ТАКАЯ ТЕРРИТОРИЯ

­­­­­­­­Проза была бы документальной, но изменены ФИО (где  есть) и некоторые малозначительные детали.
Я обнаружил некую территорию. О ней этот рассказ.

На тонком мысу (ближе к лесу) можно увидеть здание Южного отделения Института океанологии. Это вызвало мой интерес. В течении недели устроился старшим научным сотрудником в лабораторию, связанную с химией, пройдя медосмотр в городской поликлинике. Заход сбоку был сделан в 2011 году.

Ранее работал в подобной организации. Это был Атлантический НИИ рыбного хозяйства и океанографии, Калининград, только исследовалась рыба (не вода). Головная организация находилась в Москве. Кстати, Черное море (не только Балтийское) входит в состав Атлантического бассейна.

Директором отделения являлся экономист Мазов Виталий Сергеевич. Одно время так «подтягивали» организацию экономически. Географы, биологи, физики, химики являлись часто встречаемым народом.

Я, будучи химиком, занимался анализом воды на содержание вредных органических веществ, находясь в лаборатории, и редко выходил в море отбирать пробы воды. Кроме того, определял с другими наличие двухатомного кислорода и сероводорода уже на палубе древними способами. Менять их нельзя. Если кто-то попробует, то заготовлена избитая фраза: «Сами знаем, что делаем». Появление определенной окраски при смешивании веществ свидетельствовало о наличии кислорода. Обоняние (нос, нюх) использовали для определения сероводорода. Допустим, что на палубе кораблика 5 человек, а значит 5 сенсоров с различной чувствительностью, которые должны коллегиально сделать заключение о наличии этого газа (да или нет, в лучшем случае единогласно). Воду на поверхности отбирали ведром с привязанной верёвкой (традиционно). В других случаях использовали устройство, называемое батометром. Это цилиндр на несколько литров, способный герметично закрываться на требуемом расстоянии до поверхности. Корабль часто сопровождали дельфины, так что в дельфинарий не ходил. Но это не была прогулка (опасность, связанная с глубиной; риск работы с незнакомой средой; работа в темпе).

Явной конкуренции не было, но что-то вроде «подсиживания» происходило. Несколько подробнее об этом. Меня пытались представить пьяницей (стандартный ход). Как это было. Однажды утром сказали зайти в кабинет к заведующему лабораторией Химченко Анатолию Кузьмичу (географ). Он напоминал лощёного офицера, какие бывают в войсках. Химченко сказал явится в лабораторию в 23 ч. Будет машина до Сочи. Приехав рано утром, нужно найти в порту корабль и выйти на нем в однодневный рейс отбирать пробы, к ночи возвратиться на той же машине. От лаборатории, кроме меня, должен выехать инженер, которого я пока не знал и двое будут из соседней лаборатории (занимались течениями).

Здания лабораторий, административное здание, домики ведомственного жилья, расположение МЧС, небольшой пирс и что-то ещё (не всё знал) входили в состав определённой территории. Академгородком не назовёшь, но какой-то городок. Я проживал в комнате одного из этих домиков, соседнюю комнату занимали две сотрудницы.

Явился в указанное время без особого труда. В импровизированной столовой увидел пьяного инженера (может быть играл). Представился Толиком (Анатолий Арменович Луженян). Он высказал недовольство, что отправили в короткий рейс как салобона (моряк с маленьким опытом). С собой он принес литровую (нет ошибки в наборе текста) бутылку водки и предложил выпить. Я отказался, но Химченко не доложил. В машине проспится. Приехала машина с сотрудниками соседней лаборатории, один из них был за рулём. Погрузив необходимые принадлежности в багажник и закрыв лабораторию, отправились в дорогу.

Выехали из города. Стоп. Автозаправка. Пришлось выйти из машины. Посмотрел на счётчик. Денег не жалели. Хотя, тут же и осёкся, ехать вдоль берега дешевле, чем плыть. Подумал я. Может была и другая причина.

Рано утром приехали. Нашли судно (маленький кораблик с открытыми бортами) и вышли в рейс. На корабле были люди из Новороссийска (биологи). Получилась сборная команда. Работы выполнялись недалеко от впадения реки (Мамайка) в море. У некоторых романтика моря исчезает, когда палуба корабля становится рабочей площадкой.

Часов в 16 сошли на берег и пошли отдыхать. Ведущий машину отправился спать. Он меньше всех спал. Мне нужно было сходить к знакомым. Луженян пошёл искать пиво. В 18 ч отправились в дорогу.

Пассажиры задремали. Когда проезжали по Геленджику, Луженян высказался о своих намерениях отправится ко мне в домик. Ответил, что ночую у знакомых. Тогда он вылез из машины в центре. Машина поехала на северную окраину города, к лаборатории.

Добрались в полночь. В домик не пошел (вдруг ждут). В лаборатории (вход по коду) включил вытяжку, составил стулья и поспал до утра, затем приступил к работе. Представили бы, что я организовал пьянку. Показалось всё примитивным. Наверное будет всё изощрённым.
День получился долгим. Утром отчитался перед шефом за поездку. Обозначил пробы в холодильнике лаборатории.
Часам к 10 запустил приборы, вывел их на нужный режим и приступил к выполнению анализов. Это длительный процесс. Закончил к вечеру. Искомые вещества были почти всегда. В некоторых случаях их концентрация оказывалась выше предельно допустимой.

Пришёл домой. Давалось только койко-место в комнате. Раньше подселяли командировочных, но потом не стали. Некоторые считают, что нельзя заселять по одному (опыт). На заготовку продуктов решил не ехать. Почитал и заснул.

Как-то раз Химченко сказал, что директора уволят, его не хотят пограничники. Они здесь «делают погоду». Заметил, что директора здесь меняются часто. Нейтрально воспринял эту информацию, но вспомнился инцидент.

Один раз шёл по побережью Геленджикской бухты чётким шагом. Навстречу двигался солидный мужчина в гражданской одежде, к которому подошёл морской офицер, о чем свидетельствовала форма, и сказал, обозначив меня, что недолго осталось здесь ходить. Он ответил, что так не надо. Конечно, везде есть службисты. Понятно, что Чёрное море не моё. Хотелось бы, чтобы шёл военный и гражданский люд был бы уверен в том, что он защищает. Это не всегда так.

С Химченко у меня сложились нейтральные отношения, но один раз он «сорвался». Однажды женщинам понадобился баллон с аргоном. Заместитель директора сказал ему и мне взять баллон со склада и установить в нужном месте. Когда устанавливали баллон, он пожелал мне сломать ногу, так как питерцы здесь лежат в больнице, а я здравствую (за слово не ручаюсь, могло быть близкое по смыслу). Проявил максимальную сдержанность, сделал вид, что не расслышал. Может быть что-то случилось с его родственниками или знакомыми. Сам после аварии. В прошлом был футболистом. Начальнику не хотелось нести баллон с подчиненным. В любом случае я «отшатнулся» от него. И такие бывают нравы. Может он думал, что я возьмусь один нести баллон. Желания уволиться не возникло. Старался сохранять нейтралитет и дистанцию. Такое мышление опасно. Пожелания могут быть слишком необычными и взаимными.

Появился другой директор. Адмирал. Подумал, что из какого-то военного института. Нет. Бывший командующий Тихоокеанским флотом. Ещё раз посмотрел сайт. Да, это так. Был ли здесь кто-то равный ему? Заезжал академик.

Первый раз увидел адмирала. Солидности не было. Имидж (внешность, образ) боксёра-легковеса, сгусток энергии. Эта энергия и толкала его вверх. Огромные массы подчинял. Здесь пришлось командовать только отделением.

Потихоньку вводился военный стиль. Например, приказал лаборатории опечатывать, пирс называть причалом («закручивание гаек»). Если и были другие изменения, то не знал о них.

Я начинал офицером-двухгодичником (после окончания университета). Визит такого чина в гражданскую организацию озадачил. Зачем-то это нужно институту, академии и всему обществу (военному и гражданскому). Вместо известного выражения «знание – сила» можно сказать «знание и сила» (объединение). Такие бывают институты РАН или этот есть единственный? Кстати, в местной газете про адмирала написали статью. Поэтому он не любил эту газету и закрыл бы её.

Директор часто заходил в столовую лаборатории, но я тогда не понимал, что он уже нападал. Какая-то обречённость.

Командовал адмирал и рабочими. Один из них, немолодой, перевозил в одноколёсной тачке металлолом. Перед адмиралом отчитался: «Теперь не пью. Работаю». Движения у него были шаткими, а голос невнятным. Как мне потом сказали, что причина этого может быть и не обязательно пьянка, а частично отходящая парализация после инфаркта или инсульта.

Когда начнутся учения?

Окончилось его директорство лишь через несколько лет и соответствующий сайт удалили. В интернете сохранился сайт, в котором указано, что адмирал занимался патриотической работой со школьниками Геленджика и Новороссийска.

Что-то фейковое? Возможно, что это первый фейк.

На неделю освободили от работы. Плановый медосмотр в городской поликлинике. Сдерживал дыхание в коридорах. Больше дышал у открытого окна. Привычка химика. Не везде достаточно кондиционеров. Врач сказала: «Не болейте». Такое пожелание мне делалось впервые. Посмотрела на меня. Было ли это предостережение? На немой вопрос ответа не получил. Подчерк в медкнижке не разобрал.

Ушёл в календарный отпуск. Вернулся. В отделе кадров сказали, что ещё 10 дней (повторный расчёт). В мою пользу? Неужели жалость. Жалость не характерна для таких организаций. Наводили порядок.

Что дальше? Мне не до иронии.