Войны богов: Феликс Богучар Сават

Глава 1 (1).
У всего есть начало и конец. Все имеет пределы. И где-то между ними, если хорошо приглядеться, конечно, можно различить даже самую ничтожную жизнь. О да, в ничтожности жизни он теперь нисколько не сомневался. Пожалуй, теперь для него ничтожность имела единственное и существенное значение. Ничтожность во всех смыслах этого слова. Даже он сам, завершив свое творение, оставался незримым мгновеньем между началом и окончанием. Он вложил в Реальность максимум себя, и лишь сейчас мог осознать насколько бесполезным получился его труд, и для него самого и для Сферы в целом. Кто бы что бы не говорил, каким бы пафосом по поводу уникальности и неповторимости его творения не восхищался, несмотря на ее потенциал его Реальность оказывалась всего лишь мгновенной вспышкой, которая обязательно погаснет в будущем, не оставив после себя ничего ценного. Ибо все стремится в небытие.
Много раз он пытался представить себе это самое небытие. Сидя по ночам в глубоком мягком кресле у заснеженного окна, он просто закрывал глаза, напрягая свое воображение. Под рукой у него всегда находилась подставка с, казалось, бездонным бокалом одного и того же слабоалкогольного коктейля. Впрочем, почему казалось: он на самом деле никогда не наполнял бокал снова, и уровень жидкости не менялся сколько бы глотков он не сделал. Ничего сложного, всего лишь маленькая прихоть. Он и раньше проводил в своем кресле десятки часов, а после сотворения своей Реальности время уже не имело прежнего значения. Будто у него, наконец, получилось увидеть небытие во всей полноте и теперь он просто ожидал момента погрузиться в него с головой, готовый испытать эти новые чувства. В таком положении, кстати, его и застал этот Воин, Якоб Гросс из клана Лисиц (так, кажется, он представился), насквозь пропитанный безмерными амбициями Лис до мозга костей. И вроде даже внешне в Якобе Гроссе было полно лисьих черт, впрочем, Феликс мог бы сейчас вспомнить только узенькие глаза его гостя, при взгляде в которые в его воображении мгновенно и отчетливо вспыхивал образ зверя. Феликс недолюбливал Лисиц, потому этот образ был наполнен неприятными ощущениями, оттого должен был быть немедленно стерт из воспоминаний. И в силу данного факта сейчас Феликс вряд ли мог бы вспомнить подробности визита Якоба Гросса к нему домой. Всего лишь неясные мимолетные фрагменты – Реальность, предложение, сотрудничество… Все это не имело никакого смысла.
Другое дело – Даниил, которому пришлось назваться дважды. И услышав это имя из его уст во второй раз, Феликс понял, что слишком отвлекся от своего нового гостя. А меж тем, Даниил обладал мощной позитивной энергетикой, сразу же располагавшей к общению с любым собеседником. И хоть этот Воин и не являлся Лисом, присущая данному Знаку дипломатия была его отличительной особенностью. Приветливое круглое лицо Даниила сияло наивным юношеским дружелюбием и открытостью. Это был самый настоящий юнец, недавно окончивший Академию и еще не познавший всех тягот жизни, но добровольно вызвавшийся отправиться на эту встречу ради необходимых очков. Несомненно за его спиной стояли куда более серьезные лица, которых Феликс почему-то не боялся. Скорее всего потому, что они не рассчитывали на положительный в их пользу исход этих переговоров, и задачей Даниила было установление контакта с тем, кто был им так важен. Важен как создатель и владелец особой Реальности, пока что первый и единственный Воин, у которого получилось построить столь необходимую Воинам гостиницу. И пока она не отработает свой ресурс другим не быть, что автоматически превращает его Реальность в дорогущий товар, а самого Феликса в конкурента. Ему стоило ожидать такого развития событий. И он ожидал, намеренно отказавшись поставить на свое творение именную Печать, которая была бы сравнима со смертным для него приговором. Он построил Реальность во благо Воинам, во благо Сфере, как бы исполнив свое главное предназначение в этой жизни. Не имел он никакого морального права ставить именную Печать, не имел права быть единоличником. Единственное, что Феликс мог бы сделать – закрыть Реальность, передать свое право творца Сфере. И в таком случае освободиться от этой ноши, что определенно не пойдет Реальности впрок. Сейчас создатель и его творение были неделимы, крепко связаны Силой Феликса. Благодаря Силе он находился в своем нынешнем равновесии, набираясь свежих новых сил после завершения своей работы. Пока что он не был готов разрушить связь со своим созданием. Это физиологическое, неотъемлемая часть Воина, и как бы Феликс не был готов к завершению привычного бытия, избавиться от этого он не мог.
-Можете не сомневаться - желаемого Вами покоя в ближайшее время Вам не видать, - мягко и деликатно заверял Даниил, сев в появившееся по воле Феликса кресло напротив последнего, и заложил ногу за ногу, - Эта гостиница – чудо. Тот, кто владеет ею, владеет и множеством чужих слабостей.
Он не снял свой плащ, войдя в дом (хижину, если быть точным, уютную маленькую хижину), а заняв кресло, и шляпы. В этот момент он выглядел каким-то хозяином, у которого всегда все под контролем. Феликса, тем временем, интересовало физическое состояние его гостя, учитывая наличие камина у последнего под боком. Это он был одет всего-то в домашний халат и тапочки, и потому чувствовал себя превосходно. Интересно, сколько должно пройти времени прежде чем Даниил – хозяин – взмокнет? Сей мысленный вопрос не мог Феликса не позабавить, что отразилось на его строгом морщинистом лице легкой улыбкой.
-Разумеется, это слишком дорогостоящая информация, по карману далеко не каждому, - продолжал Даниил, вроде бы не замечая выражения лица хозяина дома, - Что лишь оправдывает ее получение грубыми методами… Мы же исключаем принцип кнута в переговорах с выгодными партнерами. Это по-дружески.
-Хотелось бы прежде услышать хоть одно имя, чтобы знать с кем имею дело, - нахмурился Феликс, мгновенно вспомнив имя Регины, которую пришлось оставить на время строительства гостиницы, но к которой он просто обязан был вернуться и воссоединиться как подобает мужу и жене.
Регина была его собственным слабым местом, о чем Феликс и жалел, и чем в то же время гордился, ощущая себя живым. Рядом с ней не возникало мыслей о ничтожности. Рядом с ней у него не получилось бы построить Реальность.
-Ну хорошо, - помедлив немного и с неохотой кивнул головой Даниил, - Вам знакомо имя – Хёсс?
-Не знаю такого, - откровенно пожал плечами Феликс, - Я могу переговорить с ним лично, без посредников?
-Это будет зависеть от того готовы ли Вы принять наше предложение и оградить и себя и свою жену от проблем, - в свою очередь улыбнулся Даниил, - Конечно Хесс расскажет куда больше меня если Вы, конечно, решите с ним сотрудничать. И поэтому мы, в свою очередь, предоставляем Вам время подумать. Даже избавим Вас от ненужных гостей.
-Пленник в собственном доме, - горько усмехнулся Феликс.
-Пленникам не оставляют выбора, - деликатно опроверг Даниил и встал с кресла, намереваясь уйти, - Это место отлично подходит для активной умственной работы. Даю слово, никто не нарушит Ваше уединение.
-Сколько у меня есть времени? – только уточнил Феликс, про себя уже определившись с выбором.
-Мы дадим Вам знать, - сказал Даниил, встав у входной двери.
Выходя наружу, он не прощался. В отличии от Якоба Гросса, общение с которым вдруг вспомнилось Феликсу почти во всех деталях. И мысли его задержались на удержании  того момента, по крайней мере они смогли отвлечь его от других мыслей, по поводу Регины. Он должен был увидеть ее, должен был быть уверенным в том, что с ней все хорошо.
«…-Все, что тебе можно предложить в обмен на гостиницу – мир, сойдет даже перемирие, - терпеливо разжевывал Якоб Гросс, - Но никак не сотрудничество во благо развития и поддержания существующего там порядка. Даже я не предлагаю тебе партнерство. Ты – единственный владелец гостиницы, а я не претендую ни занять твое место, ни выгадать хотя бы часть твоих прав. Поэтому я советую тебе отвергнуть любое предложенное тебе сотрудничество. И все, что я хочу – это бартер: твои секреты относительно гостиницы против моих имен. Думаю, тебе будет интересно и полезно узнать любопытные имена Воинов, готовых предложить сотрудничество».
Якоб Гросс оказался проворнее прочих Воинов, обратившимся к Феликсу после того как гостиница была готова. До того Феликс не слышал его имени и не видел Якоба в лицо. Потому интуитивное недоверие Феликса к этому Воину подкреплялось каким-то неприятием его лисьего естества, сквозившего из каждой его части тела. И все эти ощущения нахлынули на Феликса только сейчас, едва он смог вспомнить и общение. Якоб Гросс не занял место в мягком кресле напротив него. Нет, Якоб Гросс крался вокруг, двигался то в одну то в другую сторону, будто вел некий урок, желая проникнуть в сознание ученика. Он выступал от своего имени, не представляя никого другого. Да и вряд ли пошел в услужение. Но при всей своей антипатии и настороженности к Якобу Гроссу Феликс понимал, что ему очень пригодились бы те имена, особенно теперь – с визитом Даниила. Как знать, возможно имя Хесса оказалось бы среди них. Якоб Гросс так же дал ему время на размышление. Однако это Феликс должен был дать ему знать, прими он решение. И скорее всего Якоб Гросс не торопился услышать желаемый ответ, как бы предоставляя Феликсу возможность самому убедиться.
Но Регина…
Регина была слишком дорогой ценой за ту информацию, которой он мог бы поделиться с тем же Якобом Гроссом, не говоря уже о том, чтобы отдать свое творение в чужие руки. Регина знала о его изучении смертных форм жизни в попытках упростить их использование в качестве капсул, содержащих память любого Воина. Знала и не мешала, даже слегка отстранилась в отношениях. Феликс, хотя и был увлечен своим стремлением достичь желаемого результата, не утратил бдительности, потому сам настоял взять паузу в их с Региной браке. Чутье подсказывало ему, и, кажется, он мог увидеть то же самое Чутье у своей жены, что это отдаленность между ними – временное неудобство, оправданное приходом ЕГО часа. Они практически не общались друг с другом, и воспоминания о жене Феликс отправил на второй план, полностью посвятив себя гостинице…
Мысли Феликса о Регине прервал резкий хлопок снаружи хижины, а в следующую секунду стройное подтянутое тело Даниила ввалилось внутрь, едва не сорвав хлипкую деревянную дверь с петель. Феликс вынужден был выскочить из своего кресла, но прежде чем он оказался рядом с зацепившемся за дверную ручку телом, в хижину вошел высокий Воин в серой шинели с высоким воротником и армейских армированных сапогах с острыми резцами на мысках. В руках его еще дымился достаточно мощный двенадцатизарядный кольт системы «кобра» с удлиненным стволом. Пуля именно из этого пистолета вошла Даниилу прямо в середину лба, а брызнувшие капли крови попали  на холеное лицо его палача. Почему-то у Феликса сразу возникло чувство будто он видел этого Воина раньше. Особенно запомнился ему острый холодный взгляд Волка, наметившего свою жертву. Светлые, почти белые, волосы, короткая армейская стрижка, и за ушами совсем