Войны богов: Кемаль Афтер

обладать колоссальной властью и такой же мощью. Связавшись с некими третьими лицами (Кэсс на сей счет практически ничего конкретного не знала и опиралась только на обрывки информации, даже не называя ее источников), Граусс занялся созданием особого материала, несущего неимоверную, разрушительную и управляемую энергию. Замысел Граусса предписывал вывести на роль временного Императора обычного Воина, использующего данную энергию для стопроцентного контроля всего союза, и которого следовало позднее вывести из игры раз и навсегда. Потратив уйму времени, Граусс добился-таки желаемого результата. Он провел бесчисленное количество опытов прежде чем получил необходимую энергию в лабораторных условиях. После чего было решено упрятать ее в тело будущего носителя, чтобы он научился однажды ей пользоваться. Так что проектирование и создание особого устройства – чипа, активировавшего физические процессы на молекулярном уровне – явилось логическим завершением всего проекта «Судья».  Кэсс не могла объяснить причин, побудивших Граусса имплантировать чип в голову Кемаля Афтера. Да, отец (она всего раз применила это слово в отношении Граусса) желал вырастить (именно вырастить) Судью в ком-нибудь из собственных детей. На ее взгляд, решение пожертвовать Аффи (я чувствовал особый трепет в этом слове, овладевавший Кэсс всякий раз когда она писала его) не несло никаких оснований…
Строчка за строчкой, по мере ознакомления, буквы исчезали с бумаги, лишая меня возможности перечитывания. Под конец я сжимал в руках пустую макулатуру. Когда с листа пропала последняя буква, яркий голубой свет залил конус, распространяя тепло. Пол под ногами пропал…

…и я оказался в привычной за последние дни спальне. Барон ждал меня, высматривая что-то в окно.
-Судя по всему, полученная информация тебя расстроила, - он даже не повернулся на мое появление.
-Скорее, шокировала, - только ответил я, все еще раскладывая смысл написанного Кэсс по полочкам, - Мне нужно встретиться с Владимиром Волком.
Барон согласно кивнул и наконец удостоил меня вниманием. Только от прежнего хозяина замка остался один внешний вид в удивительно белом костюме.
-Я тебя слушаю, - он скрестил руки на груди и застыл неживой фигурой.
Я уже давно перестал ему удивляться, тем более что сейчас это не имело никакого смысла.
-Что это значит?
Прежде чем ответить он щелкнул пальцами, вызывая за моей спиной мягкое кресло. Взмахом ладони отбросил меня на него, чувствуя мое сильное волнение.       
-Я был удивлен не меньше твоего, Лис, - совершенно спокойно заметил он, - И это всего лишь капля в море, но для тебя ее вполне достаточно. Грядет Большая Игра, очередная Игра со множеством фигур на доске. Тебе еще повезло: ты – Фигура, а не задрипанная безмолвная пешка. Правда, до определенного момента.
-Когда лягу под нож? – спросил я, обливаясь холодным потом.
-Если мы не станем сейчас ничего делать – ляжешь, - пожал Владимир плечами, - Грауссу всегда были нужны жертвы, это его стиль. Сначала Врата откроются всего на четверть, так сказать, в качестве генеральной репетиции. И тогда польется первая кровь. Наша кровь. И мы ничего не сможем сделать без сторонней помощи. И тогда в Реальности войдет Судья. Он остановит кровь и закроет Врата. И ему поклонятся. И он поставит условия. И их примут. И вновь нарушится Равновесие, ради сохранения которого Судья должен будет умереть. И тогда Врата откроются полностью… Но ты должен жить, Лис, выживать любой ценой, любой ценой оберегать жизнь моей дочери. Я уже сделал несколько шагов в правильном направлении. Ты только не мешай мне. И не опускай руки. Нас много, если ты еще не понял; и мы подготовимся к предстоящим трудностям, поскольку хотим пожить подольше.
Я просто поражался его невозмутимости. Впрочем, хладнокровие полковника означало и его полноценную мозговую активность.
-А кто же устранит Судью?
-Вероятно, тот кто его изобрел, - усмехнулся Владимир, - Конечный этап всей этой катавасии – воскрешение Граусса. Я, конечно, полагаю, что твой чип всего лишь прототип, если Граусс рассчитывал уничтожить его после приготовлений к финалу всей партии. Кроме того, не в его правилах стоять на самой верхушке. Граусс был игроком, и всегда предпочитал двигать фигурки, оставаясь в тени. Скорее всего, так будет и в этот раз. Тебя уберут при помощи более усовершенствованной модели. В конечном итоге, она останется во главе Империи. Но управлять ею будет твой отец, предварительно обезопасив себя от ее возможного выхода из-под контроля. Есть, кстати, вариант исказить данную ветвь развития событий и вычислить того персонажа.
-А если Граусс и это предусмотрел? – скептически предположил я, - Да конечно предусмотрел.
-В этом ты прав, Лис. Но в одиночку следить за каждым винтиком в такой сложной конструкции физически невозможно. А лишняя голова – лишние глаза и уши. Однажды я обыграл Граусса. Поэтому знаю, что он хоть и имеет голову на плечах, но до бога еще не дорос. Надо все хорошенько обдумать. А тебе я советую перебраться к к’орам, а если есть желание, можешь вернуться в собственную Реальность. Там сейчас хватает всяких проверок и патрулей, так что защитой она не обделена…
-Подожди, - притормозил я Владимира, собравшегося уходить, - Какова роль Кэсс? Ты можешь ее найти?
-Я пока не могу ответить ни на один из данных вопросов, Лис,- честно сказал полковник, - Кэсс давно выпала из поля зрения. Я хочу найти ее не меньше твоего, но пока результат отрицательный. А теперь извини, у меня много дел….

Вечером Барон покинул замок, предупредив, что вернется через целых три дня. На мой вопрос, что делать если появится очередной «крестоносец», он только хмыкнул, выждал небольшую паузу, а потом пообещал, что никаких гостей ожидать не следует.
Когда стемнело и воздух наполнился мягкой свежестью, а небо усеяли точки звезд, мы с Кайлой перебрались на открытый балкон под самой крышей одной из башен, откуда можно было видеть огоньки ближайшей деревни. Я растянулся на пушистом ковре, раскидав руки в стороны. Закрыв глаза, я ощутил необыкновенную невесомость во всем теле. Это был сложный день, который наконец-то завершался. Все размышления и опасения стоило оставить, хотя бы на завтра. А пока мне очень хотелось забыть обо всех проблемах. Кэсс, Граусс, Чужаки, Судья… Пошли бы все они на хер. Это МОЯ жизнь, а все остальное – проходящие явления, чтобы о них помнить.
Пальчики Кайлы прикоснулись к моим губам.
-У тебя тяжелое дыхание, - почти шепотом заметила она, - Жадное, частое.
-Слишком перенервничал за день.
-Не просто перенервничал, - быстро определила она, прижалась ко мне, - Что случилось?
-Услышал много нового в свой адрес. Можно не буду вспоминать?
-Посмотри на меня, лисенок, - в тишине попросила Кайла.
Ее глаза наполнились каким-то непонятным, но чарующим сиянием. Такой я видел ее впервые. Такой обворожительной. Такой чистой. Когда я взглянул в ее глаза, мое сердце на миг сбилось с ритма, а предназначенный для  легких воздух застрял в горле. Сияние в ее глазах не отпускало, соединило наши взгляды невидимой нитью; да нет, видимой. 
-МНЕ веришь?
-Я больше не знаю кому и чему верить. Все опротивело, все это…
Она вдруг прикоснулась своими губами к моим. Это было всего лишь секундное, еле заметное прикосновение, далекое от настоящего поцелуя. Но его хватило, чтобы на моих губах остался сладкий привкус, а нос поймал слабый аромат. Теплая волна разлилась в груди, в мозгу быстро собирался тяжелый дурман…

…Расплата не заставила себя долго ждать. Я пришел в себя, выкашливая блевотину, разбрызгивая ее на лицо. При попытке открыть глаза их пронзила жгучая резь, будто кто-то насыпал под веки стеклянной каши. Руки, чтобы хотя бы стереть отрыжку, предательски налились свинцом, желая мне захлебнуться в липкой противной жиже. Голова нещадно гудела, боль сдавила виски и затылок, а слева, там где находился чип, вращалось самое, что ни на есть, реальное сверло. Я не мог даже элементарно выдавить хоть какой-то звук помощи из забитого отрыжкой горла. Меня ожидала бы экзотическая Вторая смерть от удушья собственной блевотиной, если бы не своевременная помощь той, по чьей вине я оказался в данной ситуации.
-Сейчас, мой хороший, сейчас, - суетилась Кайла, стараясь придать моему телу сидячее положение.
Кисло-горькая масса сама собой выползла из горла, залив мою грудь. Я все еще задыхался и сердце грозило лопнуть в груди, несмотря на то, что Кайла бережно сполоснула мое лицо водой, вытерла отрыжку с губ и подбородка. Холодная жидкость разбавила стеклянную кашу под залипшими веками.
-Прости меня, лисенок. Я очень виновата, я не должна была так рисковать… Прости.
-Что… это… было, твою мать? – сглатывая остатки горечи, выдыхал я, - Мы переспали?
-Очевидно, это дефект устройства в твоей голове. Еще раз прости, лисенок.
Она крепко меня обняла. Кайла уже привела себя в идеальный порядок, даже слегка подкрасилась. На ней был темно-синий домашний халат и такого же цвета пушистые тапочки, в то время как я находился в глупейшем, смешном состоянии. И я буквально не мог ничего предпринять, чтобы выйти из него как можно скорее.
-Ты вправе на меня обижаться, даже меня ненавидеть, лисенок, - но все же в ее руках мне было очень и очень хорошо, - Я чувствую твою панику, чувствую как напугано твое сердечко. Я тебя не обижу, ты очень дорог мне…
-Одень меня, - прервал я все ее причитания.
Наши с Кайлой отношения и без плотских утех сохраняли первичную свежесть. Мы были достаточно привязаны друг к другу, чтобы поддерживать наш союз огнем в постели. Кроме того, мне было абсолютно чхать на то, чем Кайла занималась, когда оставляла меня по очередной просьбе Владимира. Я ничуть ее не ревновал, полностью доверяя ее преданности. Если и было где-то что-то, то я, по крайней мере, об этом не знал и знать не хотел. Да и в любом случае, полковник наверняка бы заставил заткнуться всех возможных свидетелей. Мне же (как и ей) хватало и теплых слов из уст человека, который понимал все мои (ее) чувства и мысли, который взаимно верил мне (ей) и знал, что я (она) приложу максимум усилий для оказания какой-либо помощи.
А еще я всегда боялся предстать перед ней в нагом виде. Я почему-то ожидал, что мое тело вызовет у Кайлы улыбку, даже смех, наполненный обидными шуточками. Со временем моя фобия только укоренилась, я ненавидел свое тело, и никакая сила не заставила бы меня добровольно обнажиться целиком. В первый раз примерив разработанный мной лично плащ с особым стальным напылением, я больше никогда не снимал его и вполне охотно ложился в таком виде в кровать. Встав, наконец, на ноги в замке Барона, я сразу же одел его, и вот теперь мои опасения стали явью.
Кайла хотела этой ночи. Ради нее Кайла вывела мой рассудок из-под контроля. Надо же, всего одним прикосновением губ – мастерски, искусно. Знала же, что по-другому и быть не могло.
-Ты все еще дуешься? – она не спускала с меня глаз во время завтрака, - Ну хорошо, если хочешь правду…
-Кстати о правде, - неожиданно сказал я, - Что ты еще знаешь об этой хреновине у меня в башке кроме ее дефектов?
-Одно время в рядах начальства к’оровской контрразведки служил генерал Райвэ Шоннтор, он и сейчас, кстати, там числится, -