Чок-чок-чок, закружился наш волчок. Как селедка на сковородке. Не-а, он не селедка, он акула. Хотя какая к черту акула, так - ассистент в воровском деле, до акул мы еще не добрались.
Как он на меня зыркал на перекрестном допросе. «Стукач», - выдохнул сквозь зубы, когда следак отлить вышел. «Стукачок-бурундучок, - пропел я в ответ. – Я не стукач, гнида. Я – осведомитель».
- Как Вы себя чувствуете, Борис?
Этот доктор добрый, обычно он приходит ближе к вечеру. Утро – время для злого доктора. Накануне вечером медсестра, милая девушка по имени Настя, ножки от ушей, модельная морковка, как вообще в больнице оказалась, как вообще её отсюда до сих пор не забрал в койку какой-нибудь пузатый дядя. Сбился, это у меня часто бывает в последнее время. Вот, вспомнил. Накануне медсестра Настя, добрая душа, вкалывает мне в ягодицу дрянь. Не разочаровываю красавицу, она уверена, что это снотворное. А может, и всё знает, в моем деле никому нельзя доверять полностью, может, это потаскуха в овечьей шкуре, чтобы мне было особенно больно.
Я называю эту дрянь глюконат натрия. И утреннего доктора также называю. Вслух. Шепотом. На большее нет сил. От химического глюконата меня выворачивает всю ночь, я мечтаю убить всех, кого видел в этой больнице, но запястья и лодыжки надежно зафиксированы механизмом кровати, я рвусь как зверь из клетки и мочусь под себя бессилия. Когда я пытаюсь заснуть от усталости, появляется живой глюконат.
Он всегда задает одни и те же вопросы, не удосуживаясь хотя бы сменить последовательность. В первый раз я отвечал, а потом понял, что ответы ему не интересны. Он просто хочет дожать меня после ночного опустошения дрянью. Ради чего, он не считает нужным говорить. Значит, подсказывает мой уставший, но по-прежнему работающий мозг, ему просто нужно довести меня до сумасшествия. Он очень злится, когда я бубню про себя: «Чубчик-чубчик, где ты был? На Фонтанке водку пил!»
Cегодня я получил новое задание.
- В деревню, в глушь, в Саратов, - сказал всегда хмурый подполковник, мой куратор. – Насколько - не знаю, определишься на месте. Командировочные, как обычно, по высшему разряду.
- Коррупционеры?
- Нет, белые пушистые хомячки, - буркнул куратор. – Тебя когда-нибудь к другим посылали?
Возбуждение предстоящей охоты овладевает мной.
- Десять лет мост через Волгу строят, никак не достроят, - сказал куратор. – Прокурорская проверка приезжала несколько раз, ничего не добились, ничего не раскопали. У этих орлов то понос, то золотуха, опоры паводком снесло и т.д. Крепко у них всё повязано, поэтому тебя и направляем на глубокое внедрение.
- Хорошая легенда требуется, иначе не подпустят, - сказал я.
- С легендой все в порядке, - сказал куратор. – Приедешь как инспектор банка отслеживать целевое назначение кредитов. Марья Андреевна введет в курс дела.
- Понял. Сколько времени на подготовку?
- Как обычно, неделя. Спортивный режим – ни пить, не курить, по бабам не ходить, вживаться в образ. Задание трудное, скрывать не буду. Спалишься, постараемся вытащить. Если успеем, конечно.
Вечером вместо глюконата вкололи что-то другое. Боли нет совсем, я напрягаю все мышцы в ожидании чего-то страшного. Длинноногая Настя гладит меня по плечу. Милая, жаль, что привязан, а то бы вдул тебе.
Странно, не штырит как от глюконата. Проворовались, доктора, обычную глюкозу теперь психам вкалывают?
У утреннего доктора надменный и резкий взгляд. Вероятно, дурачку обещали, что новое лекарство развязывает язык. Уговорил, дебил, подыграю тебе.
В Саратове меня приняли словно Хлестакова или Чичикова, я уже не помню, в чем между ними разница. Злой доктор сегодня не задает вопросов, лишь усиленно строчит в блокноте мои показания. Под новое лекарство он поменял тактику. Ладно, строчи пулеметчик, в этом деле мне нечем гордиться.
Меня погубила случайность. Узнала любовница таможенного воротилы из калининградского порта, которого повязали не без моей помощи. Где она там меня видела, убей бог, не помню. Теперь она прозябала в родном Саратове, певичкой в ресторане и шлюхой. Похоже, от такой жизни она стала наркоманкой.
Вместе с саратовскими корешами мы шумно отмечали в ресторане «Ереван» отправку очередного транша на офшор, она спела со сцены какую-то блевотину, достала из сумочки пистолет и выстрелила в упор.
Я очнулся уже здесь, на больничной койке. Надо мною склонились люди в белых халатах, они напряженно смотрели на меня и что-то говорили. Я не слышал их, я подумал, что из-за ранения оглох. Но слух через какое-то время восстановился.
- Здравствуйте, Петр Ефимович! Как дела у доктора Снежко?
- Неплохо, неплохо. Активно работает над диссертацией. Мы предложили ему для изучения интересный случай. Мужчина, сорок пять лет, такая обычная офисная мышь, при этом абсолютно убежден, что он секретный агент спецслужб по выявлению коррупционеров. К нам попал по решению суда, пытался убить жену, предположив, что супруга работает на наркомафию. В общем, любопытный пациент.
- Прекрасно. Надеюсь, что доктор Снежко справится с изучаемой проблемой. Как Вам известно, в министерстве на него далеко идущие планы.
- Мы оказываем доктору всю возможную поддержку.
Я не сразу стал осведомителем. До сорока лет я был как все. Ходил на работу, поругивался с женой, в курилке в обеденный перерыв перемывал с коллегами кости начальству. Через двадцать пять лет долгожданная пенсия, перееду жить на дачу, буду ловить карасей в речушке, а зимой собирать хворост в лесу, деревенский мастеровой знатную печь соорудил, настоящую русскую, с лежанкой. Лет через пять назначат начальником отдела, будет очень кстати, сын к этому времени окончит школу, а высшее образование сейчас везде платное и недешёвое, зараза.
Во мне щелкнуло накануне сорокалетия, когда я случайно подслушал разговор нашей чертежницы Натахи и новой секретарши шефа. Эта новая секретарша такая разбитная девка, рот рабочий, за версту видно, что пробы ставить негде, но шеф таких любит.
Новая секретарша рассказывала о начальнике со своей прежней работы.
- Такой мужчина, - мурлыкала эта проблядь. – Коллектив женский, всех нас и раком, и шмаком, и хором, и на столе и под столом. Никого не пропускал. Тигр! Не то, что этот старый хрыч, полчаса его кочерыжку поднимать надо.
- Так уж и всех? – захихикала Натаха.
- Всех, - уверила секретарша. – Он, правда, старше тридцати пяти никого на работу не брал.
- А чего уволилась от такого счастья? – спросила Натаха.
- Уволили, - вздохнула секретарша. – Поднадоела хозяину. Ему новеньких все время подавай. Но если обратно позовет, помчусь, только пятки сверкать будут.
Она произнесла название фирмы и у меня внутри будто всё оборвалось. В этой конторе чуть больше года работала бухгалтером моя Ирка.
Пазлы в голове, весь этот год терзаемой смутными сомнениями, сложились в ясную и конкретную картину. Теперь стали объяснимы регулярные командировки жены в Тверь, на завод, и премии, которые также регулярно выплачивались моей благоверной. Я зашел в туалет, умыться холодной водой и увидел в зеркале, как над моей башкой ветвятся рога.
- Посажу сволоча, - решил я тогда. – И жену посажу, разнесу в клочья весь этот блядушник.
Длинноногая Настя склонилась надо мной, чтобы вытащить «утку». В разрезе халата я вижу молоденькие упругие грудки, разукрашенные засосами. Спит с добрым доктором, вдруг осенило меня. Или со злым. Или с ними двумя. Везде одно и то же.
Сразу вспомнилось краснодарское дело. Там тоже главная фигурантка была молоденькая, худенькая и развратная. Королева красоты кубанского разлива. Темная история, в которой до конца так и не удалось разобраться.
На сахарный завод приехали менты и арестовали всю наличность, которая хранилась в сейфе в кабинете директора. Директор в этот момент был в Москве на совещании у хозяина завода, испуганный бухгалтер толком ментовские документы не изучил.
В общем, когда хозяин поднял кипеш, выяснилось, что менты были подставные. Поначалу думали на директора, типа он навел, но директор держался стойко, отрицал свое участие, да и хозяин завода тоже вдруг стал проявлять удивительную снисходительность. Как потом выяснилось, наличность эта была не вполне чистая.
Дело положили под «сукно», как вдруг с повинной явился сын директора, который утверждал, что это он навел бандитов. Хотел отомстить отцу, почему - объяснять отказался, уверял, что свою долю – треть, утопил в море от злости.
Я провел с парнем в одной камере почти месяц, и постепенно, в час по чайной ложке, он рассказал мне всю эту душещипательную историю. Папаша спал с его невестой, которая трудилась на заводе секретуткой. Этой же девкой пользовался и хозяин завода, когда приезжал на предприятие. Свою долю парень отдал невесте на хранение в расчете, что через пару лет выйдет на свободу.
И что вы думаете, когда поехали арестовать невесту, выяснилось, что она уже отчалила в независимую Украину. Как раз четырнадцатый год наступил, требование о депортации красавицы хохлы оставили без внимания.
Как же вырваться из палаты? Только бы добраться до телефона, куратор сразу вызволит меня из психушки. В конторе ведь наверняка убеждены, что я мертв, погиб, так сказать, смертью героя при исполнении.
- Здравствуйте, доктор! Как наш подопечный?
- Здравствуйте, Петр Ефимович. Чем дальше в лес, тем больше я запутываюсь в этом пациенте. Иногда у меня складывается твердое ощущение, что это я болен, а не он.
- Это от недостатка опыта, дорогой Александр. Как в том анекдоте про издержки профессии.
- Я понимаю. Тем не менее, пациент ведет какую-то свою игру, логически безупречную, и совершенно непонятна цель этой игры. Получить вердикт о том, что он здоров после всего, что натворил, невозможно. Я не сомневаюсь, что он не испытывает никаких иллюзий на сей счет.
- Мотивы шизофреников частенько покрыты туманом, тем не менее, до рационального зерна все же можно докопаться. Вы применили препараты, которые прислали из министерства?
- Да, применяем уже несколько дней. Посмотрим, вдруг действительно на вечерних беседах с Вами он станет более открытым и прекратит нести очевидную чушь.
- Я полностью в Вашем распоряжении, дорогой доктор. Министр взял ход Вашей диссертации под личный контроль.
- Отцу не терпится посадить меня в кресло начальника управления?
- Любому отцу приятно видеть в своих детях продолжение профессии. Ничего странного в этом не наблюдаю.
Почему произошел срыв с женой? Его не должно было произойти, я рассчитал все ходы как фармацевт в аптеке. Неужели я действительно болен? Нет, исключено, на беседах с докторами я безупречно разыгрываю психа, в надежде найти какую-нибудь лазейку вырваться отсюда.
Я был хладнокровен и последователен в своих действиях. Я работал на «контору», набивал руку на раскрутке мелких и не очень ворюг. Жена лишь деланно удивилась тому, что на моей новой работе так много разъездов. Теперь я видел её насквозь, я планомерно убивал в своей душе женщину, в которую когда-то, в прошлой жизни, влюбился, на которой женился и от которой у меня сын.
Ирка ни о чем не догадывалась, у нее с недавних пор была своя жизнь, а мое место оказалось на самом дальнем ряду галерки. Или все же догадывалась, и они с начальничком затеяли контригру?
