Именно первого сентября, одна тысяча девятьсот девяносто пятого года, я решил перейти на работу в другую школу. Она была расположена в самом центре города, и от моего дома до неё – минут тридцать ходьбы. Но не это явилось основной причиной моего столь скоропалительного решения.
На новом для меня месте была вакансия зам директора по учебно – воспитательной работе. О ней я узнал от своего знакомого. Он же и поговорил с директрисой, на счет моей кандидатуры.
Вообще - то на такие должности, что называется с «улицы», не берут. Завучей обычно назначают из числа учителей, уже работающих в коллективе. Или, в крайнем случае, по приказу «свыше», то есть, из отдела образования.
Но мне тогда просто повезло. И вот я уже сижу перед директрисой в её кабинете, разложив на столе свои документы.
- Вы, конечно, понимаете, Николай Николаевич, что кроме работы завучем, вам необходимо будет еще и давать уроки? На начало нового учебного года, согласно штатному расписанию, у нас все предметники на местах. За исключением математика, который по семейным обстоятельствам вынужден был уволиться и уехать из города. И учителя по физкультуре. Он во время летнего похода со старшеклассниками умудрился упасть, почти, что на ровном месте, и повредил себе ногу так, что теперь в гипсе. И до самой зимы уроки вести не сможет.
Директорша замолчала и внимательно взглянула мне в лицо:
- Что Вы на это скажете?
Конечно, я должен был с ней согласиться, поэтому и ответил:
- Да, жаль, конечно, что так произошло.
- Я вовсе не об этом. Вы разве не поняли? Нам срочно нужны математик и физкультурник. Кем бы Вы смогли работать?
- Я? – моё удивление было нескрываемо. – Из всего перечисленного – никем. Я же филолог, Вы же знаете.
Казалось, что директриса не ожидала от меня иного ответа. Но с другой стороны, если бы я согласился, то она бы точно утвердила меня на одну из этих должностей.
- У нас еще есть свободные часы. Географа в старших классах. Как Вы на это смотрите?
«Пожалуй, как и моя бабушка, когда более полувека назад, ей, молодой учительнице химии, предложили вести уроки географии. И она с этим не просто справилась, а даже стала заслуженной учительницей республиканского значения и удостоилась нескольких правительственных наград», - подумал я и согласился.
Мне тогда досталось вести уроки сразу в нескольких параллелях, с восьмого по одиннадцатый класс. Должен заметить, что географию, как и многие гуманитарные предметы, я в школе любил. И даже имел по ней твердую четверку, потому, что не знал карту. Эти знания я сохранил надолго, а тем более к моменту разговора в кабинете директора школы. Но вот с картой, у меня остались серьезные проблемы. Навскидку я мог показать только Москву и Семипалатинск с Алма-Атой. А все остальное - пришлось бы долго искать.
Но удача в те годы решительно не хотела от меня отворачиваться. В старших классах совсем недавно отменили, как предмет, экономическую географию. Шёл первый год, как ввели в программу «Географию Казахстана». А по методическому плану, большую половину часов, отведенных на её изучение, дети должны были заполнять в атласах контурные карты.
До армии я учился, хоть и недолго, в геологоразведочном техникуме. Где мне приходилось чертить карту местности. Да и в школе по черчению, я имел пятерку. Это значительно облегчало мою будущую работу.
В новой для меня школе, были еще и экспериментальные классы. Причем их заведомо формировали так, что одни состояли из «сильных» учащихся, а другие – из «слабых». Такие классы назывались «классами выравнивания». Не скажу, что в них были недоразвитые дети – обычные, только не любили и совсем не хотели учиться. И вместе с учителями и со своими родителями, с нетерпением ждали окончания школы.
Один из таких классов, последнего года обучения, мне и достался. Учащихся в нем было немало, больше тридцати, из которых численное преимущество оставалось за девушками. По внешнему виду, этих юных представительниц женского пола назвать девочками я просто не смел.
Класс меня принял по-разному. Кому-то до меня, как и вообще до всего остального, что связано со школой, не было никакого дела. А некоторые, особенно девушки, ко мне относились с особым вниманием, устраивая мне частые всевозможные «проверки на профпригодность». Им было очень интересно, как я отреагирую на их новые проделки.
Цель преследовалась только одна: веселее и короче сделать мой урок. И всегда, заходя в класс, я не знал, что нового мне могут преподнести. Особенно это угнетало еще и потому, что я - то ведь завуч по воспитательной работе!
Однажды, в самом начале урока, а все их сюрпризы преподносились именно в это время, я как обычно проверял наличие учащихся. В журнале было отмечено отсутствие четырех человек. И в конце списка, естественно, указано общее количество учащихся класса. Я, произведя в уме несложный математический расчет, вычислил, сколько учащихся должно быть передо мной. А когда посчитал, что называется, «по головам», получилось, что один человек в классе – лишний!
Я ничего не мог понять! С математикой у меня всегда было тяжело, но посчитать до сорока, я все же мог. Дав ребятам небольшое задание, я опять-таки, стал усиленно разбираться с количеством учащихся. И все равно у меня получался один человек лишний.
Главная причина моего замешательства – то, что из-за большого количества классов, в которых вел тогда уроки, к стыду своему, не мог запомнить всех учеников в лицо в целом, а в каждом классе, тем более.
Я пытался собраться с мыслями. Наверное, они читались у меня в глазах, потому что одна из учениц, сидевших на первой парте передо мной, негромко, вытянув голову в мою сторону, сказала:
- Николай Николаевич! На задней парте сидит парень не из нашего класса.
- Где? – уточнил я.
- Да вон, на третьем ряду.
Меня как подбросило:
- Так, ребята, отвлекитесь на минуточку. У нас, что посторонний?
Задавая свой вопрос классу, который вяло на него отреагировал, я уже подходил к задней парте третьего ряда. За ней, без всяких школьных принадлежностей сидел незнакомец.
-Как твоя фамилия?- грозно спросил я.
Он в ответ так мило разулыбался, как будто девушка объяснилась ему в любви:
-Да я, это…как его? Не отсюда.
- В каком смысле – не отсюда?
С разных сторон посыпались разъяснения:
- Он уже не учится у нас.
- Это Ермек, он в прошлом году перешел в другую школу.
-Это наш друг, и он пришел в гости!
Оценив ситуацию, я спокойно, но строго сказал:
- Молодой человек, покиньте класс и не мешайте вести урок!
- Да пусть он посидит, вам, что жалко, что ли? – раздался девичий голос неизвестного адвоката.
- Знаете, что друзья мои, - я старался говорить сдержаннее. – Надо было вашему другу подойти ко мне на перемене и спросить разрешения. А так не делается!
- А вас не было в классе…
Спорить с учащимися не стал, не забывая про урок и про то, что жаловаться на моих учеников, кроме как себе самому, как завучу по УВР, некому, но все же отправил гостя за дверь.
Я знал, что такие «проверки» они устраивают на многих уроках и у разных учителей. И не стал принимать это близко к сердцу. А позже педагогический коллектив школы облетела новость, что учащиеся этого класса, в самой середине учебного года, уничтожили, вернее, сожгли, свой классный журнал. Причем они и не отрицали содеянного, объяснив, что в их журнале было слишком много двоек и отметок о прогуле уроков.
Правда, сами же потом и пострадали из-за этого. На уроки они теперь носили вместо журнала - тоненькую тетрадку, и каждый по отдельности восстанавливал у учителей – предметников свои оценки.
Подобных случаев немало наберется не только у любого учителя. Каждый человек может вспомнить из своих школьных лет какие-то забавные истории. Но тот случай, о котором рассказываю, я уже никогда не забуду. И произошел он именно в этом, одиннадцатом «классе выравнивания».
Прозвенел звонок с перемены. Ученики как всегда запаздывают на урок, правда, на две-три минуты. Я уже старался не обращать на это особого внимания. Лишь бы вообще пришли, да поскорее заняли свои места.
В этом классе учились три подружки, «не разлей вода». И, по - моему, даже мальчишки, их одноклассники, старались лишний раз с ними не связываться.
И вот эти три девчонки самыми последними вошли в класс, громко закрыв за собой дверь. Но за парты садиться, почему-то, не торопились.
- Проходите, скорее! – пригласил я опоздавших и склонился над своим столом.
Две ученицы, послушались меня и заняли свои места. А одна, самая бойкая из этой «троицы», замешкалась в дверях.
- Ну, а ты что не проходишь? – взглянул я на неё.
А девушка виновато так, потупив глазки в пол, говорит:
- Извините, Николай Николаевич, я опоздала…
- Ладно, ладно, – отвечаю я, при этом удивляясь такой неслыханной вежливости с её стороны.
И вдруг слышу громкий ответ школьницы:
…я опоздала…я какала!!!
Реакция класса на столь откровенное разъяснение причины, была не одинаковой. Половина товарищей, поздравили опоздавшую «с облегчением». Остальные просто рассмеялись, глядя при этом на меня. Им было интересно, что я сейчас отвечу и предприму. Я что-то тогда промычал в ответ и ситуация сразу же забылась. Всеми, но только не мной. Я должен был эту девушку «поставить на место». И вскоре мне такая возможность представилась. Она просто повторилась с точностью до наоборот.
Похожая ситуация, звонок на урок, и те же опоздавшие.
- Ну, - строго спросил я у трех подружек. – Где вы были?
- Да мы ходили к завучу за журналом. Можете у нее спросить…
-Хорошо, – согласился я. – Надо будет - уточню. Вы двое садитесь, а ты, пока останься.
Последние слова я отнес к той самой «бойкой» девушке, которая недавно устроила хохму в самом начале урока.
- Так, где ты говоришь, была - то?
- Я же говорю, нас завуч задержала…
- А может, ты какала? – напомнил я ей недавнюю историю. После этого случая у меня в классе сложилась ровная и спокойная обстановка. Время подходило к концу учебного года. В классе был восстановлен журнал, и все ученики благополучно получили аттестаты зрелости.
Спустя годы при случайных встречах мои бывшие ученики здоровались со мной, и с теплом вспоминали о тех далёких днях, когда школа была нашим общим домом.
2012
|