Читаем книгу Виктора Драгунского "Денискины рассказы"
Мы с внуком Сашулькой читали рассказ "Арбузный переулок", в котором Дениска отказывался есть молочную лапшу. Папа не стал ругать Дениса, а рассказал историю о том, как голодал во время войны. Папе тогда было одиннадцать лет. Умирающий от голода он стоял и смотрел, как в переулке разгружали арбузы для продажи. Один арбуз упал и разбился. Его отдали мальчику. Он принес этот громадный арбуз домой, позвал друга Вальку, и они вместе этот арбуз слопали. Потом голодной зимой ребёнок еще много раз приходил в тот переулок к магазину в надежде застать грузовик с арбузами.
Читая рассказ, я не смогла удержать слёзы. Внук растерялся и начал меня успокаивать. Ну а когда меня успокаивают, то я почему-то начинаю плакать ещё сильнее и громче.
В это время в комнату вбежал мой сын и начал громко ругаться на Сашульку: "Как же тебе не стыдно, довёл бабушку до истерики..."
Сашулька смеясь, пытался объяснить почему я плачу. Но сдерживая смех, мог сказать только отдельные слова:"Бабушка...Она...Я...Не виноват..."
В это время в комнату вошла моя невестка и увидела картину: Я реву. Ребенок смеётся. Папа трясет сына за плечи и бьет ладошкой по попе, требуя ответа.
Невестка разбираться не стала. Она совсем не выносит, когда обижают её ребенка. Папе тоже досталось.
Не смотря на семейные неприятности, этот рассказ нам понравился больше всех.
Декламация рассказа "Не пиф, не паф!"- Денискины рассказы, Драгунский В.Ю.
Рассказ "Не пиф, не паф!", Драгунский В.Ю.(в сокращении)
Когда я был дошкольником, я совершенно не мог слушать про что-нибудь жалостное. И если кто кого съел, или бросил в огонь, или заточил в темницу, — я сразу начинал плакать. Вот, например, волки съели козлика, и от него остались рожки да ножки. Я реву. Да как! Слёзы бегут из меня толстыми струями прямо на пол и даже сливаются в целые лужи.
И мама просто не знала что ей делать, потому что я всегда просил, чтобы она читала или рассказывала мне сказки, а чуть дело доходило до страшного, как я сразу это понимал и начинал на ходу сказку сокращать. За какие-нибудь две-три секунды до того, как случиться беде, я уже принимался дрожащим голосом просить: «Это место пропусти!»
Мама, конечно, пропускала, перескакивала с пятого на десятое, и я слушал дальше, но только совсем немножко, потому что в сказках каждую минуту что-то случается, и как только становится ясно, что вот-вот опять произойдёт какое-нибудь несчастье, я снова начинал вопить и умолять: «И это пропусти!»
Мама опять пропускала какое-нибудь кровавое преступление, и я ненадолго успокаивался. И так с волнениями, остановками и быстрыми сокращениями мы с мамой в конце концов добирались до конца.
Конечно, я всё-таки соображал, что сказки от всего этого становились какие-то не очень интересные: во-первых, очень уж короткие, а во-вторых, в них почти совсем не было приключений. Но зато я мог слушать их спокойно, не обливаясь слезами. И поэтому такие сокращённые сказки мне очень нравились.
Например, есть сказка про Красную Шапочку. Мы с мамой в ней столько напропускали, что она стала самой короткой сказкой в мире и самой счастливой.
Мама её вот так рассказывала:
«Жила-была Красная Шапочка. Раз она напекла пирожков и пошла проведать свою бабушку. И стали они жить-поживать и добра наживать». И я был рад, что у них всё так хорошо получилось.
Но, к сожалению, это было ещё не всё. Особенно я переживал за другую сказку, про зайца.
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел зайчик погулять,
Вдруг охотник выбегает...
И вот тут у меня уже начинало пощипывать в носу, и губы разъезжались в разные стороны, верхняя направо, нижняя налево, а сказка в это время продолжалась...
Прямо в зайчика стреляет!
Тут у меня сердце проваливалось. Я не мог понять, почему этот свирепый охотник стреляет прямо в зайчика? Что зайчик ему сделал? Ведь он же не задирался? Он просто вышел погулять! А этот прямо, без разговоров:
Пиф-паф!
Из своей тяжёлой двустволки! И тут из меня начинали течь слезы, как из крана. Потому что раненный в живот зайчик кричал:
— Ой-ой-ой! Прощайте, все! Прощайте, зайчата и зайчиха!
Я заливался в три ручья горючими слезами и портил всем настроение, потому что меня нужно было успокаивать, а я только ревел и ревел...
И вот однажды ночью, когда все улеглись спать, я долго лежал на своей раскладушке и вспоминал беднягу зайчика и всё думал, как было бы хорошо, если бы с ним этого не случилось. И я так долго думал об этом, что вдруг незаметно для себя пересочинил всю эту историю:
Вдруг охотник выбегает...
Прямо в зайчика...
Не стреляет!!!
Не пиф! Не паф!
Не ой-ой-ой!
Не умирает зайчик мой!
Вот это да! Как всё складно получилось! Это было самое настоящее чудо. Не пиф! Не паф! А когда проснулся, я уже знал навсегда, что больше не буду реветь в жалостных местах, потому что я теперь могу в любую минуту вмешаться и перевернуть всё по-своему, и всё будет хорошо. Надо только вовремя сказать: «Не пиф, не паф!»
