешность вызывала сильные сомнения, в том, что она совершеннолетняя. К тому же, девчонка была хрупенькой, и, как мне казалось, совсем небольшого роста.
И Анжела, скорее всего, её сверстница. Но в разговоре с водителем, она хотела выглядеть взрослее, стараясь невпопад и не к месту, вставлять какие-то «умные» фразы.
К моему приходу, две подруги уже успели изрядно выпить, отмечая праздник влюбленных, к которому, они, несомненно, желали иметь самое прямое отношение. От переизбытка алкоголя, моя соседка была немногословной, чего не могу сказать о весело щебетавшей с водителем Анжеле.
Отвезти Маришку нужно было на другой конец города. И вся дорога в оба конца, несомненно, займет больше времени, чем те полчаса, о которых предварительно говорил Славик.
Об этом я думал, слушая разговоры водителя с Анжелой, придерживая при этом свою соседку, которая уже почти лежала на широком сидении автомобиля и дремала. Я ругал себя за то, что вообще согласился на эту поездку и рассчитывал в скором времени быть дома.
Когда почти совсем стемнело, мы, под легкое и милое посапывание Маришки, подъехали к её дому. Им оказался какой-то, не первой свежести, одноэтажный барак на два хозяина. Даже в сумраке его очертания указывали на ветхость и убогость этого домостроения.
- Колян, вместе с Анжелой отведите Маришку к её родителям. Пусть она им всё объяснит, а я вас тут подожду. Не хочу оставлять машину без присмотра в этой глухомани, - сказал мне Славик.
- Интересно, как ты это себе представляешь, если она трупом лежит?
- Спит, что ли? Ладно, будить не стоит. Да возьми ты её на руки! Тебе такой редкий случай представился – девочку в объятиях подержать.
А девочку не то, что держать, пришлось в прямом смысле – нести на руках. Я не считаю себя физически крепким, но ноша оказалась мне под силу. Марина положила голову на моё правое плечо, а руки её безвольно повисли. Со стороны эта картина, конечно, имела удручающий вид, но тогда, идя следом за Анжелой, я об этом не думал.
Моя спутница постучала в низенькую дверь.
- Это я, - ответила девушка на вопрос. – Мы Маришку привезли, открывайте быстрее!
На последних словах, дверь широко распахнул какой-то мужчина. Анжела, дав мне возможность пройти, сразу же куда-то «упорхнула». А я, осторожно, стараясь не повредить свою ношу, шагнул в комнату.
Помещение соответствовало внешнему виду самого дома и давно не видело даже элементарного ремонта, не говоря уже о евро. Низкий потолок, одно небольшое окошко и какой-то тяжелый запах табачного дыма, смешанного с перегаром. Справа в комнатке была небольшая печка. Слева от меня – небольшой стол, заваленный грязной посудой и остатками нехитрой еды. Среди всего этого нагромождения, я успел разглядеть водочные бутылки. А сразу за столом, вдоль стены, стояла старая, еще советских времен, панцирная кровать, на которую я бережно положил Марину. Девушка даже не пошевелилась. Лежала, что называется, без всяких признаков жизни. Я попытался представить реакцию её родителей на всё увиденное.
А их-то в доме как раз и не было! В первые минуты я не придал этому значения. А когда, освободив руки от ноши, разогнулся и повернулся лицом к людям, находящимся в комнате, то сразу понял, куда я попал, и что может получиться из всего этого.
Передо мной стояли два очень крепких на вид и очень пьяных молодых человека. В таком состоянии, в котором находились эти ребята, за руль, к примеру, садиться крайне противопоказано, а вот идти в бой, да с голыми руками – в самый раз!
Один из них стоял передо мной, на расстоянии вытянутой руки. А второй, за его спиной, готовый в любую минуту ринуться на меня, как на «штурм Зимнего». Ситуация выходила из-под контроля. «Товарищ первый» внятно мне объяснил только то, что он брат Марины. А потом он говорил очень много и очень быстро.
Если переводить все мною услышанное на нормальный, литературный язык, то я, в глазах молодого человека, выглядел неким маньяком, убийцей его сестренки. И мне теперь отсюда просто так, или вообще никак, не выйти.
Когда я взял Марину на руки из машины, то куртку, во внутреннем кармане которой лежал мой револьвер, снял намеренно. В ней мне было бы неудобно нести девчонку.
Мысли в моей голове проносились со скоростью ветра. И ветер перерос в ураган в тот момент, когда брат Марины, покачиваясь и дыша перегаром, с самодовольной ухмылкой, медленно шагнул в мою сторону. Отступая, я упёрся спиной в стол и невольно положил ладонь правой руки на столешницу. Машинально поводив по ней, нащупал массивную рукоять кухонного ножа. Чуть подвинувшись в сторону двери, я закрыл собой ту часть стола, на которую опиралась моя рука, крепко зажав в ладони нож. Обстановка накалилась.
Все это произошло за короткий отрезок времени. Но каким-то образом, я все же сумел напоследок собраться с мыслями и сказать пару ласковых, своему противнику. Уверенность в голосе мне придавал зажатый в руке и спрятанный за моей спиною нож.
- Ты че, в натуре, братан! Ты все не так понял! Мы же простые таксёры. А твою сеструху с подружкой, мы с кентом, подобрали на улице. Они сами нам маяковали. Ну, мы их и довезли на халяву, а то бы они на улице замерзли…
Мои трезвые мысли, не просто стучали, а ломились в нетрезвую голову Маринкиного родственника.
- Так ты чё, водила что ли? – с вызовом, но уже спокойнее спросил он. – А точила тогда твоя где?
- Блин, пошли, покажу, - почти скомандовал я, и, стараясь не бежать, быстро прошел мимо братца, который слегка посторонился.
Шагнув за дверь, я выскочил на спасительную улицу и заметил мило беседующую у машины парочку. Ни слова не говоря, я рванул заднюю дверцу и, схватив свою куртку, достал из кармана револьвер. И сразу же его зарядил.
Следом за мной, у машины оказались и два «добрых молодца», один из которых что-то говорил Славику. Анжела или была до такой степени пьяной, или знала этого «братца – кролика» лучше нас, но в разговор с ним она предпочла не вступать. А ведь именно от нее я ожидал помощи в сложившейся ситуации. Хотя, о чём нетрезвые люди могут договориться между собой?
Но мне уже было всё равно. Я чувствовал себя с револьвером в руке уверенно и спокойно. Тем не менее, поторопил Славика с отъездом, объяснив ему в двух словах, с кем мы имеем дело. Он меня понял и тут же поспешил сесть за руль. Анжела тоже быстро оказалась в машине и почему-то именно на том месте, где до неё, рядом со мной, сидела Маринка.
Если все хорошее, всегда быстро заканчивается, то все неладное - наоборот. Оставшись на улице одни, «добры молодцы» снова вспомнили про меня. Самым приставучим из них был все тот же неугомонный братец нетрезвой девушки.
Я поспешно сел в салон и, отвлекшись на Анжелу, которая стала меня о чем-то спрашивать, совсем забыл закрыть за собой заднюю дверцу.
И Славик, в свою очередь, не подумал сразу завести машину. Может быть, он решил сначала прогреть двигатель или задумался, но дальнейшие события развивались ещё более драматично.
Братец вцепился в дверцу, как в свою, и, распахнув её полностью, что-то мне говорил. Его друг стоял за ним. Славик скомандовал, чтобы я закрывал дверцу. А я не мог дотянуться до ручки, рискуя быть вытряхнутым из салона Маришкиным родственником.
Пнуть его по руке у меня тоже не получилось бы, да и не хотелось мне «каратистских фортелей». А молодец, видимо, решив пойти в наступление, полностью закрыл своим телом дверцу.
Теперь до неё, мне точно было, не дотянуться. А братец уже просунул голову в салон. Я невольно придвинулся поближе к Анжеле. И тут вспомнил про револьвер. Нервы мои сдали. Моему «ангельскому» терпению пришёл конец.
А молодец уже руку тянет.
|