Не могу молчать. Вспоминая и переосмысливая духовный завет Л.Н.Толстого

помощи не просит ли. Не волноваться себя заставлять, не поднимать никакие тяжести; не пить, не курить, не есть жирную, солёную и острую пищу, и даже и не говорить громко. Мне и это вредно теперь - представляешь!... Вот из-за этих ограничений и страха вечного и муторно стало жить - смерти постоянно ждать, которая где-то рядом уж ходит, подлюка, костяшками грозно стучит, на меня нетерпеливо посматривает и косою своею безжалостно машет над головой. Таблетки надоело глотать горстями, Скорую вызывать раз в месяц и на врачей с тоской и болью смотреть как на своих спасителей. Осточертело всё это до тошноты, Сань, до слёз прямо!...
- А мне ведь умирать нельзя, вот в чём проблема-то самая главная заключается и самая мучительная для меня, из-за которой и сбоит моё сердце, ежедневно ноет. У меня, помимо супруги, ещё ведь и дочь-инвалид на руках, к коляске уж сколько лет прикована. Упала с качелей в детстве, в пятилетнем возрасте, ударилась о железяку и сломала спину себе, нерв спинной повредила. Так с тех пор ноги у неё и отнялись - и доктора московские оказались без-сильны. Сорок лет ей уже, старая дева, - а всё на нашей шеи сидит… и на коляске по дому ездит, на которую её ещё надобно посадить: сама-то она этого сделать не может. Раньше я её всё сажал и снимал, а теперь из-за сердца к ней и подходить боюсь, теперь супруга моя её всякий раз тягает, свои жилы и сердце рвёт. С ужасом думаю, на неё глядя: а что если и у неё сердце не выдержит в один прекрасный момент, и она инфаркт заработает? Кто будет тогда нам троим помогать? - загадка…

4

- А весной 2014 года, Сань, на нас свалилась другая беда: матушка моя умерла 17 марта, аккурат в день объявления результатов обще-крымского референдума. Я тогда не знал что и делать, признаюсь как на духу, - толи бурно радоваться, что Крым наконец мы назад вернули, “в родную российскую гавань”, как тогда говорили, и президента Путина за то славить, - толи по поводу смерти родительницы горевать. Двусмысленное какое-то состояние тогда в душе было, как я это очень хорошо до сих пор помню: торжественное и печальное одновременно, - для сына умершей матери неестественное… Зато вот матушка моя молодец - воистину святая женщина! Подгадала смерть свою в такой-то праздничный и светлый для всякого истиннорусского человека день: чтобы я, единственный сын её, не печалился, сердце берёг, а больше радовался за победу над хохлами-хапугами…

- Но сейчас не о Крыме речь, хотя и Крым, повторю, - дело геополитическое и архиважное для каждого великоросса, как и для нашего государства в целом. Я о другом. После смерти матушки мне по наследству досталась двухкомнатная родительская квартира - родовое наше гнездо, где я когда-то на свет появился, рос и мужал, детство, отрочество и юность провёл, молодые годы. В Строгино-то я как примак попал - к жене переехал после свадьбы уже и размена тёщиной квартиры. Родился же я на Преображенке, старом столичном районе, рядом с кладбищем. Там все последние годы и матушка моя жила после смерти отца; там мне и квартиру нашу оставила в наследство. Квартира не бог весть какая по нынешним-то барским меркам - двушка малогабаритная, в кирпичной пятиэтажке на втором этаже. Но район престижный, почти что центр. Там любая квартира на вес золота ценится. Особенно - для приезжих нуворишей, желающих зацепиться за Москву…

- Перед нами с женой после похорон матушки сразу же встал вопрос: что делать с её квартирой, которая давно уже была на меня оформлена, была моя фактически. Я с этим наследственным делом до последнего тянуть не стал - заранее подсуетился. А матушка там лишь век доживала, и была только прописана: все же юридические документы были давно мои… Ну так вот, родственники советовали мне начать сдавать эту двушку, арендой зарабатывать деньги - и немалые, как они уверяли. Но я категорически отказался от этой дурной затеи - свою квартиру в чужие руки передавать, пусть и на время только, не имея никакой защиты на крайний случай. Ключи отдашь аферистам или бандитам - и вообще без квартиры останешься через месяц, которую под шумок продадут и перепродадут сто раз лихие люди. Поди потом, отбери, по судам побегай. Уж сколько таких криминальных случаев по Москве, про которые бедные люди говорить устали…

- Ну и мы, короче, втроём всё тщательно взвесив, обдумав и обсудив на семейном совете, решили с женой и дочкой ту квартиру на Преображенке продать, получить за неё причитающиеся деньги на руки и купить себе новую трёхкомнатную квартиру, но только уже здесь, в Строгино, продав перед этим ещё и свою двушку на Исаковского. Чтобы хоть перед смертью пожить попросторнее и повольней с дочерью-инвалидом…

5

- Таков в нашей семье созрел простодушный план, и весной 2014-го мы с супругой начали его реализовывать. Нам обоим казалось тогда, насмотревшимся телевизор, что мы сделаем это с лёгкостью. Ведь там, в зомбо-ящике, чуть ли не каждый день рекламировали крутые столичные агентства недвижимости: ЦИАН, МИАН, Миэль, Инком, Царьград, “Китай-город”, “Кутузовский проспект” и другие, - где белозубые холёные агенты-риэлторы, красивые молодые парни и девушки как на подбор, обещали оказать помощь клиентам в продаже и покупке квартир почти что без-платно и за самый короткий срок. «Вы получите 95% на руки от реальной стоимости квартиры, если обратитесь к нам, - с экрана хором уверяли они. - А себе мы берём за услуги самую малость, всего лишь 5%. Согласитесь, это по-честному». И мы с женой им верили безоговорочно, надеялись, что всё у нас гладко и быстро пройдёт: ведь новая, счастливая и свободная жизнь настала, обещанная Ельциным с компанией, а теперь и Путиным…

- И вот собрались однажды, взяли паспорта с собой на всякий случай и поехали по этим злачным конторам пороги оббивать, чтобы выбрать, какое агентство нам больше понравится и подойдёт, где нас встретят и проводят лучше. За несколько дней объехали с десяток, наверное, устали как черти, ноги в кровь сбили. И что ты думаешь, Сань? - не выбрали ничего! Потому что везде наблюдали одну и ту же картину - воровские шайки вместо агентств, битком набитые какими-то на удивление безмозглыми и без-совестными дурами, агентшами так называемыми, или риелторами по-новому, за спинами которых маячили пузатые хозяева еврейской или кавказской национальности, зорко за ними следившие как петухи за курами. Эти риэлторши с порога набрасывались на нас с женой как стая бродячих собак, видя перед собой двух пожилых и выживших из ума лохов, лакомую для них добычу, и начинали нас остервенело охаживать и зомбировать, засерать нам мозги одними и теми же песнями. Что, дескать, их агентство лучше и честнее всех остальных, и заключать договор купли-продажи надобно только с ними одними и больше никуда не ходить. Другие, дескать, плохие - нечистоплотные, опасные и криминальные! И “крыши” у них чеченские, головорезные. Заключать же письменный договор, чтобы прибегнуть и законно воспользоваться их услугами, надобно обязательно: «Вы, дескать, старые уже оба, - смеясь, говорили они нам, - и плохо чего соображаете; и с таким сложным делом, как продажа и покупка квартиры, вы в одиночку не справитесь; не пробуйте даже, не искушайте Судьбу и не ищите приключений на свою задницу; а лучше довертись нам, специалистам…»
- И вот после такого вступления ошеломительного и искромётного они, не давая времени на раздумья, сразу же требовали с нас документы на квартиру, которые мы были обязаны им отдать во временное, так сказать, пользование - до заключения сделки! Уверяли, что таков, мол, порядок, что так поступают абсолютно все… и что было шоком для нас обоих. Инстинкт-то и жизненный опыт нам, старикам, подсказывал, что этого категорически делать нельзя: документы на квартиру в чужие руки передавать, заполучив которые, хозяева агентств всё что угодно потом сделать могут с нашей жилплощадью. Причём, уже и без нашего ведома и согласия: это же и дураку ясно, ребёнку малому. Вот мы с супругой и кисли оба после таких уговоров, и сопротивлялись дружно…
- Но особенно характерно и занимательно в этом стрёмном деле тогда было то, что встречали нас всюду с ласковыми улыбками на лице и трещали без умолку и остановки, себя и фирму нахваливая на все лады, кое-где даже предлагали кофе сварить или вскипятить чайник. Но когда мы артачились и говорили, что нам надобно, дескать, подумать и в другие места зайти, для анализа и сравнения, когда поднимались из-за столов и направлялись к выходу, - на лицах агентов моментально появлялась злоба лютая и слышалось ядовитое шипение мне и супруге в спину: «Идите, идите в другие места, коли вы нам не верите! Там вас, дураков, обдерут как липок, без денег и квартир оставят! И без штанов! Идиоты старые, из ума выжившие! Сами не знают, чего хотят! Только отвлекают-ходят, голову нам морочат! Хотят свою паршивую двушку в гнилой тараканьей хрущёбе как дорогой особняк продать, а потом ещё и апартаменты себе купить за три рубля у Кремля! Молодцы! Ушлые, черти, хотя и древние и трухлявые оба!...»
- Что меня ещё поразило на этих риэлтерских фирмах, Сань, это что я нигде там не мог получить прямых и чётких ответов на свои законные вопросы, которые я дома в тишине составил и написал на бумаге для памяти: ведь дело-то с покупкой и продажей квартир не шуточное! Квартира для каждого человека - это всё, это нормальная жизнь его в комфортных и надёжных условиях. Не будет квартиры, не приведи Господи! - хана тебе! Превратишься в бомжа, в бродягу, в изгоя, со всеми вытекающими отсюда трагическими последствиями… Ну так вот, приготовил я для риэлторов свои вопросы, самые что ни наесть безобидные, но чрезвычайно важные для себя, и везде их по очереди всем задавал. Но на одной фирме мне бодрым голосом плели одно её дебильные сотрудники, на другой - другое, на третьей - третье, на четвёртой - четвёртое и т.д., до без-конечности. От чего голова моя трещала и шла кругом, от напряжения плавились мозги. В Инкоме, к примеру, меня уверяли после моих обращений, что дважды два будет пять, в Миэле, что дважды два - шесть, в ЦИАНе - семь, и всякий прочий бред и нелепица. Я, помнится, только диву давался - от подобных совершенно глупых и вольных ответов. И с ужасом понимал, что у нас в “свободной” и “счастливой” стране до сих пор в квартирных вопросах нет чёткого законодательства. Или агенты его не знают. Или сознательно скрывают от меня - делают безропотного идиота, - что тоже было вполне возможно: с них там, чертей, станется!... В этом, кстати, я убедился в агентстве на Войковской, в здании Академии управления МВД. Там, как сейчас помню, к нам вышла на встречу этакая расфуфыренная и высокомерная фря 25-летнего возраста, брезгливо села с нами за столик и спросила, зевая, чего мы хотим и зачем потревожили её, королеву столичного жилья. Мы вкратце объяснили положение дел, а потом пожаловались, что обошли уже много фирм и нигде не можем добиться вразумительного ответа на свои законные вопросы; что агенты крутятся и вертятся перед нами как ужи под вилами и не хотят нам ничего конкретного объяснять по каким-то непонятным причинам - только документы на квартиру от нас требуют все да генеральные доверенности на продажу, что было слушать даже и нам смешно, людям неопытным и