Нельзя этим обнадежить ребенка, а потом не выполнить обещание, Бог не простит.
Затем она встала и пошла к входу в детский дом, потом остановилась, обернулась:
- Если вы все же решитесь, то, пока вы гуляете с Сережей, я подготовлю список всех необходимых документов, а также последовательность ваших следующих действий.
В течение следующего часа Михаил на своем опыте понял, что понятие времени относительно. Оно тянулось и тянулось, как удав, которого надо было мерить в попугаях. Наконец из двери вышел Сережа и почти подбежал к нему. Лицо его светилось радостью, в уголках его голубых глаз блестели маленькие капельки слез.
- Вы, вы, хотите меня взять к себе домой? Это правда?
- Правда, хочу, очень хочу.
- А ваша жена будет не против?
- Ну что ты, нет, конечно, мы с ней так давно хотели детей, а лучше мальчика, чем ты нам не найти.
Господи, если бы он знал, через что ему придется пройти, чтобы выполнить это обещание.
А потом они вновь, как и вчера, долго гуляли с Сережей. Но это прогулка коренным образом отличалась от вчерашней. Сегодня Сережу не интересовали ни карусели, ни машинки, единственное, на что удалось уговорить его, это посидеть в кафе и то, только потому, что он сможет вновь принести друзьям такие вкусные пирожные.
Они сидели на скамейке у пруда и говорили, говорили, говорили. Сережу интересовало все о нем, его жене, городе, где им предстоит жить. А глаза, эти огромные голубые глаза, светившиеся радостью и надеждой. Смотря в эти глаза, Михаил окончательно понял, что он скорее умрет, чем предаст надежды этого мальчика, в которого, за два неполных дня, непостижимым образом влюбился.
И вновь они сидели на знакомой скамейке и прощались, теперь надолго. Ведь оформление необходимых документов занимает, по словам вышедшей к ним Надежды Михайловны, не один месяц. Она передала Михаилу памятку для желающих усыновить ребенка из детского дома (12 листов убогого мелкого текста) и дала несколько советов, по ускорению этого процесса.
А уже через сутки Михаил, полный радостных надежд, входил в свою Питерскую квартиру. Но все пошло не по плану.
Когда он рассказал Свете о встрече с Сережей и о желании усыновить его, с женой случилась форменная истерика, она упала в кресло, разрыдалась и сквозь всхлипывания шептала:
- Ты, ты предатель. Ведь мы так хотели ребенка, нашего ребенка. Я прошла через все, эти операции, лечение, во время которого мне было так плохо, как никогда до этого в жизни. У нас же есть еще шансы, а ты, вместо того, чтобы помочь мне, хочешь привести в дом какого-то ребенка из детского дома, да еще не маленького, а восьмилетнего. Я хочу держать малышку на руках, чувствовать, как его нежные губки касаются моей груди, видеть, как он сделает первый шаг, слышать, как он произнесет первое слово. А ты, ты сдался. Ненавижу тебя, уйди, видеть тебя не хочу.
А Михаил стоял рядом с креслом и не мог прийти в себя. Он понимал, что разговор будет трудным, но чтобы настолько трудным, он и подумать не мог. Он не представлял, что же теперь делать, но единственное, что он знал точно, что никогда не сможет предать Сережу и выполнит свое обещание, чего бы ему это не стоило.Он попытался успокоить Свету, говорил, что даже если они возьмут Сережу, это не помешает им еще раз попробовать родить самим и если это получится, то у их ребенка будет старший брат. Он пытался рассказать какой хороший Сережа, показать его фотографии на телефоне, но Света ничего не хотела слушать. А когда он поднес телефон с фотографией к ее лицу, она выбила его из руки и убежала в спальню, откуда, из-за закрытой двери, еще долго раздавались ее всхлипывания.
Через некоторое время, когда за дверью все затихло, он осторожно постучал в дверь и попросил открыть. За дверью по-прежнему все было тихо. Тогда он еще раз осторожно постучал и попросил:
- Светик, открой, нам надо спокойно поговорить. Ну, пожалуйста, открой.
Замок щелкнул и он вошел. Пропустив его, Света юркнула в постель, свернулась калачиком и укрылась любимым цветастым пледом. А глаза, ее заплаканные глаза смотрели на него с такой укоризной, что у него сжалось сердце от жалости к ней. Но, вспомнив глаза Сережи при их прощании на «Скамейке окончательного решения», он решительно продолжил:
- Пожалуйста, пойми, я не могу не выполнить своего обещания, это разобьет сердце маленького мальчика и может сломать всю его жизнь. Ты же знаешь, как я тебя люблю, но я не могу пойти против совести, как сказала одна из воспитательниц - «Бог не простит».
- А как насчет моего сердца, моих надежд? – тихо спросила Света. Ты подумал обо мне, когда давал свои обещания?
- Ну, ты же всегда хотела детей?
- Хотела, хотела, но своего, твоего и моего, а не неизвестно какого, с неизвестно какой наследственностью, да еще с уже сформировавшимся характером.
- Ну и что же нам делать?
- Не нам, а тебе, перебила его Света, что хочешь, то и делай.
Михаил долго молча смотрел на жену, а потом так же молча вышел из спальни. На душе у него было гадко и пусто. В эту ночь они впервые за пятнадцать лет спали в разных комнатах, она в спальне, он на диване гостиной. Заснуть ему так и не удалось, он никак не мог придумать решение, которое устроило бы всех.
А утром, благо была суббота и на работу идти не надо, он опять постучался в спальню. Дверь была открыта и он вошел. Света лежала на спине с открытыми заплаканными глазами и, по ее виду было заметно, что ночь она тоже не спала. Михаил сел на кровать рядом с ней и попытался взять Свету за руку, но она скинула ее и убрала свою руку под одеяло.
- Светочка, как можно спокойнее начал разговор Михаил. Пойми, я не могу отказаться от Сережи, я перестану уважать самого себя, не говоря уже о том, как перенесет это мальчик. Прошу тебя, ты ведь добрая, справедливая, умная женщина, ну, пожалуйста, пойми меня и прими мое решение.
В глазах у жены опять заблестели слезы.
- Делай что хочешь, наконец, прошептала она, бери, кого хочешь, живи, как хочешь, а я перееду к маме. Ты предатель, ты предал меня, нашу мечту. Не могу я жить с человеком, который принимает такое важное решение, даже не посоветовавшись со мной.
Такого поворота Михаил не ожидал. Он любил Свету считай всю жизнь, начиная с первого курса института и расстаться с ней было выше его сил. Он уже был готов отказаться от всего, но тут перед его мысленным взором встало лицо Сережи и он попытался еще раз убедить Свету:
- Светик, ты же знаешь, как я тебя люблю и всегда был готов сделать для тебя все, но я не могу нарушить свое обещание, просто не могу. Я перестану уважать себя, а жить с таким человеком ты не захочешь сама.
Но все уговоры были тщетны. Она стояла на своем. Тогда Михаил обреченно сказал:
- Ладно, я принимаю твое решение, но ты все равно должна мне помочь с усыновлением, без тебя мне никогда не дадут Сережу.
- Что я должна делать?
Михаил достал памятку и зачитал:
- Пройти медкомиссию, которая должна дать заключение об отсутствии у тебя психических или любых других заболеваний, которые могут помешать усыновлению. Взять справку об отсутствии судимостей. Взять справку о доходах. Потом обязательно поприсутствовать при обследовании жилья, наконец, подписать заявление с просьбой об усыновлении. Да и еще, необходимо будет пройти у психолога курсы подготовки.
Света закрыла лицо руками:
- Господи, и это все ради того, чтобы сделать то, чего я не хочу. Ладно, согласна, но сегодня же я перееду к маме.
В течение следующей недели они собирали документы, ходили по врачам, но встречались вместе только один раз, при обследовании жилья, когда комиссия из трех женщин неопределенного возраста обошла всю квартиру, заглянув во все ее даже самые отдаленные уголки. Немного поворчали, что квартира якобы немного тесновата, всего две комнаты, но, в конце концов, после некоторой суммы наличными, дали положительное заключение.
Затем начались двухмесячные занятия на курсах подготовки приемных родителей, проходившие по субботам и воскресеньям. Занятия проходили в группе из шести пар будущих родителей. На занятиях специалисты рассказывали о процедуре усыновления, объясняли основы психологии детей, давали советы по воспитанию.
В перерывах, а часто и после занятий все пары собирались вместе и делились впечатлениями от услышанного, а главное, после того как все перезнакомились, рассказывали, почему они захотели взять приемного ребенка, делились своими надеждами и тревогами. При этом Света большей частью молчала, лишь изредка отвечая на прямые вопросы.
Но постепенно Михаил стал замечать, что, если в начале занятий, она ходила на них «из под палки», то к концу занятий она стала более заинтересованной и у него появилась робкая надежда – а вдруг все-таки передумает. Но вскоре его надежды были вновь разбиты.
В конце курса обучения все будущие усыновители получили свидетельства о прохождении подготовки и только после этого, можно было подать документы в органы опеки и попечительства. Выйдя из здания опеки, Света обратилась к Михаилу:
- Ну вот, я сделала все, что ты хотел. Дальше живи, как хочешь. Раз тебе чужой ребенок дороже меня, пусть так и будет.
Через десять дней разрешение было получено. Получал его только Михаил, так как Света отказалась приезжать.
И вновь Михаил сидел на той самой скамейке и никак не мог решиться сделать последний шаг, который приведет к коренному изменению жизни трех человек – самого Михаила, его жены и маленького мальчика, ворвавшегося в их судьбу два с половиной месяца назад.
Наконец он решился и вошел в дом. На «вертушке» у входа сидел вахтер, который и вызвал Надежду Михайловну. Уже по тому, как она, еще не заговорив, посмотрела на Михаила, он понял, что случилось что-то очень плохое.
- Сережа в больнице.
- Что случилось? Почти закричал Михаил.
- Вчера его кто-то столкнул с лестницы. Он же знал, что вы сегодня должны приехать за ним, ну и хвастался перед всеми. А вы же знаете, какой у нас разный контингент. Видимо кто-то позавидовал ему и от обиды толкнул.
- Так что с
Читала и все вспоминалась мудрая фраза Карамзина: "Может быть мы забыли и душу свою, если бы из глаз наших никогда слезы не капали"
Спасибо...