ним плечи – моё левое и его правое.
Мы перепели весь репертуар группы «Наутилус Помпилиус», после чего парни сходили на разведку, сообщили, что, несмотря на дождь, они выдвигаются в сторону шоссе, чтобы поймать попутку и успеть-таки на какую-то вечеринку или свадьбу двоюродной сестры.
– Гитара у нас хорошая, немецкая, называется Мюзима – тут ребята продемонстрировали надпись – контакт с водой ей противопоказан, поэтому мы доверяем её вашему любовному дуэту. Они сами расхохотались над собственной шуткой, мы обменялись адресами, и отважные путешественники ушли.
Часа через полтора за нами прилетел самолёт и уже без остановок доставил в пункт назначения.
Встречая меня порядком встревоженная мама поинтересовалась, не из Парижа ли я прилетела, на что я устало пропела:
– Ну, перестань, не надо про Париж!
На другой день у меня был экзамен по ЧХП, и я благополучно его завалила.
Несколько раз мне приходили открытки от Люси – она настаивала, что видела, как в самолёт попала молния, очень сокрушалась по этому поводу, и неровные строчки её сообщений выглядели как будто немного размытыми. Вслед за весточкой от Люси приходила почтовая карточка от кавторанга, в которой он называл в корне неверной присланную мне его женой информацию.
Когда утекло много воды, появились соцсети и мобильные телефоны, когда на гитаре, полученной на хранение, выучились играть наши с инженером-электронщиком дети, я получила личное сообщение от одного из бывших попутчиков. Он написал, что узнал меня по фотографии во ВКонтакте, что я совсем не изменилась, что адрес они с другом потеряли, но сейчас готовы приехать за своей дорогой немецкой Мюзимой.
– Кароче, готовьтесь снова петь! – оптимистично завершил он своё послание.
