Маленькая девочка-педераст смотрела на городские новостройки с высоты своей нерожденной плоти. Плюшевые медвежата подростковой похоти лежали на коленях окровавленным мальчиков с заточками в потливых ладошках. Неоновые надписи на лобках человеческих самок указывали кратчайший путь к мокрому мужскому семени и склизкому мясу страсти. А похотливые малолетние бляди выгуливая свои пока невскрытые тушки по набережной районного морга. И карлик-иисус показывал фокусы зрителям собачьего зоопарка.
Раннее утро. Мертвый прохожий плывёт в алкогольном экстазе. Обдолбанных пророки сжигают в печах маминого освенцима своих последних праведников больного Иерусалима, дабы вознаградить городских грешников за их райские страдания. Зло как всегда торжествует. Голодные католический псы рвут железо апостолов на паперти городского цирка и нам нет спасения в снежном пейзаж средне-русской возвышенности. Папа смерть играет с тобой в целлулоидные куколки детского греха и оловянных солдатиков последней невинности, нанося на сморщенное тело старухи рекламные надписи лезвием опасной бритвы. Бог закончился, покинул пределы человеческого пространства, оставив нас одних в пустыни очередной блядской реальности. Где мои дрессированные клоуны выходят на сожженные кислотой улицы, вершить страшный суд над заблудшими агнцами и смердящими шлюхами апокалипсиса.
