Вечер выдался на редкость душным, и посетители ресторана ужинали в закрытом кондиционируемом помещении... Пашка уныло ковырялся вилкой в салате. «На кой чёрт сдался ему этот кабак?» - грустно размышлял он, - «Я бы из этих продуктов такой стол заверетенил!» Пашка не любил ресторанов. Даже в лучшие времена не любил. И не из жадности, а из прагматизма. Зачем тратить лишку, когда можно выпить и поесть с гораздо меньшими затратами? Из этих соображений он их и избегал.
Это было в разгар перестройки, когда страна тоже испытывала разгар разобщения: меньшая часть её эксплуатировала большую. Меньшая часть, заливая совесть, пила и кутила, а голодная большая смотрела на неё с ненавистью и презрением.
Лёха и Пашка дружили уже около четверти века, ещё с доармейской поры. Оба были «засорокетники», оба разведены. Лёха жил с мамой, Пашка с детьми, оставленными ему бывшей половиной в качестве бонуса к рогам. Лёха сумел прибиться «в компаньоны» к приятелю-предпринимателю, Пашка перебивался случайными заработками.
Макушка лета минула месяц с лишним назад. На дворе второе августа – Ильин день, а заодно и День десантника. Но кроме того ещё и День рождения Лёхи! Его приятели-предприниматели решили очередную пьянку причередить под этот день, скинувшись деньгами, а Лёха не мог не пригласить лучшего друга. Пашка сначала хотел отказаться от такого мероприятия, но не нашёл аргументов для отказа и боялся обидеть Лёшку, а, если честно, то уже долгое время банально хотел жрать. Ему даже по ночам снилось, как он без меры поглощает мясо и запивает его вином.
И вот на краешке стола в роли бедного родственника-приживалки он сидел мышонком и гонял горошины по тарелке, ожидая горячего. Веселье ещё только начиналось. Появился Миша-тапёр. Стал петь на заказ «под минусовку» аккомпанируя себе на гитаре. Блатота заказывала «Гоп-стоп» Розенбаума, «новые русские» - «Не сыпь мне соль на рану», десантура завывала «Синеву». Потом танцы-шманцы и караоке. Слух у Пашки был идеальный, вокал тоже под стать слуху, поэтому он вышел на балкон покурить.
Надо заметить, что ресторан был на втором этаже дебаркадера речного вокзала и имел расхожее название «Поплавок». Точь-в-точь как «Астория» в «Место встречи изменить нельзя». Миша-тапёр сделал по микрофону объявление, и оно было встречено рёвом посетителей.
Объявили стриптиз! Для пьяной публики маленького провинциального городка это было нечто! Хозяева питейного заведения явно переборщили с понтами: из диковинок для местных хватило бы и кондишена. Идиоты! Стриптиз в День ВДВ! В основном мужская часть вскочила с мест и, позабыв за столиками своих жён и подружек, помчалась к подиуму с пилоном. Стриптизёрши выходили из своей гримёрной-раздевалки на корме, проходили по балкону и входили в зал через дверь в углу. Пашка в зал не пошёл, а остался наблюдать сие действо снаружи через окно, благо оно находилось вплотную к подиуму с пилоном. Не смотря на нерегулярную интимную жизнь стриптиз ему не понравился. Провинциальные дивы были неумехи и абсолютно несексуальные. Последней была штучка под псевдонимом Ниагара. Фигура – ничего особенного, физиономия – на любителя. Единственное, что её отличало, так это облегающее капроновое трико не телесного, а более тёмного цвета и совпадающий с ним загар на лице, делавший из неё абсолютно голую мулатку. И ещё глазища! Огромные кошачьи изумруды с такой же кошачьей грацией.
Закончив свой танец, Ниагара направилась в угол зала к двери. Возбуждённая публика с дрожащими коленками расползалась обратно к своим столикам получать им положенное от брошенных дам, нервно теребящих бокалы с вином. Пашка тоже поплёлся за столик продолжать терпеть унижение.
Он уже собирался войти внутрь, как вдруг услыхал со стороны кормы женский писк и заметил в темноте какую-то возню. Он прошёл назад и увидел кадра в голубом берете, пытающегося разорвать на Ниагаре трико. «Эй, малый, ты много выпил или мало закусил?» - вполне дружелюбно спросил его Пашка. Боец ничего не ответил, а только продолжил свои потуги. «Слышь иль нет, гвардеец?» - для убедительности Пашка как в дверь постучался ему в затылок. Бывший военный обернулся: «Да я щас тебе…», и тут же пребольно получил в солнечное сплетение. Пашка не стал любопытствовать что тот ему «щас». Вина при десантнике не было, мяса тоже, так какой смысл был ждать чего-то хорошего? «Милая барышня, прохладно уже, не пошли бы Вы… одеться?» - обратился Пашка к застывшей как статуя Ниагаре. Та беззвучно, словно тень испарилась. Пользуясь паузой, экс-насильник поднялся на ноги и, распахнув дверь в зал, истошно заорал: «ВДВ, наших бьют!» и через секунду уже превратился из крылатой пехоты в морскую. Пашка просто направил его через перила заграждения в темноту. Раздался всплеск. «Мягко приводнился», - успел подумать Пашка. Дальше думать было некогда – в угловую дверь уже ломилась целая толпа любителей парашюта. Возбуждённые стриптизом и успевшие добавить горячительного за столом, они жаждали выплеснуть адреналин.
Пашка не был суперменом типа Брюса Ли или Жаном Клодом Ван Даммом. А уж по телосложению и вовсе не Шварценеггер! Просто он провёл часть своей службы в войсках особого назначения. Поэтому, когда стали набегать сзади из центральных дверей пьяные бывшие защитники Отечества, то они, конечно, отправили Пашку в полёт навстречу волнам, но там уже плавало с полдюжины голубых беретов, а их хозяева гребли к берегу. Погрёб и Пашка! Выйдя на берег, он не побежал вместе со всеми по понтонным мосткам обратно на дебаркадер, а сел в тени и дождался, пока уедет вызванная отдыхающими милиция. Милицию Пашка тоже не любил, хотя после купания жрать хотелось с удвоенной силой.
Прошло время. Пашка нашёл не бог весть какую, но работу. Нужда слегка отступила, но не совсем. Однажды, прогуливаясь по городу, он заметил странную барышню: та стояла столбом у него на пути и откровенно глазела на него. Её фигурка ему понравилась. Конечно, он узнал эти огромные кошачьи изумруды! Впервые в одежде женщина нравилась ему больше, чем без. Можно, конечно же, подойти и познакомиться, но куда её потом вести, чем угощать? Да ну нафиг! Пашка не боялся приключений на свою задницу, но зачем самому для себя их собирать?
31
