Волосы Вероники

***1
    После года замужества Иля вернулась в родительский дом, словно драная кошка. Ладно, что без вещей, так еще и с какими-то короткими лохмами на башке вместо своих роскошных и длинных медного цвета волос. Пьяная, с грязными разводами на лице, с ссадинами на руках и ногах. Разулась, скинула холщовый жакет, повесила старую студенческую сумку на спинку стула, прошла и села в кресло с ногами, обхватив колени.
    В комнату заглянула мать, потом соседка, пришедшая на капустный пирог еще час назад. Сеструха вскочила и закрыла от них дверь на защелку. Потому что под пирог они уже выпили домашней вишневой наливки, которая пьянила похлеще водки и самогона.
-Что стряслось? – спросила сестру Лера.
-Ушла. Завершила свою неудавшуюся семейную жизнь.
-А что с волосами?
-Как могла, обкромсала у него на глазах!
-Ему плохо не стало?
-Стало, только этого мало. Хотела бы я, чтобы он как ужаленный, сука, извивался.
-Да что случилось-то?
-Понимаешь, Лерка… любви этой, о которой все говорят и пишут – нет её, не существует! Мужикам важна только внешность, чтобы сексуально выглядела и этим притягивала.
-И ты поэтому волосы остригла?
-Могла бы, вообще на лысо побрилась бы и зубы себе выбила. Чтобы этого паскуду не привлекать сексуально.
-Думаешь, это помогло бы?
-Лерка… не трави мне душу.
-Бабы в салонах красоты бешеные деньги тратят, чтобы привлекать, а ты… с ума не сходи. Или ты хочешь как Крупская стать мужу только товарищем по партии?
-Как ты не понимаешь… Это унижает! Я не хочу быть куклой для секса, во всем остальном он не воспринимает меня серьезно. Илоночка, Малыш, Котик… мать твою! Какой я ему котик?!
-Понятно. Стремишься доказать, что ты личность с большой буквы. Иля… он прекрасно знает, что ты личность. Но супружество, это, знаешь ли, прежде всего телесная, физическая связь.
-Больше не хочу! Пусть свои физические потребности удовлетворяет где угодно, я не вернусь к нему.
-Ладно, иди, прими душ и ложись спать. Я постелю тебе на диване. Утро вечера мудренее.
-Хватит! Я не твоя ученица пятого класса! Дай мне денег, я уеду к тётке в Смоленскую губернию. А ты не смей ему проболтаться об этом.
-Иля… но ведь у вас такая страстная любовь была… всего год прошел. 
-Знаешь, люди прекрасно и без секса могут жить.
В этот момент зазвонил домофон.
-Это он! – крикнула Илона, – Лера, не говори, что я здесь!
Однако Игорь не стал слушать и ворвался в комнату, куда спряталась Илона. Лицо его выражало крайнюю степень решимости. Он молча боролся с ней, потом все-таки сумел закинуть ее себе на плечо и выскочил из квартиры. Лера едва успела выбежать за ним с кроссовками Илоны. Но он, силой затолкал жену в машину, заблокировал двери и рванул с места. Мобильник Илоны остался в ее сумке, висевшей на стуле.
    Когда Лера вернулась, из кухни выглянула захмелевшая мать:
-Что, Игорь приходил? Правильно! Ее запереть нужно, чтобы дурью не маялась.
-Мама, так нельзя… Она имеет свои права. А он не дает ей свободы, это насилие.
-Да она кого хочешь до ручки доведет! Ты вспомни, что она вытворяла, когда хотела выйти за него, а мы были против! Я чуть с ума тогда не сошла. Но он оказался самым лучшим для нее мужем. Кто бы еще стал терпеть все ее бесчинства и интеллигентскую дурь. Видите ли, он не понимает ее богатый внутренний мир! Скажите, пожалуйста, фифа! Все он прекрасно понимает, даже лучше ее самой! Она хоть раз смогла тебе, например, открыть этот самый внутренний мир? Кусочек, маааленькииий… Куда там, мы обе для нее серые и недалекие мыши. Ты училка, я старая дура…
-Мама, но ей по-настоящему плохо! Она пришла домой, к нам, чтобы мы защитили ее.
-Ага, как же! Игра на публику, вот что это было с ее стороны. Чтобы доказать самой себе свое интеллектуальное превосходство. Сиди и не смей ее выручать и вмешиваться.
-А если он причинит ей вред? Мужчины, когда им отказывают в сексе, могут становиться агрессивными. Сейчас он ворвался, как дикий зверь. Никогда его таким не видела.
-С ней еще не так озвереешь. Но он не навредит ей, напротив, не даст ей самой себе навредить.
-Почему ты так уверена?
-Потому! Ты видела хоть кого-то, кто бы так же сильно любил, как он?
-Но против ее воли… это неправильно. Она страдает!
-Прекрати свои сентиментальные сопли распускать. Лучше, чем он, ее никто не защитит и не приведет в чувство.
 
***2
    Два дня от Илоны ничего не было слышно. Телефон Игоря не отвечал, а ее мобильник разрядился. Лера позвонила Игорю на работу. Ей ответили, что он взял отгулы. В крайнем волнении она приехала на такси к его дому и на ватных от страха ногах поднялась на 2-й этаж. Ей открыла сестра. Умытая, причесанная, в чистой домашней одежде.
-Вот твой телефон, – сказала Лера.
-Проходи. Беспокоилась? А зря, – ответила Илона.       
    Она заварила чай и поставила на стол вазочку с японскими сладостями. Большая, 20-метровая кухня являлась одновременно и столовой.
-А где твой муж? – робко спросила Лера.
-Да послала я его, – беспечно ответила Иля.
-Послала? Куда? – обомлела ее сестра. 
-Не на хрен, чего испугалась. За покупками.
-Так вы… помирились?
-Да. У него же талант. Умеет… Подлый льстец и приспособленец. Тут же вошел в роль почитателя высоких духовных идеалов, влюблённого в звёздное небо Канта над головой.
-Но ты же не веришь в это?...
-Почему? Верю. Он умеет убеждать. Вдохновение – его второе я. По нему драмтеатр плачет, но чего не отнять, того не отнять. Прикинь, чисто побрился, надел белоснежную рубашку, плечи расправил – ни дать, ни взять, просто Принц крови.
-Хорошо, что у вас так все завершилось. Но почему все-таки с тобой случилось такое? Даже волосы остригла…
-ПМС. Слышала? Ааа, у тебя ж его не бывает, ты у нас уравновешенная и рассудительная. Это я сумасшедшая.
-Он скоро вернется? Тогда я пойду – засобиралась Лера.
-Боишься его? Правильно делаешь. Искусно маскирующихся маньяков нужно бояться.
-Что за шутки у тебя… 
-Какие шутки. Любовь уже официально отнесена Всемирной организацией здравоохранения к психическим расстройствам. Не знала? Шифр болезни F 63.9 в официальном реестре психических заболеваний, расшифровывается как –  "Прочие расстройства привычек и влечений".
-В сети писали, что это вроде фейк?
-По мне так истинная правда. Нормальный человек становится полностью неадекватным с измененным сознанием и деформацией личности.
-Я все же пойду, раз у вас все хорошо, – заторопилась Лера.
-Не бойся за меня. Если убью его, сяду в тюрьму. Там хотя бы смогу избавиться от этого наваждения. Никогда не влюбляйся, Лерка! Живи спокойно и счастливо, не то, что я.
-Иля… о чём ты говоришь? Ты несчастна? Мне остаться? Он обижает тебя?
-Нет. Все хорошо. Иди.
    Лера быстро сбежала по лестнице, но при выходе из подъезда нос к носу столкнулась с Игорем.
-Уже ухожу. Принесла сестре ее мобильник, – поспешила она сказать.
-Лера, – остановил он ее, – Я очень люблю Илону, я для нее на все готов. И все эти перепады, все ее пмс-ы выдержу и вытерплю. Поэтому не беспокойся. Мне тут врач один сказал, что ее в санаторий нужно свозить, оказывается, существует лечение, снижающее симптомы пмс. Она сильно страдает…
-Страдает?
-Да, как только эти дни приближаются, сразу слёзы начинаются, истерики, ненависть к самой себе, нравственные поиски, а сейчас уже почти до членовредительства дошло. Конечно, это только волосы, но ты бы видела… я так испугался, что она поранит себя. Помнишь, у меня есть такие огромные портновские ножницы? Очень острые, я их для резки картона держал. Пришлось спрятать подальше, она ж в такие моменты хватает все без разбора.  Я увезу ее в этот санаторий, уже заказал и оплатил курс. Через неделю уедем.
-И где это?
-Я пришлю тебе подробную информацию в Контакте.
    Домой Лера возвращалась под сильным впечатлением после общения с Илоной, а потом и с Игорем. И ведь эти двое безумно любят друг друга. Но, как оказалось, сестра ее любила мужа безумно почти в прямом смысле этого слова. Леру била дрожь, хотя стояло довольно жаркое лето.
    Матери дома не оказалось. Лера подумала и поехала к ней на работу в библиотеку.
-ПМС, говоришь, – задумчиво произнесла Руфина, – у матери моей после того, как она мою сестру родила, послеродовая депрессия была. Она даже вены себе вскрывала, еле откачали. Все проклятые гормоны. Видать, наследственное это у нас по женской линии. Через поколение повторяется. Только на Игоря теперь вся надежда. Мне-то бесполезно к ней лезть, я у нее не котируюсь, ты тоже.
-А потом ведь у бабушки это все прошло? Она же спокойная и добродушная.
-В Белоострове все бабушки такие. Ее гормоны давно успокоились. А в детстве, помню, она нам в сердцах по шеям частенько давала. Жалко Игоря, переживает он сильно, потому что любит ее без памяти. Другой бы сбежал давно. Ты смотри не влюбись, как она. Выходи за своего Касьянова и живи с ним спокойно и уважительно. Насмотрелась на сестрины страсти-мордасти? Не дай бог такое кому-то.
-Ну… не знаю. Я бы хотела сильно влюбиться. А Касьянов… скучный он. Бумажный червь, одно слово.

***3
    Через неделю Игорь и Илона прилетели в Сочи и поселились в санатории Мацеста. Они привезли результаты обследования из Питера, но Илоне пришлось сдать анализы по новой. Она заплакала от злости, он еле успокоил ее шоколадом и мороженым.
    Пока результаты были не готовы, первые три дня Игорь водил Илону на прогулки и по ресторанам. Купались они и в море, однако она пока была по-прежнему сильно напряжена. Это Лера, когда приходила, чтобы отдать ей забытый телефон, ничего не заметила, но постоянные волны нервозности и отчаяния не покидали Илону. Поэтому Игорь не отходил от нее ни на минуту, ведь она могла навредить себе, поскольку в пиковые моменты практически не управляла своим немотивированным гневом. И если не было хотя бы малейшей причины выплеснуть его на кого-то из окружающих, у нее этот гнев обращался внутрь. Она начинала ненавидеть себя и обвинять во всем, чего не совершала и близко, а только представляла. Это было сродни проживанию ярких сюжетов фильмов и принятию на себя роли самых отъявленных отрицательных героинь или героев мужчин. Игорь иногда, чтобы понимать глубину этого гнева, спрашивал ее вполне серьезно:
-И кем ты была сегодня?
    Когда эти волны успокаивались на время, она не могла от него отлепиться, ластилась, беспрестанно целовала и засыпала только в его объятиях. В такие моменты он был счастлив, потому что видел ее настоящую. Это поначалу он страшно злился, они ругались как враги, но о разводе он не думал, рядом с ней его держало непреодолимое физическое влечение и психологическая зависимость от нее. Тогда он еще не знал о ее проблеме и не понимал, как следует себя вести с ней. Именно поэтому его так ранили ее оскорбления. Это сейчас он понял, что они ничего не значат, что это просто первые попавшиеся слова, запомнившиеся ей из книг или фильмов, ведь собственный запас оскорблений у нее был очень скуден. Поначалу он не замечал, насколько искусственные и литературно обработанные обороты речи она использует в моменты, когда пытается оскорблять его. Подобные слова и предложения никогда не присутствовали в ее обыденной повседневной речи. Сейчас он безошибочно определял истинные ее обиды, если таковые возникали. Хотя по-настоящему у нее почти никогда не