чего не видит он, молодой, и глазастый… Но нет – при внимательном изучении лица ведуна оказалось, что взор его обращён не к красотам степи, а как бы вовнутрь, в себя.
Как вести себя в случаях, когда его спутник думает, или выясняет что-то в окружающем Мире, Ратибор знал отлично. Поэтому очень внимательно ещё раз огляделся по сторонам – ничего подозрительного! – и молча придерживал своего коня, оставаясь чуть позади напарника.
Вадак, словно очнувшись ото сна, вдруг тряхнул седой гривой. Ратибор снова отметил, что ни разу не видел, чтоб Вадак хоть что-то делал с волосами, а они оставались всё так же отлично расчёсаны и чисты… Вот бы и ему так – а то проклятые вши совсем озверели… Да и на голове не причёска, а настоящее воронье гнездо.
– Нам придётся ехать быстрее. – сообщил вдруг кудесник.
– Хорошо. – довольно равнодушно отозвался Ратибор, направив коня вслед за устремившимся по дороге ровной рысью, конём Вадака. Лишних вопросов он старался теперь не задавать. Зачем? Если что-то сможет помочь ему в борьбе с тем, что им встретится, Вадак прояснит. А нет – тоже неплохо. У него есть и свои глаза. И мозги.
– Я доволен. – буркнул Вадак примерно через полчаса мерной и быстрой езды, – Доволен, что ты больше не суетишься. Не задаёшь лишних вопросов. Неплохо для вчерашнего отрока. Однако сейчас мне придётся поставить тебя перед выбором.
Ратибор… Напрягся. Похоже, им предстоит что-то очень серьёзное. И точно!
– Дело, которым мне, – кудесник выделил последнее слово, – придётся заняться, действительно опасное. И я могу погибнуть. А ты, – он со значением поглядел прямо в глаза Ратибору, – никакого отношения к этому делу не имеешь. Оно может сильно задержать нас. Твои земляки верят, и надеются на тебя. Поэтому я предлагаю тебе отбросить… скажем так: твою привязанность, и ложное чувство долга в отношении меня – и ехать дальше одному!
Поскольку Ратибор к чему-то такому и был готов, его эмоции проявились лишь в пожатии плечами:
– Дело не только в привязанности. Рядом с тобой я куда лучше стал понимать Мир… Да и себя. И пусть я в ответе за моих людей, но… Но я уже в ответе и за тебя. И никакое это не чувство долга. Это – обычное боевое Братство. Никуда я не уеду.
– Ты не понимаешь. Это – не проверка твоего чувства товарищества. Или совести… Речь идёт о твоей жизни. Если ты погибнешь сейчас, в совершенно чужих кровавых разборках, это лишит даже того, крохотного, огонька надежды доверившихся, и надеющихся на тебя друзей!
– Я знаю, что это не проверка. – уж это-то Ратибор понял, – Но я всё равно никуда без тебя не поеду. И не потому, что боюсь не справиться, – Вадак криво усмехнулся, – А просто потому, что Росичи своих в беде и в битве не бросают. Твоя война – моя война.
– Храбро. – сердито, но в то же время, как показалось Ратибору, и удовлетворённо, проворчал кудесник, дёрнув плечом, – Глупо, но храбро. Возможно, из вашего… Хм-м… Племени… со временем выйдет толк. Стратегия биться всем до последнего иногда… Приносит свои плоды.
И, помолчав ещё с полверсты, добавил:
– Спасибо.
Ратибор только кивнул.
Всеслав перекрестился.
Хотя здесь это вряд ли могло помочь.
Сотрясающее заклятье, превратившее в груду сверкающих осколков все чёртовы зеркала, отняло почти все силы… И всё равно – действовало только там, куда достигал его голос.
Правда, похоже, этого хватило. Впереди не было видно ни одного целого зеркала.
Зато было видно нечто другое. И оно отнюдь не способствовало успокоению духа.
Да, всё верно. Дойдя до края обрыва, Всеслав убедился, что двадцатисаженный ров тянется поперёк всего доступного взору пространства, и на дне его бушует дьявольский – словно действительно, из Преисподней! – огонь!
Ну, с этим-то он знает, как справиться. Вроде. Главное – верить в себя!
А уж веры-то в себя у него вполне… Особенно после того, как он опробовал на быке злобного соседа, а затем и на самом соседе, свои новые знания и способности.
Ведь всё это – он уверен! – только иллюзия. Мираж, созданный и питаемый его учителем исключительно для него! А чтобы экзамен не казался мёдом, его могут даже и по-настоящему сжечь, или растерзать на кусочки, или… У проклятого бородавчатого магрибца тысячи способов не дать ему заскучать или расслабиться!
Воздев руки, с посохом в правой, он нарочито спокойным тоном чётко выговорил заклинание. Он не сомневался теперь, что маг нагло подглядывал за тем, как он, вначале – по наивности, надеясь, а затем – и просто нагло, уже не сомневаясь, что колдун не спит, штудировал его Большую Книгу.
Но – раз не возражал, значит – одобрял. А вот теперь – проверял, как Всеслав усвоил!
А усвоил, вроде, неплохо… Хрустальный мост, призрачно дрожа, и переливаясь гранёнными плоскостями, вначале расплывчатым маревом, а затем – и монументальной аркой, возник над пропастью. Всеслав оборвал себя – рано радоваться! Нужно поддерживать свою иллюзию, пока он не перейдёт на ту сторону!
На это ушло всего полминуты – он почти перебежал, буквально ощущая, как растёт давление на мозг, на тело, на Дух – давление старающегося выбить его из состояния Концентрации, мага. Но вот мост позади. Он выкрикнул отменяющее приказание. Ф-ф-у…
Куски сверкающего моста величественно обрушились в пропасть, пламя жадно вспухло над краями рва, и с шелестом серебряных колокольчиков вернулось на место. Всеслав вытер со лба обильно выступивший пот. Откупорил флягу и сделал скупой глоток. Нужно двигаться дальше. И не мешкать. Ночевать здесь… Желания нет никакого!
– Придётся ехать ещё быстрей. – тон Вадака не оставлял сомнений в том, что им и правда, лучше поторопиться. Они перевели коней в галоп. Через пять минут скачки Вадак придержал коня, чтобы поравняться с Ратибором, держащимся, как обычно, чуть сзади и справа.
– Запомни главное: колдун, с которым нам предстоит биться – величайший мастер иллюзий! Так что если увидишь даже свою Мать – не верь!.. Вот, возьми! – на всём скаку Ратибор забрал странный матерчатый треугольничек на шёлковом шнурке из сухой и жилистой руки, – Одень на шею, и спрячь под кольчугой! И – не снимай, что бы не происходило!
– Далеко ещё? – только и спросил Ратибор, сделав, как приказал Вадак.
– Две версты прямо. И триста саженей вниз…
– Вниз?!..
– Да, вниз! Этот мерзавец обожает устраивать пещеры, где бы ни жил! Он наивно полагает, что земля не позволит другим магам обнаружить его чёрные дела!
Больше Ратибор ничего не спросил, даже когда они вихрем пронеслись по улочке небольшого городка, раскинувшегося на берегу медленной и широкой степной реки, и, проскочив открывшиеся под грозным окриком ведуна сами, дубовые ворота двора, соскочили с коней у крыльца ничем не примечательной, хоть и большой, избы.
О том, что кудесник не забыл позаботиться о беспрепятственном преодолении возможной задержки в виде стражи у массивных, окованных железом, ворот тына города, Ратибор понял по реакции шести стражников: они словно и не слышали оглушительного топота, и в упор не видели явно не с миром пожаловавших всадников. Как и их храпящих коней, с которых хлопьями падала пена…
– Быстрей! – только и выдохнул Вадак, что-то сделав руками с запором двери, после чего та поддалась на усилия Ратибора, и отворилась под напором его плеча.
– Ищи! Люк должен быть где-то здесь! – действительно, когда Ратибор легко откинул к стене огромный сундук, крышка лаза в подпол нашлась.
– А ты… поздоровел, – как бы походя отметил Вадак, сунув в лаз посох со вспыхнувшей на кончике яркой звёздочкой, и смело ныряя в него сам, – Но пока я не прикажу – ничего не делай! И, главное – не отставай!
Ратибор вдохнул полной грудью, окинул настороженным взглядом полупустую огромную комнату, и нырнул за кудесником.
Лес рос стремительно. Буквально за несколько минут Всеслав уже не видел его краёв – поле зрения сузили буквально до нескольких саженей кусты и подлесок.
Плохо. В-смысле, плохо, что поле зрения так ограничено!
Услышав за спиной грозный не то рёв, не то – рык, Всеслав не раздумывая кинулся вперед. Бежать жутко мешали папоротники, (на них сандалии скользили) и ежевика – она просто кололась. Через поваленные замшелые стволы полусгнивших лесных исполинов приходилось перепрыгивать. На какое-то время рёв преследователя отстал.
Но вот впереди замелькало светлое пятно – открытое пространство.
Всеслав выскочил на… просеку? Нет, это – не просека. Это чёртова пустыня!
По песку не больно-то набегаешься! Но поскольку громкий треск ломаемых ветвей стремительно приближался – пришлось!
Лишь отбежав от опушки на пару сотен шагов, Всеслав решился оглянуться.
Тьфу ты!.. И чего он суетился! Впрочем… Нет, он правильно бежал: в лесу, где столько укрытий, стая волкольвов имела бы неплохие шансы: у него же нет глаз на затылке!
Всеслав покрепче упёрся ступнями в предательски уходящий из-под ног песок, и воздел руки.
Стена из сверкающего стекла полезла прямо из песка. Хорошо, что он знает, что стекло как раз и выплавляют из песка – усилий поэтому ушло немного…
И пусть это – только иллюзия. Зато как приятно смотреть на растерянные морды, словно слепые, тычущиеся в прозрачную, но твёрдую пятисаженную преграду на пути к вожделенной добыче… А что – неплохо, туды его… Он – справился!
Повернувшись спиной к лесу, он двинулся вглубь необозримой жёлтой равнины, покрытой невысокими барханами и редкими колючими кустами.
Бежать по тёмному коридору, круто уходящему вниз, было не трудно. Трудно было не тыкаться в спину кудесника каждый раз, когда тот останавливался, чтобы преодолеть очередное защитное заклинание.
А такое происходило вот уже пятый раз! Ну и тип им попался – перестраховщик чёртов! Чтобы остановить простого человека за глаза хватило бы и первого Барьера!
Вадак не то творил заклинание, не то – тоже ругался. Но не про себя, как настороженно вглядывающийся во мрак впереди Ратибор, а вслух! Да ещё на дюжине неизвестных языков.
Наконец что-то с сухим шелестом, словно осенние листья, опало с земляного потолка туннеля, и они припустили дальше. Свет от шарика на конце посоха высветил очередной поворот. А за ним…
Вот это да!.. Такой роскоши Ратибор не видал даже в палатах у Земского князя!
Канделябры с сотнями свечей – явно из чистого золота! С потолков свешивались помпезные златотканые занавеси-драпировки, а на столах…
Чего только не было! Осетрина! Икра! Кувшины с вином! Караваи белейшего хлеба! Не говоря уж о всяких привычных маринованных-грибочках-огурчиках, пирогах с зайчатиной и утятиной…
Вадак оглянулся и кинул короткий взгляд на Ратибора. Тот, кое-что вспомнив, засунул левую руку под кольчугу, и обхватил матерчатый треугольничек.
Всё исчезло.
Они стояли в большой и мрачной пещере, с потолка и стен которой капала вода, собираясь на полу в зловонные лужи. Вадак ринулся вбок, к темнеющему в стене круглому лазу, ранее прикидывавшемуся великолепным зеркалом с резной рамой.
Протискиваться пришлось по одному. Но дальше тоннель снова расширился, и они вновь смогли бежать. Ратибор ни о чём не спрашивал, и только с сожалением вспоминал о призывных аппетитных ароматах…
Пришлось отпить снова – солнце жгло немилосердно. А во фляжке уже почти ничего не…
Ладно, будем надеяться, что осталось немного.
