Марс

нечего меня жизни учить.
-Ох, не нравится мне всё это.
    Мансур не любил вспоминать о старшей школе. И виной тому являлись две одноклассницы, которые так враждовали из-за него, что дошло даже до членовредительства. Он был виноват в том, что переспал по очереди с обеими. По одному разу. Этого ему хватило, а им нет. Мало того, они устроили настоящую войну, обливали друг друга водой, портили одежду, рвали учебники, трепали прически друг другу. Он не знал, как вести себя с каждой из них, но встречаться ни с той, ни с другой не хотел. Ему вообще больше нравилась молодая училка-англичанка.
    В универе также не сложилось, никто из однокурсниц его не привлекал, поэтому он предпочитал общаться с такими же, как и он, парнями, увлеченными учебой, своей будущей специальностью и равнодушными к девицам с курса. Учеба занимала много времени и отличалась сложностью, свободного времени у них почти не оставалось. А за год до выпуска Мансур и вовсе уже нашел себе работу.     

***3 
    Мансур предполагал, что Катя оденется слишком легко, поэтому взял рюкзак с теплыми вещами для нее. И на катере заставил ее надеть утепленную куртку поверх городской одежды.
-Заботливый, – усмехнулась она и взяла его за руку. А потом, когда ей захотелось поснимать буруны за кормой, сказала ему:
-Держи меня крепко за талию, чтобы я могла перегнуться как можно ниже.
она успела сделать несколько кадров, но тут подошел матрос и сказал, что так делать строго запрещено, потому что небезопасно.
-Все нормально, ей фото нужны, – ответил ему Мансур и прижал к себе испугавшуюся Катю, которая уткнулась ему носом в грудь.
-Все равно, – улыбнулся матрос. 
    После того, как она сама взяла Мансура за руку, он теперь все время сжимал ее ладонь.
-Почему так жмёшь? – спросила она.
-Ручонка у тебя хлипкая какая-то, так и кажется, что выскользнет, поэтому и держу крепко. Слышала, что матрос сказал? Опасно здесь. Поскользнуться можно, удариться от резкого рывка и тому подобное.
-Ладно, пока я не фотографирую, можешь держать. Но я хочу и тебя поснимать. Как в общагу переехала, пожалела, что ни одной твоей фотки не сделала.
-Только с условием – в обмен ты мне свое фото скинь. 
Ему очень нравилось, как она смеется.
-Улыбнись, – говорила она, фотографируя его так и эдак.
-Зачем так много? – удивился он.
-Из многого выбрать можно лучшее, самое удачное. Фотография – это дело такое, то свет не тот, то ракурс, то ты моргнул, то рот приоткрыл. А я хочу тебя настоящего запечатлеть.
-Когда тебе 18 исполнится? – вдруг спросил он, глядя ей в глаза. Она смутилась:
-Зачем это тебе? Скоро, через неделю.                 
-Какого числа?
Она назвала дату.
-Хочу тебя в ресторан сводить с живой музыкой. Принадлежит отцу моего приятеля, мы часто там дни рождения отмечаем.
-Что ты, не нужно. Это наверно дорого.
-Так что решено?
-Мансур… не смотри, что мне всего 17. Я давно не ребенок, всё понимаю. Я нравлюсь тебе? Как девушка?
-Не знаю, – честно ответил он, – Просто ты в Питере одна, без семьи и друзей…вот я и захотел небольшой праздник тебе устроить.
-Ну, здорово. Значит, мы просто друзья? Я рада.
Эти слова царапнули его. Девушки довольно часто обращали на него внимание и даже заигрывали с ним. Другой вопрос, что он был равнодушен к такому и сразу давал это понять. Но его задело то, что Катя сразу согласилась стать просто его другом.
    Когда они возвращались, она расспросила его о работе. Он стал рассказывать и даже воодушевился.
-Возьмёшь меня как-нибудь посмотреть ваши фермы и поля? – спросила она.
-Ты, правда, хочешь? Там нет ничего примечательного как в Питере.
-Но ведь там будешь ты, – улыбнулась она себе под нос.
Он почувствовал что-то такое… во всяком случае, ему было приятно это слышать.
    Всю следующую неделю он был на взводе, потому что в пятницу планировался ресторан. Подарок он выбрал, цветы заказал, правда, пока так и не решил, во что одеться. Не в костюм же, в самом деле. Решил, что пойдет в джинсах и в строгой темной рубахе. На всякий случай положил в багажник зонт и еще одну ветровку для Кати. Матери про ресторан не стал сообщать.
    В назначенный день Катя сказала, что к ресторану приедет сама на такси. Он не спорил, а когда она вышла из машины, просто ахнул. Пакет с курткой в ее руках он даже не заметил, ему показалось, что она не вышла, а выпорхнула из салона такси, настолько легким было ее нежно-розовое платье. В нем она выглядела как мотылёк. Первую минуту он не мог даже слова произнести, так она восхитила его. Однако он быстро взял себя в руки, вручил ей цветы, поздравил и повел в зал ресторана. Подарок крайне смутил ее, она сидела в нерешительности:
-Зачем? Это ведь очень дорого, – сказала она. Но Мансур встал и сам застегнул у нее на шее сзади цепочку с кулоном, на котором в ярком ресторанном освещении сверкал прекрасный розовый сапфир.
-18 лет один раз в жизни бывает, – сказал Мансур.                   
-Да любой возраст один раз в жизни человека бывает, – сказала Катя.
-Значит, каждый год будем отмечать чем-то таким.
-Подобные подарки просто друзья не должны делать.
-Почему? Ведь это от чистого сердца.
-Розовый сапфир… такое дарят лишь очень понравившейся девушке.
-Все правильно, так и есть.
-Ты же говорил, что мы только друзья.
-Говорил… мало ли что я говорил.
-То есть, ты изменил своё отношение ко мне?
-Не знаю я ничего. Просто ты очень красива… вот и все.
-Ты старше меня, но иногда кажется, что младше лет на пять-десять. Рассуждаешь как школьник.
-Ты первая мне такое говоришь. Ладно, прощаю в честь твоего дня рождения. Меня вообще-то считают зрелой личностью, очень грамотным специалистом и уважают.
-Я ведь не спорю с этим. Но в отношении меня у тебя какой-то блок в мозгах стоит. То ли друг, то ли малолетка, то ли нравлюсь, то ли нет. Ты уж определись, чтобы я знала, как себя вести с тобой.
-Ладно. Ты мне нравишься, но я не знаю, что дальше делать. Встречаться? Вряд ли ты хочешь этого. Я не умею ухаживать, боюсь всяких признаний, потому что в человеке всегда много чего намешано. Очень трудно определить, какое из чувств вылезет в данный момент, а какое вдруг откроется в следующий.
-Понятно. Принцип неопределённости Гейзенберга.
-Ты откуда такое знаешь?   
-Считаешь, что гуманитарии отсталый народ?
-Просто не ожидал… Давай выпьем шампанского.
-Ты же за рулем?
-Тебе тоже нельзя алкоголь, меня мать убьет за спаивание юного дарования. Поэтому шампанское безалкогольное.
-Слушай, чего мы как старпёры в ресторане сидим? Поехали в клуб? Оторвемся, потанцуем, покажем себя друг другу. В жизни не поверю, что такой, как ты, не умеет веселиться по-настоящему.
-Умею. Но обычно мы это делаем чисто пацанской компанией. С девочками всегда все сложно.
-Ну, так что? Поехали?
-Ах так? Поехали!

***4
    Мансур позвонил другу и договорился, что их пропустят и посадят за хороший столик, недалеко от танцпола. Хорошо, что Кате сегодня исполнилось 18, иначе на ее приход руководству пришлось бы закрыть глаза. Однако этот клуб находился достаточно далеко, им пришлось добираться минут двадцать. Зато здесь Мансур не сомневался, что все будет нормально. Охранники знали, что он дружит с сыном владельца. На Катю сразу несколько парней обратили внимание, и пока Мансур отлучился за коктейлями, к ней уже подсели двое. Один попытался заговорить и даже взял ее за руку. Она вырвала руку и вскочила, но тут появился Мансур, обнял ее и закрыл собой от этих двоих.
-Лапы свои не протягивай, – сказал он спокойно наглецу, – Иначе мне придется близко с тобой пообщаться.
Товарищ парня, приставшего к Кате, приглушив голос, сказал ему на ухо:
-Не связывайся с ним, я его помню, он один четверых отметелил за милую душу, даже не поперхнулся. Ты рядом с ним не котируешься.
Парень, действительно выглядевший довольно худощавым, зло ответил на это:
-Вот же уроды, накачают бицуху и лучших девок к рукам прибирают.
Заметив разборку, к Мансуру подошел охранник и спросил, нужна ли помощь.
-Выпей, – протянул Мансур коктейль Кате, – Он безалкогольный.
Она пригубила, встала и взяла Мансура за руку:
-Пойдем, оторвемся на танцполе. Умеешь?
-Не сомневайся, – хмыкнул он.
    В универе на втором курсе они готовились к КВНу, и ему пришлось освоить хип-хоп. На удивление, несмотря на его крепкое сложение, двигался он очень даже хорошо и слух имел. Катя в первую минуту опешила, но рассмеялась и стала во всем его копировать. Получилось прикольно и весело, им даже аплодировали.
    В полутемном помещении сверкали огни цветомузыки, диджей зажигал по-полной, у Кати на щеках играл нежный румянец. В какой-то момент она прижалась к Мансуру, встала на цыпочки, потому что даже на каблуках была ниже его на полголовы, и прокричала сквозь шум:
-Спасибо, это лучшая моя днюха.
Он молча улыбался, но потом вдруг нагнулся и поцеловал ее в губы. Чтобы она случайно не возмутилась, он тут же прижал ее голову к своей груди. Но Катя освободилась и крикнула ему:
-А ещё?
    Несмотря на безалкогольный коктейль, она чувствовала лёгкое опьянение от всего происходящего. Но Мансур не терял над собой контроля, просто делал все, чтобы ей было весело. Хотя поцеловал ее он непроизвольно, даже не ожидал от себя такого, но повторять не стал.
    Танцуя и веселясь вместе с толпой под крики диджея, Мансур и Катя не заметили, как пролетело время.
-Боже, уже час ночи! – воскликнула она, – Меня в общагу не пустят.
-У нас переночуешь. Завтра тебе ведь не нужно на лекции? Суббота как-никак.
-На лекции не нужно, но после обеда сбор – поездка на эскизы.
-Хорошо, успеешь. После завтрака отвезу тебя в общежитие.
    В машине она притихла, но потом все же спросила:
-Ты просто так меня поцеловал? Чтобы поддержать в день рожденья?
-Да.
-Понятно.
    Дальше они ехали молча. Но уже в квартире Мансур притормозил ее в прихожей и спросил:
-Чего приуныла?
-Думала, что нравлюсь тебе. Жаль, что это не так.
-Это так.
-Тогда почему ты ничем этого не показываешь?
-Хочу убедиться, что не ошибся, и что ты не ошиблась. Признайся, ты ведь уже придумала всю нашу с тобой историю?
-Придумала, ну и что? Почему ты такой тормозной? Шаг вперед, два шага назад.
-А лучше что ли потом разочаровываться? Мы знакомы всего две недели, да и то лишь поверхностно.
-Понятно… Какой же ты старорежимный. А как же порыв, вспышка, фонтан чувств?
-После порывов, вспышек и фонтанов вполне могут остаться кучка пепла и лужица.
-Но ты ведь подтвердил, что я нравлюсь тебе? Хорошо, больше не буду допытываться. Ты сам по себе, я – сама по себе. Пойду, умоюсь и спать.
    Он также умылся, переоделся и лег. Перед мысленным взором сразу возникла картинка, где Катя, уже раздетая, накрылась одеялом. А потом он вспомнил парня, пристававшего к ней. Тот ничего собой не представлял. Обычный хлыщ, да еще и хилый. Такого Мансур одной левой мог вырубить. Он помнил, что инстинктивно обнял Катю, чтобы защитить ее от этого парня. Мог бы просто заслонить собой, а не обнимать. Зачем было подавать ей такой знак? И поцелуй… глупо, очень глупо, как тринадцатилетний пацан. Не правильно это. Красивое личико, стройная фигурка, бойкое поведение, умненькая… нет, очень даже не глупа. Но не зрелая, не может быть зрелой в 18 лет.
    Ему вспоминались девушки, с которыми у него хоть что-то было, которых он сам выбирал. Все до единой.