Я одевала наушники и смотрела в одно из двух маленьких окошек, расположенных над зрительным залом. Я видела всё что происходит внизу и в то же время могла видеть фильм на большом экране.
Иногда, если отцу срочно требовалось куда-нибудь отойти, он просил меня присмотреть за кинопроекторами ( их было два, они были большими, выше человеческого роста и вмонтированы в пол ). И я смотрела и привыкала к жужащему оборудованию аппаратной.
Точного фото мне не удалось найти, проекторы отца были гораздо массивнее и больше. Возможно, более старой модели, но выглядели они приблизительно так:
Нашла ещё одно фото, оно чёрно-белое, но гораздо ближе к истине ( на нём не мой отец ):
Вначале я должна была просто следить за тем, чтобы плёнка не оборвалась и не запуталась. Если это случалось я бежала и звала отца, а он уже приходил и исправлял ситуацию. Иногда попадались фильмы которые были сильно испорчены на другом обрудовании. Помню, отец всегда ругался на нерадивых работников, которые довели их до такого состояния.
А когда я немного подросла " задания " усложнились. Теперь нужно было быстро переключить фильм с одного кинопроектора на другой, который уже был заряжен и полностью готов к работе.
Естественно, заряжал плёнку только отец. Во-первых, потому что для этого нужны специфические знания, а во-вторых некоторые части проектора были горячими и если не знать какие именно можно было получить серьёзный ожог. Переключать фильм нужно было тогда, когда заканчивалась плёнка на одной из бобин. Очень важно было сделать это вовремя, чтобы зрители не заметили как закончилась одна часть и началась другая.
Я очень ответственно относилась к этой работе, мне нравилось нажимать разные кнопочки, щёлкать тумблерами ( конечно только те, на которые указывал мне отец ). Мне было интересно наблюдать как крутятся разные штырёчки, катушечки и пропускают плёнку, как в полумраке прохладной аппартной кинопроектор выпускает таинственный, синий свет. Чувствовать поток тёплого воздуха от него. Он был как некий живой организм, который понимал мои команды и умел говорить ( пусть даже и голосами актёров кино ).
А зрители сидящие в зале, даже не догадывались что фильм им показывает ребёнок. В такие моменты меня распирала гордость от чувства собственной значимости, мне казалось что я делаю что-то жутко важное и серьёзное. Сидя за пультом я улыбалась своему отражению в тёмном стекле маленького окошка...
Прошло время... Отец стал давать мне микрофон чтобы я озвучивала в зрительный зал разные объявления. Например, оповестить зрителей когда будет следующий сеанс, цену на билеты. Я называла это " погудеть в микрофон ". Однажды мне с его помощью, даже пришлось успокаивать нескольких парней затеявших потасовку в проходе между стульями. Я включила свет в зале и, подражая отцу, строгим голосом сказала что если они сейчас же не прекратят это безобразие, то фильма не будет. Зал был битком набит зрителями, я видела как многие бурно выражали своё возмущение и ругались на них. Это можно было понять по тому, как они активно махали руками и слышно по глухим крикам, свисту и топоту многих ног доносившимся до меня через толстые стекла окошек аппаратной.
Я наблюдала за происходящим сверху и была как капитан корабля стоящий на мостике. А там, внизу, за бортом шумело бурное человеческое море... Однако буря эта продолжалась недолго, потому что несколько взрослых мужчин встали со своих мест и без церемоний вытолкали нарушителей спокойствия за дверь. После чего один из этих мужчин вышел на сцену и показал мне знак рукой что всё в порядке и можно начинать. Тогда времена были проще и полицию - милицию никто в подобных случаях, не вызывал. Ну подрались и подрались, что здесь особенного? Я выключила свет в зрительном зале и нажала на большую красную кнопку " ПУСК ".
Но со мной такая ситуация произошла только один раз. Отец потом ещё долго вспоминал и смеялся, удивлялся как я быстро навела порядок в зрительном зале во время его отсутствия.
Иногда ему нужно было отлучиться по делам и тогда я в обязательном порядке, запирала дверь кинобудки ( так мы называли аппаратную ) изнутри. Посторонним вход в помещение был запрещён. Помню, дверь была такой тяжёлой и массивной, что даже открывалась с трудом. Снаружи она была обита железом и имела два мощных, железных засова: один - вверху, второй - внизу и не имела ручки, чтобы с улицы её никто не дёргал. А изнутри ручка была и закрывалась дверь на три толстенных крючка: один был ввинчен в пол, второй - в притолоку наверху и третий посередине, как обычно. Всё было так надёжно и мощно сделано, что выбить такую дверь мог разве что только Илья Муромец. Поэтому я спокойно оставалась одна и не боялась пьяных неадекватов, которым иногда взбредала в голову мысль ломиться в кинобудку.
Кто-то приходил чтобы просто покурить с отцом, кто-то чтобы выпить ( хотя мой отец не пил ), кто-то просил меня выйти, кому-то хотелось чтобы я впустила его. Неизвестно зачем. Самые разумные из них были те, кто приходил покурить. Естественно, всем было корректно указано направление куда им следует двигаться и понятно что кроме отца я никому не открывала, а все разговоры велись через закрытую дверь.
Правда, иногда я укрывала девчонок от слишком надоедливых кавалеров, потому что в этом же здании в фойе, на первом этаже, часто устраивали дискотеки сразу же после просмотра фильма. Разные случаи были и смешные и не очень. Один раз мы с отцом впустили парня, которого сильно избили, чтобы его не убили совсем. Потом пришлось убирать за ним кровь на полу. Когда он сидел у стола, уже забинтованый, я пошутила что крови так много что ей можно на афише название следующего фильма написать. В ответ он слабо, но улыбался...
Мой отец был очень хозяйственный человек и любил чтобы везде был порядок. У него в кинобудке было много чего: аптечка, вёдра с песком и огнетушитель ( по правилам пожарной безопасности ). В наличии так же имелись: швабра, тряпка и даже целое ведро с питьевой водой висевшее на длинной цепи, почему-то вкрученной в потолок. А ещё на крошечной тумбочке, полной разных журналов о кино и пожелтевших газет, стоял старый дисковый телефон чёрного цвета, с грубым проводом толщиной в мизинец. Такие телефоны теперь, разве что только в музеях остались. В общем, раритет. В углу, у окна, стоял небольшой стол на котором отец писал афиши и рядом сундук, обитый железом, который использовался в качестве и стула и места для хранения. Он был доверху наполнен различными сокровищами: красками, облезлыми кисточками, пустыми афишами, ножницами, шилом, мотком суровых ниток, иголками, молотком, пачкой кнопок и прочей мелочью. Короче, если как следует покопаться, можно было много чего интересного найти.
Случалось, что во время показа фильма плёнка обрывалась и тогда требовалось быстро её склеить, но я этого никогда не делала, эти манипуляции всегда производил отец. Плэттеров у него не было. У него был монтажный стол с подсветкой и специальный пресс для склейки кадров чем-то напоминающий современный дырокол:
В темноте зрители сразу начинали свистеть. Тогда я включала дежурное освещение в зале, брала в руку микрофон и, щелкнув тумблером, говорила в него что просмотр фильма откладывается на несколько минут по техническим причинам.
Дома у меня осталось много кусочков вырезанной при этом, ненужной киноплёнки из разных фильмов. Их я бережно хранила в маленькой картонной коробочке и время от времени пересматривала.
В кинобудке отца, которая представляла собой две небольшие комнатки соединённые коридором с третьей побольше - киноаппаратной, где собственно и стояло всё оборудование, всегда присутствовал особый специфический запах ( прошло уже много лет, но когда я погружаюсь в воспоминания, то до сих чувствую его ), который мне почему-то нравился.
Дело в том, что раньше в проекторах стояли ксеноновые лампы. При розжиге такой лампы мощным световым потоком ионизировался воздух, и пахло озоном ( как после грозы). При этом выделялся углекислый газ и другие продукты горения. Вытяжки-гусеницы конечно были, но всё равно дышать таким воздухом постоянно было вредно. Мама говорила то ли в шутку, то ли всерьёз, что киномеханикам должны давать за вредность молоко, но моему отцу ни раза не давали. По крайней мере, я не помню этого.
Изредка я писала гуашью на афише название будущего фильма и время показа ( " Танцор диско ", " Цветок в пыли ", " Зита и Гита ", " Месть и закон ", " Неприкасаемая " ). Если афиша получалась хорошо, отец вывешивал её на информационную доску. Поэтому теперь я имею полное право утверждать, что когда-то тоже была немножко киномеханником. )
А сегодня уже вряд ли кто-то пойдёт в кинотеатр для того, чтобы посмотреть двухсерийное индийское кино. То время ушло безвозвратно, как и мой отец...
Почему я всё это написала?
Может быть, я никогда бы и не рассказала об этом, если бы находясь на просторах интернета случайно не наткнулась бы на своеобразную, немного печальную, индийскую песню из кинофильма «Баджирао и Мастани» 2015 года режиссёра Санджая Лила Бхансали, которая мне понравилась и сподвигла меня на написание этой миниатюры.
Надеюсь, вам было интересно.
Знаю, что у многих из вас не работает YouTube, поэтому выкладываю песню в MP3 - формате, чтобы вы тоже могли послушать. Ниже расположен текст песни на хинди и перевод на русский язык. Улыбнёмся вместе и этот безумный мир станет чуточку светлее...
Shreya Ghoshal - Deewani-Mastani-(Bajirao-Mastani)-Shreya-Ghoshal
Deewani Mastani
Nazar jo teri laagi main deewani ho gayi
Твой взгляд обращённый на меня
делает меня сумасшедшей
Deewani haan deewani, deewani ho gayi
Сумасшедшей, делает меня сумасшедшей
Mashoor mere ishq ki kahani ho gayi
Моя знаменитая любовная история
Jo jag ne na maani toh maine bhi thaani
Которую мир не понимал и я тоже
Kahan thi main dekho kaha chali aayi
Вы видели куда моя история ушла
Kehte hai ye deewani mastani hogayi
Они сумасшедшую Мастани повстречали
Mashoor mere ishq ki kahani ho gayi
Моя знаменитая любовная история
Jo jag ne na maani toh maine bhi thaani
Которую мир не понимал и я
