Похитители душ (глава 9)

Глава 9. Испытания
Если вы думаете, что для приема на работу экспедитором мне пришлось пройти собеседование и отвечать на дурацкие вопросы типа:
Почему мы должны взять именно Вас?
Кем Вы видите себя через 5 лет?
Как Вы справляетесь с конфликтными ситуациями?
Как Вы развиваете себя как специалиста?
Амбициозны ли вы?
Охарактеризуйте себя как личность и профессионала,
то вы очень ошибаетесь.
Со мной обошлись принципиально иначе. Привели на автодром и усадили на пассажирское место в кабине фургона.
–Машину для веса загрузили песком, – с улыбкой крокодила сообщил гадский рав серен. – Но будем считать, что там компьютеры. От вас требуется без нарушений пройти дистанцию и привести правильно заполненные документы.
После чего водителю (вполне зрелому дядечке, который, надеюсь, уже уже имел достаточный опыт), выдали маршрутный лист, а мне – ворох бумаг, указав места, где в итоге должны появиться обязательные подписи контрагентов.
– В конце дистанции вас встретят, – пообещал майор, выглядевший довольно кровожадно. – Ваша задача добраться и не лопухнуться при передаче груза.
В принципе, все понятно. Но я рассчитывал на более подробные разъяснения. А тут нас, как при изуверском обучении плаванию, просто бросили в условную воду и предложили выплывать, как сумеем.
Но где наша ни пропадала!
Тронулись в путь.
Поскольку вождение автомобиля в данный момент не входило в мои обязанности, я с головой погрузился в изучение накладных. Дело не слишком простое, ибо мы двигались по достаточно сложному маршруту на автодроме, а там полно всяких ворот, горок, эстакад, резких поворотов… К тому же мой напарник жаждал свежего воздуха и полностью опустил стекло со своей стороны. Так что бумаги приходилось держать мертвой хваткой. иначе их бы разнесло ветром по всей кабине.
На окружающий пейзаж я, разумеется, не отвлекался. Чего там было смотреть? По автодрому едем, то есть, по сути, по асфальтовому пятачку, который я поверхностно оглядел еще при подходе. Ну ничего ж необычного!
Поэтому, когда по лобовому стеклу вдруг что-то крепко ударило, образовав сеть трещин, а водитель, охнув, вывалился из распахнувшейся дверцы, я несколько обалдел.
Но еще не сообразив, что происходит, рефлекторно нырнул головой под торпеду и очень удивился оттого, что почти уткнулся физиономией в закрепленный там в держателях автомат весьма необычного вида.
Разбираться было некогда, тем более, что я треснулся головой и соображал с задержкой.
Однако вбитые рефлексы требовали немедленно убраться из зоны обстрела, так что рукой надавил педаль газа (благо мотор после выпадения водителя не заглох) и практически наугад подкрутил руль.
Получилось эффектно. Оказывается, прямо перед капотом была асфальтовая горка и я, перенервничав, взлетел на нее, как русский Т-72 в танковом биатлоне.
Полет не был долгим, а вот хряпнулась машина весьма солидно. Но я, растопырившись руками и ногами, почти не пострадал. И даже сумел подхватить автомат, который вылетел из креплений и брякнулся мне на спину.
В кабине воняло не порохом и кровью, а бензином и краской. Так что, пока, матерясь сквозь зубы, вытаскивал автомат из-за спины в положение «к бою», сообразил, что со мной решили поиграть в пейнтбол.
Ну, держитесь, карапузики!
Распахнув болтающуюся дверку, я залег, как в амбразуре, прикрытый сверху сиденьем, а снизу порожком кабины и, нащупав глазами, рав майора, выпустил в его сторону очередь шариков с краской.
Попал.
Нападавшие же не ожидали, что я восприму все настолько всерьез, и кинулись спасать меня из рухнувшей после прыжка машины.
А там удар бы по-настоящему эффектный: из капота активно шел пар, а внизу что-то жизнерадостно булькало. Надеюсь не бензин?
Толкнувшись ногами, я выкатился из кабины и, оказавшись на асфальте, выпустил по рав майору еще одну очередь.
Ибо не фиг!
– Русский, ты охренел? – рявкнул залитый краской начальник. В таком виде он был неотличимо похож на вурдалака, только что загрызшего десяток девственниц.
И, признаю, высказался он куда более энергично и развернуто. Но по соображениям цензуры полностью его речь привести не могу. Хотя некоторые наиболее яркие обороты для себя отметил.
– Машину-то зачем гробить? – разорялся майор.
В ответ я показал, что пока еще не исчерпал заряд шариков автомате.
Рав серен плюнул и махнул рукой. Дескать, что взять с отмороженного.
Не, ну а чё? Хотели узнать, как я поведу себя в экстремальной ситуации?
Теперь знают.
* * *
Вечером пошел в знакомое кафе. Можно было поужинать дома, но идея питаться пластиковыми салатами из пластиковых контейнеров не вдохновляла. К тому же я сегодня устроился на работу (израильский майор, оформляя мои документы, не переставал ругаться, но в конце, выдавая карту с авансом, сдавленно признался, что такие люди им нужны) и являлся платежеспособным.
Занял привычное место у окна и гордо заявил подошедшему хозяину, что пайковые бургеры мне теперь не по вкусу. Пусть принесут что-нибудь нормально приготовленное.
Нормальным владелец кафе посчитал сугубо американское блюдо под названием «Хэм энд эггз», то есть яичница с обжаренной ветчиной. Ну хоть что-то…
Жаль, что нормального черного хлеба здесь не подавали.  Но сообщили, что в принципе таковой существует. В русских магазинах. И даже подсказали адрес.
Неважно. Главное, что порция имела солидные размеры. Помню, читал когда-то, что в США еду подают в объемах, рассчитанных на очень крупных (и прожорливых) клиентов. Теперь убедился. И я сейчас очень-очень прожорливый.

Быстро осилив половину принесенного, я сбавил темп и начал поглядывать по сторонам.
За соседним столиком сидели двое интеллигентнейшего вида старичков. Оба пили кофе, причем не из бумажных стаканчиков, как здесь принято, а из миниатюрных фарфоровых чашечек. Оказывается, в Америке есть и такое. Надо будет потребовать, чтобы мне тоже чай принесли не в бумаге.
Старички беседовали, и тема показалась мне интересной.
– Вы помните у Стругацких, Лев Абалкин писал отчеты об исследовании планеты Надежда?
– Вы о киосках, я полагаю?
– Именно.
Последовала глубокая пауза, в течение которой собеседники меланхолично смотрели в широкое панорамное окно.
Я, гоняя по замасленной тарелке недоеденный кусочек ветчины, притворился, что тоже задумался и, поглядывая в окно, изучаю уличные пейзажи.
– Как я понимаю, – сказал тот старичок, что сидел чуть дальше и вполоборота ко мне, – некие космические силы, условно названные «Странники», провели эвакуацию населения с планеты, где разразилась пандемия. Но при всякой эвакуации остается еще масса людей, по каким-то причинам не пожелавшим оставить родные дома. Их требуется добирать. На планете Надежда оставшихся заманивали своеобразно разряженными клоунами и киосками с игрушками.
– Естественно, – кивнул второй старичок и указующе поднял вверх сухонький палец, – в первую очередь требуется изъять из опасной зоны детей!
– Разумеется, – согласился первый. – Особенно тех, кто еще не заразился и может быть спасен.
– Хотелось бы уточнить, каков ход ваших мыслей, – ближний ко мне старичок пригубил напиток из своей чашечки, – Вы намекаете, что у нас имеет место быть своеобразная пандемия? Или хотите сказать, что в наши дела вмешивается-таки кто-то извне?
«Ого», – подумал я. – «Тут, похоже, о контакте с внеземным разумом речь идет. Неужели за прошедшие двадцать лет осуществилось? Или передо мной просто два состарившихся и впавших в маразм уфолога-энтузиаста?»
Вообще-то, старички не производили впечатление людей, выживших из ума. Может просто литературоведы, смакующие текст любимого произведения? А я, не дослушав, глобальные гипотезы взялся строить?
Интересно, примут они меня, если попытаюсь вступить в разговор или здесь это неуместно?
В этот момент (как всегда отвлекли не вовремя) мне принесли чай и счет. И пока я расплачивался, старички допили свой кофе и, поднявшись, мирно побрели к выходу.
Кидаться вслед я не стал. Рассудил, что эти пенсионеры, скорее всего, местные завсегдатаи. Ну, не производили они впечатление авантюристов, скитающихся по разным заведениям в поисках приключений на свой ветхий организм.
А раз завсегдатаи, я наверняка смогу застать их здесь еще не один раз. И может быть, при новой встрече удастся познакомиться и завязать разговор.
Пока же просто запомним полученную информацию и попробуем встроить ее в формирующуюся у меня картину нового мира.
Мда. Почти по Хаксли. «Дивный новый мир».